Глава 4. Лето 76-го

Сказал же, не заливай.
- Слушаюсь.
- А куда ты денешься.
- Сбегу, если ты будешь наводить тиранию.
- Ой ли?
- Сбегу, у тебя каблуки острые.
- И?
- Острые, чтобы под них попадать.
- Могу одеть домашние шлепанцы.
- Суть не меняется.
- Вот, видишь, а ты: сбегу! Сбегу! Между прочим, - она покрутила перед его носом докуренной сигаретой.
- Не понял?
- Какой-то ты право, как бы это сказать, на мой каблук не похожий.
- Тупой?
- Но догадливый.
- Все равно, не понял?
- Чем заниматься будем?
- А! Есть одно предложение, - Димка обнял ее и поцеловал: - Чем не занятие?
- Нет. Не пойдет.
- А, по-моему, очень даже ничего!
- Считаешь?
- Точно.
- А та бабулька, напротив нас, считает иначе.
- Да, что-то она в лице переменивши.
- И даже побледневши.
- Скорее, позеленевши.
- Вот, видишь, пойдем отсюда.
Перед сквером красовалось большое кафе, посмотрев на него, Димка вздохнул:
- У меня сегодня только на кино есть.
- Тоже хорошо.
- В какое пойдем?
- В ближайшее.
Пройдя вдоль забора рынка и перебежав трамвайные пути, они вышли к огромному, под стать и его названию, мрачно-серому старому зданию кинотеатра.
- Неудача. Две серии и уже идут.
- Ничего, кавалер, пойдем в другой.
Обогнув здание, они подошли к еще одному кинотеатру, скромно втиснувшемуся между представительным зданием театра с высокими колонами и домом, где живет звездное небо.
В темноте зала на последнем ряду они оказались почти в одиночестве. Им никто не мешал. И Димка решился сказать Тамаре какие-нибудь ласковые слова, заранее подготовившись к отпору и насмешкам с ее стороны. Но она лишь прервала его поцелуем. Если бы его кто-нибудь спросил содержание фильма, он бы не смог сказать ни слова на эту тему.
После сеанса они опять сидели на скамейке около входа в зоопарк и курили.
- Где ж ты ночевать будешь? – спросила Тамара.
- Что за вопрос? Конечно, я рассчитывал в этом вопросе на тебя.
- Ой ли?
- Точно.
- К сожалению, комнаты для гостей все заняты.
- Ах, в вашем графстве, наверное, королевская охота?
- Угадал.
- Может, я за пажа сойду?
Она сморщила носик и критически осмотрела его, откинув назад голову.
- Пожалуй, нет. Ты затеряешься в моей шикарной свите.
- Жаль.
- Вот швейцаром в подъезд я могу тебя поставить – ночью кошек гонять, чтобы под окнами не мяукали.
- Нет. В таком случае я беру расчет.
- Ну, хоть на то, что ты меня проводишь, я могу рассчитывать? Если берешь расчет, то по закону обязан еще две недели отработать на меня.
- Две-то недели я, пожалуй, выдержу.
- Тады, ой! Я серьезно, ты в Зеленогорск поедешь?
- Конечно.
- Тогда идем. Уже поздно.
- В таком случае я не поеду.
- Ой ли? Идем.
Возле подъезда, оглядевшись, они опять обнялись и целовались.
- Когда мы встретимся? – спросил он.
- Тебе не надоело? Хотя осталось всего-то две недели.
- Слушай, ты можешь меня воспринимать в серьез?
- Спрашиваешь.
- Мне кажется, нет.
- Ой ли?
- Я обижусь.
Кто-то спускался по лестнице.
- Все, пока, звони, - она чмокнула его в щеку и забежала в подъезд.

11. Ночь в городе

Когда Димка позвонил в следующий раз, трубку сняла сама Тамара.
- Да?
- Привет.
- Привет-привет.
- Ты одна?
- Ты спрашиваешь так, будто сейчас войдешь.
- К сожалению, сейчас сразу не смогу.
- Одна. Мама позже придет.
- Охота кончилась, гости разъехались?
- Да. Слышишь, последняя карета отъезжает.
- Слышу. Останови ее.
- Зачем?
- Выкини из нее хозяина и приезжай.
- Нехорошо, хозяина-то.
- Ничего. Он кто граф, князь?
- Герцог.
- Богат?
- Ужасно.
- Такси возьмет. Приезжай.
- Не уверена.
- Еще целый день впереди.
- Постараюсь.
- Жду тебя на вокзале с двенадцати до часа.
- Хорошо.

