Ульяна Громова

Аня окатила из ведра помоями немца, которого не заметила, а потом крикнула – чего, мол, встал тут?..
Увидев, какая Уля бледная, Мария Фёдоровна сказала:
– Ты устала, девочка… Ложись-ка, моя хорошая, поспи, наберись сил. Здесь тебе будет спокойно.
Ульяна хотела отказаться и пойти домой, но баба Аня с мягкими увещеваниями постелила ей постель, дала самую мягкую подушку, какая нашлась, и, погасив лампу, уложила её спать. Уля с минуту оглядывала комнату, вглядывалась в лицо Фильки на портрете, белевшее в полумраке, после чего заснула. В ту ночь она спала так крепко, как не спала уже давно.
***
Когда Ульяна пришла к Майе Пегливановой, там уже собрались ребята – Шура Бондарёва с братом Васей, Лиля Иванихина, Лина Самошина. Все с возмущением говорили о порядках, установленных оккупантами.
– А говорили, что они – культурная нация! – сказала Майя. – Да самые настоящие дикари! Ходят по дворам, грабят, убивают. А по ночам пьют и орут песни…
– Не на тех напали, – ответил Вася. – Им вовек не отнять свободы у советских людей. Наш человек лучше погибнет, чем смирится с этим.
– И всё же находятся люди, которые идут служить к немцам, – с грустью заметила Майя. – Говорят, в воскресенье будет парад белоказаков – врагов Советской власти. Хотят показать населению, что тот, кто станет служить новой власти, будет щедро награждён.
– Есть же такие сволочи… – удивилась Шура.
– Есть, и их, к сожалению, немало, – вздохнула Ульяна. – Многие идут служить к оккупантам…
От Майи она пошла к Толе. Тот стоял возле своего двора с высоким смуглым парнем.
– Это Боря Главан, он эвакуировался из Молдавии, – познакомил их с Ульяной Толя после приветствия. – А это Уля Громова – комсомолка, отличница и очень надёжный человек.
– Охотно верю, – улыбнулся Борис, глядя на девушку удивительной красоты.
Оказалось, Толя с Борисом совсем недавно тоже говорили о немецких порядках. Их сильно возмутило то, что оккупанты не позволяли населению брать воду из колонки и избили мужчину и женщину, которые попытались это сделать.
– Мы, конечно, будем бороться с гадами, – сказал Толя. – У нас будет самый настоящий партизанский отряд, в скором времени мы его создадим. И будем мстить, мстить беспощадно…
– Отольются им наши слёзы… – тихо сказала Ульяна.


