ОТОБРАЖЕНИЕ

- Откуда секретная информация? Из справочников? Литературы для ДСП? Или вычитал в библиотеке в беллетристской брошюре?
  Я замялся, замешкался, не зная, что ответить какую принять линию поведения. С чем это слово связано? И ответил, что знал, честно.
  - Нет, товарищ старший вахтенный. Всплыло в голове, а применительно к чему, не понимаю.
  Офицер почесал пальцами подбородок.
  - Дело в том, юнга, что я тоже не обладаю точной информацией. Может быть, это поклонники старинного культа бога Кроноса. Когда в Грецию пришло христианство, они ушли в подполье. Создали тайное общество. Проводили тайные встречи последователей. Приносили ритуальные жертвы. Мирные и, возможно, кровавые. Не знаю. Надо почитать в библиотеке после вахты.
  Насвистывая незатейливую мелодию, офицер переключился на другие проблемы.
  Немного посидев в раздумье, решился подойти к нему.
  - Извините, товарищ старший вахтенный офицер, что отрываю своими глупостями от работы.
  Он махнул рукой.
  - Мелочи. Говорите, юнга!
  - Может быть, что хроноситы – это жители Сатурна?
  Офицер в задумчивости закатил глаза.
  - По идее, может быть всяко. Сатурн планета газообразная, поэтому жизнь нашла воплощение на нём в необычном для нас качестве. Всё возможно. Юнга! Ещё вопросы?
  Я ответил, как любил говаривать старший преподаватель космонавигации, выделяя каждое слово, чуть ли не крича:
  - У матросов нет вопросов!
  - Вот и отлично! – спокойно вздохнул офицер и вернулся на своё рабочее место, избавившись от назойливого персонажа, каковым я был.
  А я же наоборот, впал в крайнюю степень задумчивости. Всплывшее в мозгу слово «хроноситы» не давало покоя. С трудом дождался конца вахты и, не посетив столовую, хотя голод мучил прежестокий. Бегом направился в библиотеку. Вопросом, кто или что собою представляют «хроноситы», тоже выбил из равновесия мыслительного процесса библиотекаря. Он поначалу потянулся указательным пальцем к кнопке выбора заказа, остановился на полпути. Повернул голову.
  - Как вы сказали, юноша…
  Подсказываю:
  - Хроноситы.
  Он кивает головой.
  - Да-да-да… Что-то нечто подобное встречал в каком-то справочнике. Или словаре. – Сказал, но с места не сдвинулся, таращась на меня удивлённо-непонимающими глазами.
  - Вы не ответили, - произношу повторно. – Есть ли у вас литературные источники, содержащие достоверные сведения по этому вопросу?                  
  - Сведения… - как-то отстранённо затараторил библиотекарь, суетливо перебирая пальцами стопочку карточек. – Да-да-да!.. Конечно же!.. Всем всегда нужна информация. А где её взять, если не знаешь? Конечно, в библиотеке. Вот только в обычной жизни все мимо проходят, не замечая, будто ты пустое место. А как приспичит узнать кое-что новенькое или вспомнить забытое старое, сразу вспоминают, что есть простой и скромный человек – библиотекарь.