Он прождал на вокзале до двух, но Тамара так и не приехала. Пытался звонить, но к телефону никто не подходил.
Расстроенный он вернулся к теннисному столу.
На полянке, рядом с навесом, стоял небывалый грохот и треск, все заволокло вонючим и едким дымом. Это, наконец, Федор закончил ремонт Сашкиного мотоцикла и теперь гордо восседал на нем в окружении ребят.
- Классная тачка! – со знанием дела кивал головой Большак: - Дай покататься.
- Большак, а может, выпить хочешь? – дернул его за плечо Плейшнер.
- Да, - Большак с надеждой обернулся.
- Так ведь нету!
- А, пошел ты …
- С твоим пороком тебе вредна тряска, - смеялся Плейшнер.
- Ну, я по асфальту, - канючил Ленька.
- Ну-ка дыхни! – скомандовал Серж.
Большак с готовностью дыхнул ему в нос.
- Ну и шмон, - скривился Серж: - Бормотухой несет.
- От меня всегда несет, - оправдывался Большак.
- Что это за техника? – спросил Димка.
- Это у моего товарища, у которого я живу, в сарае нашел, вот отремонтировал.
- Дай прокатиться.
- На, - Федор слез с сиденья и передал руль Димке.
Димка поудобнее уселся на трясущуюся машину и выехал по дорожке на автобусную остановку, повернул по шоссе в сторону Ушково, прибавил газ, мотор загудел ровнее, перестало трясти. Ветер ударил в лицо, выдавил слезы из глаз, забрался под рубашку, холодя тело.
Доехав до кольца триста второго автобуса, развернулся.
- Отлично! – радостно сказал он, слезая с мотоцикла около навеса.
Машину уверенно перехватил недавно подошедший Иван:
- Теперь моя очередь, - он залез на сиденье, склонил голову, осматривая разгоряченный мотор.
Он до страсти любил мопеды и мотоциклы, обожал чувство скорости. Тогда еще никто и не мог предположить, как этот старый, вернувшийся к жизни, благодаря рукам Федора, агрегат, не позволит в то лето сломаться судьбе Ивана раньше времени.
- Там тебя ждут, - кивнул он Димке на навес пред тем как умчаться.
Димка пошел к столу, на скамейке сидела Тамара.
Играли в теннис Плейшнер и Верка.
- Сюрприз, - Димка сел рядом с Тамарой и обнял ее за плечи.
- Но-но, потише, - она попыталась высвободиться.
- Не понял?
- Звонит, обещает встретить, я как сумасшедшая срываюсь из дома, приезжаю и никого.
- Но я …
Тамара, взглянув на его растерянное лицо, рассмеялась и щелкнула его по носу.
- Я к Ленке заскочила по пути и заболталась.
- Я волнуюсь, а она болтает.
- Ой ли? Не волнуешься, а развлекаешься.
- Кого я вижу! Высокие гости! – под навес вошел Серж, а за ним Чиполлинка.
- Ой, какой чудной! – шепнула Тамара на ухо Димке.
- Привет, брошенный! – крикнула Верка, не отрывая глаз от шарика.
- Ты кому? – спросил Серж.
- Чипе. Его телохранительницу-то увели из-под носа. А, Чипа, правду говорю? Где твоя Надька-то, а?
Тот глянул на нее, но промолчал, угрюмо присел на скамейку.
- Кто увел-то? – спросил Серж.
- Толмач. Художник наш. Костя Толмачев.
- Пойдем на залив, - предложил Димка.
- Да вроде не жарко.
- Пойдем, просто прогуляемся.
- Ну, только если просто, - Тамара встала.
На заливе было ветрено, небо затягивали тучи, пустынно, одиноко поскрипывала на ветру дверца кабинки для переодевания. Над головой каркнула ворона и, шумно захлопав крыльями, сорвалась с сосны, улетела.
- Пойдем к тому костру, - предложила Тамара.
- Пойдем.
Из пансионата доносились звуки музыки.
- Днем здесь как-то более прозаически, - сказала Тамара.
- Грустно?
- Да, есть чуть-чуть.
Погуляв еще немного, они вернулись под навес.
- Загуляли, - крикнул им Плейшне.: - А мы вас ждем. Пойдем на плясы?
Димка взглянул на Тамару, она утвердительно кивнула.
Быстро скрутив сетку, компания двинулась к главному корпусу и по наружной лестнице, мимо кинозала прошла в танцевальный зал, а Димка и Тамарой присели на скамейку под лестницей.
- Что ты грустишь? – спросил он.
- Я?
- Да.
- Разве обязательно все объяснять?
- Нет, не обязательно.
- Не сердись.
- На что?