19. Начало подполья

В первые дни оккупации Ульяна часто виделась с Майей Пегливановой и Сашей Бондарёвой. Их сближала сила характера и стремление бороться с врагом.
Фронт продвигался на восток, немецкие офицеры и денщики приходили и уходили, и, когда квартира у какой-нибудь из подруг освобождалась, они собирались у неё. Говорить постоянно о войне и о новых жестоких порядках было в тягость, и девушки пели русские и украинские народные песни, или Ульяна читала наизусть лермонтовского «Демона», которого очень любила.
Был конец августа – время, когда жары уже не было, а по вечерам на улице пахло яблоками и скошенным сеном, и сам воздух был прозрачным, а ночи – светлыми.
Немцы ушли, родители Ульяны и её сестра с детьми переселились обратно в дом, а сама она перешла в летнюю кухню.
Однажды сестра Толи вновь принесла Ульяне записку от него – он вызывал её через Лиду, но сам не приходил. Они встретились в балочке, разделявшей их усадьбы, и присели под деревом.
– Помнишь, что я сказал тебе перед приходом немцев? – спросил он. – Я буду бороться с оккупантами и их пособниками здесь, в тылу врага, до тех пор, пока нашу землю не освободят от этой нечисти или пока не погибну сам.
– Толя… я тоже пойду по этому пути, – ответила она. – Враги отняли у меня будущее, отняли мою мечту, когда ещё не появились здесь, в нашем городе… А сколько горя они принесли всему нашему народу! И сколько ещё принесут… Сколько ночей я не спала, всё ещё видя перед собой их варварство, грабежи, презрительное отношение к моей семье, к больной маме… И знаешь что я поняла? Что могу и должна бороться с ними, иначе и жить не стоит. Пусть фашист хоть трижды меня убьёт, но я не лягу в землю, пока немец на моей родной земле. Я встану во весь рост и буду всеми силами бороться с врагом.
– Уля… я знал, что ты это скажешь. И хотел сообщить тебе важную новость: я связался с подпольной организацией Краснодона…
Толя поведал об этой организации и её основателях – Олеге Кошевом, Иване Земнухове и Сергее Тюленине.
Олегу было всего шестнадцать лет. Он закончил девять классов, учился всегда хорошо, принимал активное участие в общественно-политической работе, был редактором общешкольной газеты, увлекался художественной, исторической и политической литературой, музыкой и живописью, кино и театром. И в последних классах уже знал толк в политике, имел твёрдые убеждения и трезвый взгляд на жизнь.
Иван окончил школу в прошлом году и последний год работал в школе пионервожатым и, мечтая стать юристом, учился на курсах следователей в Ворошиловграде, но не успел их закончить. В детстве он рано пристрастился к книгам, обожал литературу и особенно поэзию и в школе был председателем литературного кружка, сам писал стихи и читал их на литературных вечерах. Ребята прозвали его «профессором» за начитанность, собранность, широкий кругозор и за то, что он носил очки.
Сергей окончил восемь классов. В школе участвовал в художественной самодеятельности. Мечтая стать лётчиком, пытался поступить в Ворошиловградскую лётную школу, но не прошёл по возрасту. С начала войны работал на шахте, на строительстве оборонительных рубежей. Он был смелым, отчаянным парнем и начал бороться с немцами, как только они пришли.
Все трое, конечно, были комсомольцами. Оказавшись на территории, занятой врагом, они решили жестоко бороться с захватчиками и поднимать на эту борьбу молодёжь. Они привлекли в свои ряды Виктора Третьякевича, Ивана Туркенича, Любу Шевцову и других ребят.
К тому времени Туркенич и Третьякевич уже успели повоевать. Иван был лейтенантом Красной Армии, под Ростовом попал в окружение, долго пробирался сёлами и недавно вернулся в родной Краснодон. Виктор побывал в Ворошиловградском партизанском отряде и после тяжёлых боёв, чудом оставшись в живых, прибыл в Краснодон. А Люба Шевцова перед оккупацией закончила курсы радистов в Ворошиловграде.
Цели и задачи подпольщиков были таковы:
– разоблачать ложь немецко-фашистской пропаганды, сообщая правду о положениях на фронте и в тылу;
– срывать немецкие мероприятия и воспрепятствовать угону молодёжи в Германию;
– организовывать диверсии на шахтах и в мастерских;
– вести скрытую вооружённую борьбу, истреблять оккупантов и их пособников;
– обеспечивать партизан оружием и продовольствием.
Ребята поручили Толе создать в Первомайке группу, которая входила бы в состав их организации.
– Олег сказал, чтобы мы поговорили с каждым из ребят поодиночке, не называя ничьих имён, – говорил Толя, – но намекнули, что действуем не от себя лично. Давай выберем, с кем будем говорить в первую очередь. Конечно, это Витя Петров. Потом – Володя Рогозин. Боря Главан – тот самый, с которым мы недавно общались…
– Ещё – Вася Бондарёв, – добавила Ульяна. – А из девчат – Майя Пегливанова, сестра Васи Саша, Лиля Иванихина и её сестра Тоня… Лина Самошина… Нина Герасимова… Нина Минаева…
Они перечисляли друзей и подруг, а ночь тем временем опустилась на землю, балку окутала тьма, а на небе чётче обозначился месяц и звёзды…
– Сейчас в посёлке осталось меньше народу, – заметил Толя. – Кто-то ушёл на фронт, кто-то эвакуировался. Нам будет трудно оставаться незамеченными, придётся полагаться на честность и порядочность первомайцев.
– Не беспокойся, нас не выдадут, – ответила Ульяна, вспомнив соседей, прежде всего – мать и бабушку Фили.
Вернувшись домой, в летнюю кухню, она засветила лампу, взяла в руки записную книжку и, вновь перечитав слова Павла Корчагина, поняла, что отныне начинается новая страница в её жизни.
«...Влияние школы, трудовой семьи, комсомола превратили Улю в сознательную комсомолку, преданную своей Родине, любящую свой советский народ, свои советские порядки, – говорила З.А. Адерихина. – Умственный горизонт её постоянно расширялся. Она поняла, что самое главное – это работать для процветания своей Родины, для блага своего трудящегося народа, быть готовым защищать свою Родину от врага и строить коммунизм. Уля видела, как наше правительство заботится о молодёжи, какие светлые перспективы открывает оно перед молодыми гражданами. Уля хотела получить высшее образование, чтобы приносить больше пользы. Но жизнь потребовала от неё подвига, и она совершила его».
***
По большому счёту, первомайцы были активными и хорошо подготовленными к подпольной борьбе людьми.
Витя Петров был физически закалённым парнем, проявлял большой интерес к военному делу. Майя Пегливанова была секретарём школьной комсомольской организации, Шура Бондарёва – председателем ученического комитета, Нина Герасимова, Нина Минаева и Лина Самошина – пионервожатыми.
Их старшими товарищами были выпускница вуза, молодая учительница Александра Дубровина, бывший фронтовик, защитник Севастополя Николай Жуков и закончивший курс комсомольских работников при ЦК ЛКСМУ Анатолий Николаев.
Всех их объединила любовь к Родине и стремление её защищать, и они вступили на путь борьбы с немецко-фашистскими захватчиками.