  К чему весь этот словесный сор, я совершенно не понял. Тем более, библиотекарь поднялся и, бормоча всё тоже, только несколько развивая тему, ушёл в соседнее помещение. Я подождал его несколько минут. Потом постучал по стойке. В ответ никакой реакции. Уходя, решил вернуться, чтобы выяснить наверняка об этих загадочных «хроноситах» если всю информацию, то хотя познакомиться с нею поверхностно.
   Медленно-медленно, как при замедленном просмотре фильма я погружался  в сон. С непрекращающимся монотонным гулом самолётных турбин, он отвлекал и мешал сосредоточиться на конкретном предмете. Им был густой молочно-туманный ком, клубившийся в своём внутреннем пространстве. Что-то находилось внутри кома, что притягивало внимание и не отпускало. Минуту или час я рассматривал и всматривался в этот ком, где не происходило ровным счётом никаких изменений. Затем внезапно далеко внутри появилась крошечная точка, более тёмным тоном отличавшаяся от общего фона. Она медленно приближалась и увеличивалась в размере, пока не достигла размера мячика для пинг-понга. И тогда я слышал внутри себя голос. Кто-то поздоровался со мной. Я ответил. Некоторое время длилось молчание. Я не знал, как обращаться к незнакомцу или к тому, кто начал говорить первым. Послышавшиеся слова посоветовали внимательно всмотреться в молочно-туманный ком. Последовав совету, обнаружил выплывающий из глубины кома плохо различимый предмет. Он вертелся и временами блестел, будто отражал падающий свет. В голове всплыл вопрос, мол, что это и тот неизвестный, также мысленно ответил, чтобы я не торопился и продолжал смотреть. Я снова задал вопрос, с кем разговариваю. Услышал ответ, что он представляет тех, о ком недавно я пытался безрезультатно узнать. «Хроноситы?!» Последовало молчание. «Если вам  удобно, называйте нас так. Но мы себя именуем иначе». «Как?» «Вы отвлекаетесь от рассматривания, - послышалось в ответ. – Вы длительное время ломаете голову над мучившею вас загадкой. Увиденное – путь к разгадке». Я вернулся к клубящемуся кому и увидел, что предмет, блестящий и крутящийся в полёте это обыкновенное небольшое карманное зеркальце в простенькой незатейливой пластмассовой оправе, с лёгкими сколами, полученными в процессе пользования. «Это же зеркальце бабушки! – воскликнул я мысленно. – Я частенько смотрелся в него!» «Да, внучок, - произнёс кто-то голосом бабушки. – Этим зеркальцем пользовалась я. Затем, когда подросла твоя мама, оно перешло к ней». «Но я не вижу никакой связи?» - возмутился я. «Какое событие, с чем хочешь связать?» - спросил тот же голос, подражающий бабушке. Растерянность овладела мною. Спустя время, взял себя в руки, успокоился. Обратился к тому, кто со мной заговорил первым, но ответа не дождался. Зеркальце приблизилось ко мне на расстояние вытянутой руки. Протянул руку. Схватил его. Повернул зеркальной стороной к себе и не увидел отражение своего лица.    

