-6-
Матвей шёл своей привычной тропинкой проведать пасеку и небольшое поле, засаженное трехгодовалыми соснами.
«В избу эти олухи вряд ли сунутся: свидетелей слишком много будет,- размышлял он. - А вот по лесу могут и побродить. Но лес – это не то место, где они чувствовали бы себя, как рыба в воде. Придётся самому выйти на встречу. Нужно поскорее с этим инцидентом заканчивать до Серафимушкиного возвращения. Зачем девочку волновать?»
Одновременно с тихим ворчанием Баюна Матвей уловил еле заметный запах сигаретного дыма: «Кажется, ожидаемые, но незваные гости». По щебету птиц и щёлканью сороки лесник понял, что они находятся в полукилометре на небольшой полянке у развилки просек и двух основных троп, соединяющих ближайшие деревеньки. «Неплохо придумали, - похвалил дед недоброжелателей. - Оттуда на трассу можно незамеченными проскочить. Сначала я выполню обязательство перед колхозом, а потом уделю внимание и терпеливо ожидающим. Пусть пока свежим воздухом подышат. Полезно».
_
Матвей Маркелович незаметно подошёл к двум бугаям, прятавшихся в кустах и отмахивавшихся от комаров и мошек, и встал за их спинами. «Горе-охранники! – поморщился старый воин. - Наследили-то как! Ничего не видят и не слышат вокруг себя, как котята слепые, а вот биты не забыли прихватить, с ними не так страшно. Ну-ну!»
Матвей обернулся на Баюна. Тот, затаившись под густыми листьями папоротника, внимательно изучал чужаков. Мягко ступая, дед обошёл засаду и, неторопясь, вышёл на полянку.
Городской щёголь сидел к нему спиной на одном из пней и раздражённо поглядывал на часы.
- Пикник не испортил?
Бурый от неожиданности вздрогнул:
- Как вы неслышно ходите. А мы вас с другой стороны ждали.
Он встал, сунув руки в карманы брюк и в упор рассматривая несговорчивого старика.
Матвей Маркелович прекрасно понимал, с чем приехал этот человек, поэтому деликатничать не стал.
- Я – лесник и в моём лесу меня врасплох не застанешь. Я сам выбираю к кому подойти, когда и с какой стороны. О том, что вы здесь, знаю больше часа. Мог бы и отстрелять, как куропаток, да только из-за вас отсидеть придётся, как за нормальных людей.
Буракову тоже изрядно надоело расшаркиваться перед деревенским тугодумом:
- Мы не такие щепетильные. Для нас главное – дело делать. Кстати, о деле. Ты обдумал моё предложение?
Матвей боковым зрением отслеживал начавшееся движение в кустах.
- А что мне обдумывать? Я вам уже ответил и своих слов не меняю.
Олег Маркович терял терпение:
- Если ты с Зыряновым девку спрятали, так спокойнее спать будете? Всё равно отыщем её – дело времени. А сначала для большей сговорчивости выбирай: или подпись, или красного петуха на дом пустим. Пожары этим летом явление нередкое.
- Дом сгорит – отстрою новый. Ещё лучше прежнего станет, - спокойно ответил дед: угрозы были не в диковинку.
- Хорошо. Дело твоё, – Бураков зло сплюнул и набрал номер по мобильнику. – Поджигай.
К Матвею подошёл один из охранников, ехидно улыбаясь и поигрывая битой. Лесник быстро вскинул ружьё, и в этот момент сильнейший удар сзади по ногам поставил его на колени. Следующий удар резанул грудь. Потеряв равновесие от боли, старик упал, и его голова коснулась высокой травы, в зарослях которой красными каплями висели ягоды земляники. Оба бандита профессионально избивали его, пиная в солнечное сплетение, в лицо, в шею, в голову. «Господи, спаси внучку,» – последняя мысль промелькнула перед ударом по затылку, и он потерял сознание. Истязая старого лесника, храбрецы не заметили движущуюся на них чёрную молнию.