20. Последняя капля

Памятник Борцам революции когда-то был местом встреч и гуляний первомайской молодёжи, и у Ульяны были связаны с ним светлые воспоминания. Но один из чёрных сентябрьских дней 1942 года всё перечеркнул.
В тот день полицаи решили разобрать памятник. Один из них, по фамилии Подтынный, привёл под конвоем на площадь оставшихся в городе коммунистов, велел им взять ломы и лопаты и снести сооружение.
Но никто из них не притронулся к инструменту.
– Приступить к делу! – скомандовал Подтынный, но никто его не послушал – мужчины остались стоять в стороне.
– В чём дело? – он обвёл их взглядом. – Что, совесть не позволяет? Давайте я её успокою...
Подойдя к пожилому шахтёру, он хлестнул его плетью по лицу. Тот остался стоять на месте. Полицай ударил ещё и ещё... Лицо старика покраснело от рубцов.
Ульяна и Толя, проходившие мимо, были потрясены увиденным.
– Гадина! – сказала дрожащим голосом Уля. – Подлец! Вот погоди, придут наши!..
В её взгляде было столько ненависти, что Подтынный совсем растерялся. Когда же он направился в её сторону, Толя сжав кулаки двинулся ему навстречу, а собравшиеся люди заслонили Улю от полицая. Тот отступил, сказал что-то другим прихлебателям гитлеровцев, и они ушли.
Ночью полицаи сами разобрали памятник и выбросили плиты в балку.
Подтынный не забыл слов Ульяны. Расспросив о ней дружков и узнав, что она была активисткой, он с двумя полицаями пришёл к ней проводить обыск, причём глубокой ночью, когда все спали, и переполошили всех. Перебрали книги, выбросили из комода бельё, распороли матрацы. Подтынный заглянул во все углы. Не обнаружив ничего подозрительного, полицаи ушли.
– Всё равно ты попадёшься... – сказал на прощание Уле Подтынный.
***
Подруга Ульяны Валя не могла устроиться на работу, так как ухаживала за больной матерью, и однажды её вызвали на биржу. Там её осмотрели врачи, после чего у неё забрали документы.
Валя