                                                      ***

  Всё бы ничего, от ночного сна не осталось воспоминаний. Лежал на койке, расслабившись и закинув руки за голову. Первая вахта сегодня после обеда. Можно лишнюю минуту поваляться в постели. Но не тут-то было!
  Шквал безобразных звуков пронёсся по коридору. В услышанной какофонии разобрал стук подкованных ботинок, лязг металла, тяжёлое, надсадное дыхание, гортанный, резкий командный окрик, выделяющийся на общем фоне посторонних шумов.
  В дверь вломилась небольшая группа юношей, вооружённых автоматами во главе с девушкой. Взглядом она заставила замолчать юношей и посмотрела на меня так недобро, что у меня по спине побежали мурашки. Я узнал в ней ту девушку, что как-то встретилась мне в столовой и с которой впоследствии познакомился. Но сейчас, видя с каким гневным взором, она испепеляет меня, я понял, что это был другой, совершенно другой человек. От той робкой, мечтательной, воодушевлённой особы ровным счётом ничего не осталось.
  - Встать! – рявкнула она и меня подбросило с кройки. – Почему не на месте общего сбора?
  Я стоял в растерянности, понимая, комичности в этой ситуации ровно столько, сколько в комедии трагизма.
  Девушка и вместе с нею юноши, увлечённо тряся автоматами, приблизилась ко мне и ткнула пальцем в грудь.
  - Я тебя, юнга, спрашиваю – почему до сих пор не на пункте сбора?
 От чувствительного удара пальцем я обратно плюхнулся на койку. Но она схватила меня левой рукой за ворот и подняла, а указательный палец правой руки снова упёрла в грудь. Я посмотрел в её глаза и ужаснулся, столько в них было азартного, безумного пылающего огня фанатика, способного идти вперёд за своей идеей. Сознание моё заволокла какая-то мутно-сизая пелена, в глазах появилась рябь, в  них будто сыпанули щедро песку. От продолжающего упираться в грудь пальца появилась сильная боль. Девушка продолжала что-то кричать о долге. Вскользь или полноценно упомянула о предателях ареситах и гермеситах, пообещала в случае полной победы показать этим мозглякам, что значит быть действительно храбрым и отважным человеком, не пасующим перед трудностями переходного революционного периода. При этих словах что-то щёлкнуло в голове. «Дежа вю, - всплыло знакомое слово, - или конфабуляция?» Я был уверен, когда-то кто-то точно в такой же обстановке или чуточку приукрашенной или более суровой говорил захлёбываясь патриотичные слова о долге, который нужно ревностно исполнять перед человечеством, возложившим на мои плечи выполнение тяжёлой миссии. А её, миссию, выполнить необходимо, хоть расшибись в лепёшку. Потому что невыполнимых миссий не бывает…
  Огромные чёрные крылья внезапно обняли сознание, и я провалился в тёмную бездну. Я летел, и полёт был бесконечен. Иногда тьма рассеивалась. Появлялись новые туманно-розовые оттенки, расплывчато-изумрудные, или вовсе уж выскальзывала откуда-то из потаённых глубин тьмы дикая смесь цветов всех красок. Чья-то рука смело смешивала их, получая в итоге невероятные оттенки и тона. Тела своего не чувствовал. Иногда приходила мысль, что я покинул своё бренное физическое тело и перешёл в новую фазу своего нового  существования – плазму.  
  Тьма снова сгустилась ровно, чтобы можно было рассмотреть появившееся впереди по курсу полёта маленькое белое пятно, растущее при приближении.
«Снова отображение? – сформировалась неустойчиво очередная мысль. – На этот раз чего?»
  Открыв глаза, осмотрелся. Лежу на койке в лазарете. Вокруг меня группа старших офицеров. Несколько человек в белых медицинских халатах. У них на грудных кармашках вместо привычного кубка со змеёй круглый красный квадрат с белой молнией. Она пересекает его по диагонали к экватору.
  Зрение вернулось. Вернулся слух. Они, не скрываясь, беседуют обо мне. Это понял из высказанных слов.
  Заметив, что я очнулся, один из медиков обратился ко мне:
  - Юнга, умеете всё же вы выкидывать коленца и сюрпризы!
  Развернулись ко мне и офицеры.
  - Командование космической флотилии Геи и Хроноса выносит вам благодарность. Благодаря вам специальные силы смогли вовремя погасить огонь мятежа и восстановить историческую справедливость. Всё прогрессивное человечество в неоплатном долгу перед вами, юнга!
  Каждый из офицеров по очереди пожали мне руку и быстро вышли из лазарета.  
  Когда они удалились и медики оставили меня наедине со своими мыслями, я почувствовал, что сжимаю левой рукой какой-то предмет. Подношу руку к глазам, и по коже бегут мурашки. Холодная волна нервного озноба прокатилась не один раз по телу. Я держал в руках зеркальце, принадлежавшее бабушке и маме. Зеркальце в простенькой пластмассовой оправе с несколькими сколами, полученными в процессе использования.
  Вернулся доктор со шприцом в руке.
  - Витамин, - сказал он, прочитав мой взгляд. – И успокоительное.
  Сделал укол.
  - Как себя чувствует герой? – в голосе не было намека на насмешку.
  Показываю зеркальце.
  - Где его нашли? – спрашиваю доктора.
  Он пожал плечами.
  - Вы его крепко зажали в руках. Пробовали вынуть, но не смогли. Чем больше прилагали усилий разжать пальцы, тем сильнее они сжимались.
  Укол подействовал, и я снова провалился в неспокойную бездну тьмы и света.

                                                     ***

  Молочно-туманный ком рос до тех пор, пока не занял пространство, охватываемое взором.
  Как и в предыдущий раз в туманно-матовой глубине появилась