Spoudogeloion. История Европы в романах

недопустимых знаках внимания, оказанных им Анне Болейн.
В глазах у Екатерины потемнело, она замахала руками на служанок и дам из своей свиты, чтобы они поскорее покинули ее спальню, и зарыдала, как только последняя из них  закрыла дверь. Королева плакала, облокотившись на стол и закрыв лицо руками; она плакала все горше и горше, растравливая себя воспоминаниями о бесчисленных обидах, причиненных ей Генрихом, о жестокой судьбе, сделавшей ее женой этого чудовища, и о своей молодости, погубленной им.
Наплакавшись, Екатерина взглянула на себя в зеркало. Вид у нее был хуже некуда, - постаревшая осунувшаяся женщина с морщинами на лбу, около глаз и в уголках рта, с тусклым серым цветом лица, с дряблой кожей на шее и на руках. Конечно, Екатерина и в молодости не была красивой, но тогда ее кожа была нежной и гладкой, а тело - стройным. Она была привлекательна и вызывала желание в мужчинах, и Генрих тоже желал ее, - прости, Господи! Боже, как быстро проходит молодость, как быстро увядает женская красота!
- Старуха, я уже старуха! – сказала себе Екатерина и снова заплакала.
Вскоре, однако, на смену слезам пришла злость.
- Негодяй, мерзавец, грязный развратник, еретик! – ругалась Екатерина, вытирая красные, опухшие от слез глаза. – Разве это король? Грубый мужлан, скотина, ожиревший боров, похотливая обезьяна! Говорят, в его роду были свинопасы; если бы не та злосчастная война, никогда бы его семья не пришла к власти!.. Долго я терпела ваши гнусности, ваше величество, но теперь всё кончено! Можете попрощаться с короной и с королевством: о, я покажу вам, как я умею мстить! Вы меня плохо знаете, дорогой Генрих!
В дверь постучались.
- Кто там? – крикнула королева.
Фрейлина Сью заглянула в спальню и сказала:
- Простите, мадам, но вас ожидает монах Бенедиктус. Он говорит, что вы назначили ему аудиенцию.
- Пусть подождет. Бумагу мне, перо, чернила! Я напишу императору. Скажи сэру Фердинанду, чтобы он был готов немедленно отправиться к нему!
Через час письмо было написано, но Екатерина решила пока что не отправлять его. Излив в этом послании свой гнев и свою горечь, королева немного приободрилась и велела позвать монаха Бенедиктуса, а сэру Фердинанду было приказано ждать.
Лицо Бенедиктуса имело, по обыкновению, серьезное и многозначительное выражение, взгляд был потуплен, а руки теребили веревочный пояс темно-коричневой сутаны, мешком висевшей на длинном и тощем теле монаха.
- Что ты можешь сказать мне, Бенедиктус? Ты гадал сегодня ночью?
- Пресветлая королева хочет обидеть меня, - угрюмо ответил он. – Гадание – темное и недостойное занятие, сродни колдовству и волхованию. Я никогда не гадаю, я молюсь святым угодникам, чтобы они открыли мне истину. Иногда святые нисходят к моим мольбам и дают мне дар предвидения.
- Я никогда не связалась бы с тобой, если бы здесь была хоть капля колдовства, - желчно заметила Екатерина. – Не придирайся к словам, монах, говори о том, о чем тебя спрашивают!
- Королева изволит гневаться? Напрасно. Следует избегать гнева, также как и чрезмерной радости, скорби, и вообще любых бурных чувств. Смирение и терпение – наши верные спутники в земной жизни.
- Перестань меня поучать! Я хочу услышать, что тебе открылось прошлой ночью?
- Упаси меня Христос поучать кого-нибудь! Я недостойный грешный человек, червь во прахе, - могу ли я поучать? Напротив, я должен внимать поучениям и наставлениям, которые, несомненно, идут мне на пользу. Благодарю тебя, государыня, за то, что по великой своей милости, ты наставляешь и ругаешь меня, смиряешь мою гордыню и указываешь на мое ничтожество - твоя доброта зачтется тебе.