Баюн, увидев, что его большой друг упал, ощетинился. В миг его глаза налились кровью, нос покраснел, и кот кинулся на обидчиков. Со всей силой и опытом бывалого охотника он вонзил когти в загривок первого противника, а задними лапами стал сдирать кожу с его спины. Ничего не понимающий бандит заорал благим матом и попытался сорвать невидимого седока, но этим причинил себе ещё больше боли. Тогда, упав на землю, он начал кататься, взывая о помощи товарища по расправе, но тот, ничего не замечая и любуясь своими отточенными ударами, продолжал бить деда. Опытный в боях Баюн уверенно удерживался сверху соперника, и острые когти уродовали его лицо. Несчастный взвыл не своим голосом, когда ощутил нестерпимую боль в ухе, которое безнадежно повисло на одном хряще и мочке: кот рванул его зубами. Задняя лапа желтоглазого защитника слегка соскользнула с височной впадины, но рефлекторно зацепилась за нежную кожу век, и острый коготь безжалостно полоснул по глазному яблоку.
Болевой шок мешал раненому встать. Кровь заливала его лицо. Не помня себя от ужаса, он надрывно закричал.
До избивающего Матвея охранника, наконец, дошло, что за его спиной происходит что-то не так. Он оставил старика и с недоумением оглянулся на поверженного подельника, на груди которого сидело что-то чёрное и мохнатое. Кот! Огромный кот! Он угрожающе шипел, демонстрируя окровавленные клыки. Вояка, прикрываясь рукой, отшатнулся. Заметив страх в глазах второго противника, Баюн, используя замешательство, мощным прыжком оказался перед его лицом, вонзив когти одной задней лапы в грудь, другой зацепившись за сухожилия предплечья. Передними лапами кот начал полосовать лицо, разрывая ноздри, губы, щёки. Инстинкт самосохранения заставил второго мученика собрать всё своё мужество и силы и отшвырнуть от себя мохнатое чудовище.
Баюн мягко приземлился на четыре лапы и, издав боевой клич, шипя и урча, вновь пошёл в наступление.
_
Олег Маркович со злорадством видел Матвея Маркеловича на коленях. Физическая сломленность старого офицера грела душу. «Оклемается – подпишет, - считал мафиози. – Второго этапа побоев не выдержит». Появление кота, его заступничество за хозяина и чёткое ведение боя ввело Буракова в оцепенение. Всё произошло быстро. Слишком быстро. Минута? Две? Он стоял загипнотизированный увиденным и не мог шевельнуться. Истошный крик второго охранника пробился сквозь помутившееся сознание. Босс резко развернулся и бросился бежать от этого ужасного места в тот момент, когда кот повернул чёрную морду и, сверкнув злобными глазами, сделал шаг в его сторону.
«Только бы успеть! Только бы добежать!» - билось в воспалённом мозгу холёного труса. Он слышал, как истекая кровью, стеная и матерясь, покидают поле боя его прихвостни, но ему было плевать на них: они - орудие для достижения цели, мусор, который можно выбросить, сжечь, закопать.
_
Пингвин прогуливался около машины. Даже отогнав в тень, сидеть в такую духоту в ней было невозможно. «Скоро весь в трусы стеку. Искупаться бы», - он с тоской вспомнил пруд, на который они с ребятами так любили выезжать на шашлыки. Ожидание томило. Пощипав черники, водитель поднял голову, наблюдая за движением облаков и вслушиваясь в спокойный шум покачивающихся под жарким ветром деревьев.
- Хорошо-то как! – вырвалось у него, и сердце сжала мучительница-ностальгия.
Когда в последний раз так было легко и свободно на душе? Давно. В летнем оздоровительном лагере, когда пацанёнком был. Он также любовался облаками и могучими соснами. Казалось, его сущность воспарила высоко в небо, обретая гармонию и неземную радость. «Оглох что ли? - лагерный друг грубым хлопком вернул его на землю. – Пойдём, в мяч погоняем. Нам защитника не хватает».
Пингвин тяжело вздохнул и закурил. Он не сразу понял, откуда раздавались крики, и кто кричит.