- Что я тебе вечер порчу.
- Не говори глупости. Пойдем лучше потанцуем.
Но у самой лестницы их встретила, спускающаяся сверху, компания.
- Ну, их подальше, - возмущался Плейшнер: - Одни вальсы!
- Ничего, у них свой праздник, у нас будет свой, - буркнул Огурец.
- Пошли, есть идея, - подмигнул Тамаре и Димке Серж.
- Давайте, пошевеливайтесь, - крикнула сзади Галина.
Компания сильно расширилась за счет и своих девчонок, и каких-то незнакомых парней и девиц. Двинулись к главному входу, на лифте поднялись на последний этаж, оттуда еще на один пролет, остановились у двери солярия. Карлик навалился на дверь, что-то скрипнуло, треснуло, и дверь распахнулась. Компания ввалилась в помещение, Огурец включил свой кассетник и в полумраке начался альтернативный танцевальный вечер, поплыли в темноте огоньки сигарет.
В перерыве между танцами Тамара и Димка подошли к панорамному окну солярия, внизу, под ногами, среди темной зелени кустов и деревьев убегали к шоссе, а за ним и к заливу освещенные нитки дорожек.
Тамара потерлась щекой о Димкино плечо:
- Мне пора.
- Побудь еще. Потанцуем.
- Нет. Пора.
Всю дорогу в автобусе они молчали, а на перроне Тамара, дотронувшись до его руки, спросила:
- Позвонишь?
- Обязательно.
- Я буду ждать.
С грохотом подкатила электричка. Тамара шагнула в тамбур и остановилась, глядя на Димку, чуть сдвинув брови.
Зашипел воздух, двери медленно поползли друг к другу, в последний момент Димка успел, поддавшись внезапному импульсу, вскочить в вагон.
- Ты что?
- Я провожу.
- Назад не успеешь.
- Плевать!
Он взял в ладони ее лицо, поцеловал чуть приоткрытый рот, почувствовал ответное движение губ, обнял ее и прижал к себе. Они стояли, обнявшись, вслушиваясь в перестук колес и не обращая внимания на входивших и выходивших.
В городе на платформе было пусто, внизу под железнодорожным мостом пронеслось светящееся пятно трамвая.
- Все, поезжай назад.
- Нет.
- Ты же не успеешь.
- Главное, что успею тебя проводить.
В гулком трамвайном вагоне они были одни.
- Как же ты?  - волновалась Тамара.
- Зато первым встречу тебя утром.
- Бедный, всю ночь на улице.
- Ерунда. Тебе не попадет за такое позднее время?
- Вот это как раз и есть ерунда.
В подъезде, затянув его на второй этаж, Тамара сказала:
- Жди здесь, - и бегом спустилась к себе на первый.
Вскоре она опять появилась, держа в руках пальто.
- На. Иначе замерзнешь. Все, – она, привстав на цыпочки, поцеловала его и опять убежала вниз. Хлопнула дверь, повернулся замок.
Димка сбежал вниз, одевая пальто, которое оказалось женским, выглянул из подъезда. Тишина, яркий свет полной луны.
Из-за поворота выехал милицейский УАЗик, с буквами ПМГ на борту, тогда эта абравеатура расшифровывалась в народе, как «Поймай Меня Гада».
Сунул руку в карманы, нашел две сигареты и женские наручные часы. Да, в таком виде и с таким набором в кармане только милиции и не хватало!
Он зашагал по тротуару к ближайшему проспекту в надежде раздобыть спички.
На перекрестке перед светофором в одиночестве стояла поливальная машина. Димка подбежал к ней:
- Слышь, спички есть?
- Есть, - молодой парень высунулся в окно: - Меняю на папиросу.
- Только сигареты.
- Пойдет. Держи коробок, у меня два.
Закурили.
- Ну, тебя куда подбросить?
- Не надо, езжай.
Машина, шелестя колесами, уехала.
Димка вернулся к Тамариному подъезду, докурил и поднялся на чердак, решив прилечь. Здесь было прохладно. Чердак был наполнен шорохами, посапываниями, скрипами и стуками. Уснуть не удавалось. Отчаявшись, Димка опять вышел на улицу, побрел по пустынным улицам.
Выйдя на Неву, он долго стоял, облокотившись о парапет, и смотрел на темную воду.
- Эй, огоньку не найдется?
- Есть, - Димка оглянулся, маленький мужичок мусолил во рту незажженную папироску: - Только в обмен.
- Держи.
Оказалось, что ночью со спичками курево всегда достанешь. Еще раза четыре к Димке подходили с той же просьбой, и вскоре в кармане образовался