- Ладно, Бенедиктус, будет сердиться, - примирительно сказала Екатерина. - Я заставила тебя ждать лишь потому, что у меня было действительно срочное дело. Я сгораю от нетерпения услышать о результатах твоих ночных опытов. Пожалуйста, расскажи, что тебе открылось. Твоя королева просит тебя.
- Воистину, ты образец христианского поведения, государыня! Прошу простить меня, если я стал причиной твоего раздражения. Слушай же, королева, что я узнал этой ночью.
Бенедиктус извлек из складок сутаны кусок пергамента и прочел:

Когда найдет на короля затменье,
Тогда начнутся смута и броженье.
Обманчивой бывает тишина,
Под завесой ее готовится война.

Пустыней станут нивы и сады,
И русла рек засохнут без воды;
И пропадут людские все труды,
Песком засыплет ветер их следы.

Екатерина упала на колени перед большим распятием на стене.
- Господи! – воскликнула она. – Вразуми заблудшего, прозри слепого! Спаси, Господи, человецев твоих от разорения и гибели! За грехи одного не карай всех, милосердный Боже!.. А впрочем, - прибавила королева, помолившись и поднимаясь с колен, - пусть свершится по воле Твоей! Ты – отмщение, и от Тебя воздаяние!
В дверь снова постучали.
- Кто там еще? – крикнула королева.
- Это опять я, ваше величество, - ответила Сью.
- Что случилось?
- Позвольте войти, мадам? У меня есть для вас важная новость.
- Войди. Видно сегодня утром Господь решил испытать меня, - сказала королева.
- Ох, ваше величество, к сожалению, вы угадали! – подтвердила фрейлина, подойдя к Екатерина. – Только что я узнала, о чем шла речь на заседании Королевского Совета: они говорили о разводе короля с вами.
Екатерина поморщилась:
- Сплетни! Кто-то специально распространяет их.
- Ах, ваше величество, это не сплетни! Король будет просить святейшего папу о расторжении брака. Приехав ночью с охоты, его величество определенно сказал об этом в присутствии некоторых джентльменов, – один из них иногда рассказывает мне о королевских тайнах. Еще король упоминал об Анне Болейн и говорил, что она будет ему прекрасной женой.
Лицо Екатерина покрылось красными пятнами.
- Значит, это правда… Негодяй, негодяй, негодяй! – сдавленным голосом произнесла она и снова заплакала.
Фрейлина сочувственно вздохнула, в глубине души, впрочем, довольная, что именно она принесла королеве такое важное известие. Бенедиктус, сцепив пальцы, молча стоял рядом. Екатерина, всхлипывая, подошла к Сью, сняла кольцо с мизинца и отдала ей:
- Постарайся узнать подробнее о замыслах короля. Ты будешь вознаграждена за усердие.
- О, мадам, служить вам – лучшая награда для меня! – ответила фрейлина, принимая кольцо.
- Иди, - приказала ей Екатерина и обратилась к Бенедиктусу. – Что же нам делать, монах?
- Папа никогда не разрешит королю развестись с вами. Ну, а если король пойдет против его воли, то сбудется пророчество, - сурово и внушительно пробормотал Бенедиктус.
- На все Божья воля! – перекрестилась королева. – А я, пожалуй, дополню письмо к императору вестью о том, что я скоро буду брошена мужем. Оставь меня, монах.
***
Сэр Джеймс после королевской охоты лег спать только утром. Вернувшись в город, он вместе со своими приятелями поехал в известную харчевню, хозяин которой в один момент выгнал засидевшихся здесь допоздна добрых горожан и устроил для компании благородных джентльменов великолепный пир. Было очень весело: музыканты, не переставая, играли до самого утра, шуты смешили своими выходками, девицы, стройные и симпатичные, были соблазнительны и податливы. Приятели сэра Джеймса напились и вели себя непристойно: под утро они раздели всех девиц догола и в таком виде повезли по улицам Лондона, оглашая спящий город дикими криками и пением неприличных куплетов.