- Какого чёрта стоишь?! Заводи! – босс бежал с расширенными от ужаса глазами, а сзади, стараясь не отставать, торопились киллеры, у которых вместо лиц были кровавые месива.
Пингвин так растерялся, что не мог сообразить, что нужно делать.
- Тебе говорят: шевелись! – окрик шефа подействовал отрезвляюще.
Водитель в панике прыгнул на сидение и трясущейся рукой постарался попасть ключом в замок зажигания. Олег Маркович плюхнулся на заднее сидение и заорал:
- Пошёл!
Бандит с располосованным лицом и разодранными ноздрями тащил за собой безглазого подельника. Втолкнув его на заднее сидение рядом с боссом, он оббежал автомобиль и запрыгнул на переднее пассажирское сидение за секунду рванувшей с места иномарки.
Буракова било в лихорадке:
- Чего плетёшься? Дави на тапочку!
Пингвин, разгоняя машину, пришёл в себя и с опаской спросил:
- Что случилось-то?
- Молчи! – взвизгнул Бурый. – Твоё дело рулить!
Бураков со страхом оглянулся на лес. Ему казалось, что котяра нагоняет их, и следующим в кровавой бойне станет он. Бурый в кошмарном сне не мог представить себе своё изуродованное лицо и шрамы на теле.
Котов он не любил с детства. Однажды, будучи второклассником, Олегу пришло на ум привязать к соседскому коту консервную банку, в которой запалил сухой спирт. Короткошёрстному дворовому любимцу это, как ни странно, не понравилось и, обороняясь, он нешуточно разодрал на руках вероломца кожу. Бураков до сих пор помнит, как саднили и плохо заживали те раны.
Он судорожно провёл ладонью по лицу. Страх сменился нарастающим гневом. Через несколько минут клокочущее негодование наполнило его сознание. Он ненавидел всех и вся. Ненавидел сегодняшний день, принёсший ему столько волнений и страха, позора и унижения, заставивший бежать побеждённым. Ненавидел этих людишек, подобострастно заглядывающих в глаза и стремящихся во что бы то ни стало выполнить любую его прихоть. Он ненавидел проклятого лесника, по-умному действующего в рамках сегодняшнего закона и никого не боявшегося. Если бы старик только ранил одного из этих кретинов из ружья даже в качестве самообороны, можно было следствие развернуть на сто восемьдесят градусов, «пришить» статью, и путь к бору был бы открыт. А сейчас… Он ненавидел Оську с его приказом отыскать высококлассный лес и наладить его переработку на месте.
«Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Будь всё проклято! Всё!» - задыхался он в бессильной злобе.
Пингвин покосился на Башмака и, молча, одними глазами спросил: «Кто вас так?» Башмак, смочив минералкой носовой платок, промокнул кровь на лице и поморщился от боли:
- Старикова бестия – чёрный кот. Сыроежку без глаза оставил и чуть ухо не откусил. Да и мне, как видишь, досталось. Говорил же, что стволы нужно взять.
- Цыц! – заорал Бурый так, что на шее выступили вены. - Заткнулись все! Ваше дело собачье! Гони! А ты чего стонешь? - шеф с размаху ударил по лицу Сыроежку, и тот, измученный болью, едва не потерял сознание. - Скулишь, как баба! Всю машину своими юшками испоганил! Бойцы хреновы! С трухлявым дедом да котом справиться не смогли! За что только деньги вам плачу, дармоеды!
Машина неслась по шоссе, изобилующей дорожными знаками. Стрелка спидометра приближалась к отметке двести километров в час.
Пингвин с досадой вспомнил кота-увальня и его недобрый взгляд, вспомнил характеристику, данную ему стариком-хозяином, и, покосившись на Башмака, содрогнулся: «Недаром в Древней Греции рабов и тюремщиков сторожили кошки. Лучшей охраны не найти». Размышляя о произошедшем, водитель не заметил промелькнувшего знака, предупреждавшего о крутом повороте.
Ровное