Сэр Джеймс благоразумно уклонился от участия в этой вакханалии и приказал слугам отвезти его домой. Невзирая на утомительную королевскую охоту, бессонную ночь и огромное количество выпитого, он чувствовал себя неплохо. В его голове непрерывно крутилась одна и та же приятная мысль: «Король все-таки решился, наступает наше время!» Довольная улыбка не сходила с лица сэра Джеймса: с ней он приехал домой, с ней его раздели и погрузили в ванну, с ней вытащили оттуда и положили в постель.
Спал сэр Джеймс, однако, недолго. Скоро он был разбужен своим секретарем Джонсом, которому пришлось изрядно потрудиться, чтобы привести шефа в чувство. Наконец, сэр Джеймс открыл глаза, посмотрел на Джонса и ясным звучным голосом сказал:
- Спасибо, милая девушка, ты можешь идти домой.
- Но милорд…
- Иди, ты мне больше не нужна, - сэр Джеймс отвернулся и заснул.
- Милорд! Проснитесь! Да проснитесь же! – потеряв терпение, секретарь бесцеремонно потряс шефа за плечи.
- Что? Что? Что? – приподнялся сэр Джеймс на кровати. – Как ты смеешь прикасаться ко мне, трактирщик? Я не стану платить за то вино, которое не пил!
- Я не трактирщик, милорд! Я ваш секретарь! – отчаянно воскликнул Джонс.
- Секретарь? – задумчиво проговорил сэр Джеймс и затем пробормотал, засыпая: - Может быть, может быть…
- Ну, проснитесь же, милорд! Умоляю вас! У меня чрезвычайное сообщение, – Джонс снова потряс его за плечо.
- Сообщение? Вы говорите «сообщение»? – сэр Джеймс вздохнул и приложил руку к голове. – Что означает сообщение?
- То есть как? – изумился Джонс. – Сообщение – это известие, новость, сведение.
- Боже мой, как много слов! – прервал его сэр Джеймс. – Для чего их так много, если все они означают одно и то же? Вы меня совсем запутали. Вернемся к этому… как вы сказали?
- Сообщению, милорд!
- Ради бога, не кричите, - поморщился сэр Джеймс. -  Сообщение… Что-то я никак не могу уловить смысл этого слова… Сочетание букв вроде знакомое, но что за ними стоит, не могу понять. Но оставим в покое буквы, – скажите то, что вы хотели сказать просто: без букв и без обозначений, – он устало откинулся на подушку.
Секретарь удивленно пожал плечами.
- Я хотел сказать, милорд, что королева написала письмо императору, в котором она обвиняет нашего государя в преступлениях против религии, нравственности, против законов государства, а также в оскорблении ее королевского величества, - и пишет также о намерении короля развестись с ней. Королева просит императора принять все меры к низложению короля Генриха.
Сэр Джеймс в одно мгновение поднялся с постели.
- Откуда вам это известно? – спросил он, недоверчиво глядя на Джонса.
- Королева поручила своему придворному, сэру Фердинанду, тайно отвезти письмо. Но тот оказался благоразумным человеком, и прежде чем ехать к императору, встретился со мной и показал мне послание королевы. Мне пришлось заплатить сэру Фердинанду тридцать серебряных монет.
- Вам возместят ваши расходы, - небрежно махнул рукой сэр Джеймс. – Итак, разрыв между королем и королевой стал окончательным. Более того, королева решилась на государственную измену – на свержение законного правителя Англии. Ах, как хорошо все складывается, – удача сама стучится к нам в дверь! Быстро мне одеваться, - я еду на прием к королю. И позвать лекаря, - пусть даст мне что-нибудь, избавляющее от головной боли и тошноты!
***
Почти в тот же час сэр Томас сидел у себя в кабинете в кресле перед камином, перелистывая старинную книгу, оплетенную почерневшей телячьей кожей. Дверь в кабинет беззвучно открылась, вошла жена сэра Томаса. Она приблизилась к мужу, обняла его и заглянула в книгу, которую он читал.
-  Что это? – спросила она.
- «Основания стоицизма», - ответил сэр Томас.
- Я думала, ты пишешь.
- Нет. Я больше никогда не буду этого делать, - сказал он, нахмурившись.
- Почему?
- Подчинить перо