Кадар

хоть сейчас.
— Вот и хорошо. Нам как раз такие и нужны. Поедешь облучать восточный сектор леса.
— Восточный?
— Восточный.
— А чьё это распоряжение?
— Директора. Так что про свои шуры-муры можешь пока что забыть.
— Ничего, вечером наверстаю.

Я открыл свой персональный шкафчик и принялся одеваться.
— Как там мой Кип? — поинтересовался я. — Не соскучился по мне?
— Сам всё узнаешь... Давай поторапливайся! Копаешься, как баба на сносях... Когда отправишься в лес, возьми помощника. Смита или Вессона, они тебя под дверью дожидаются.
Ты понял?
— Да ну их, сам справлюсь.
— Сам. Знаю я, как вы сами справляетесь. Уже треть гаража загубили.
— Ничего, справлюсь.

Я наконец оделся, и мы вышли за дверь.
— Успехов тебе в личной и общественной жизни, — крикнул мне вслед компьютер.
— Надеюсь, что ещё не скоро с тобой увижусь, — крикнул я в ответ.

На улице было утро. Солнце только-только оторвалось от линии горизонта, но его лучи уже припекали будь здоров. Похоже, жарким будет денёк. Середина лета, как-никак.
Дорз отправился по своим делам, а я перешёл на другую сторону площади, где у крытого черепицей ангара толпился народ. Там было шумно — не то спорили, не то ругались. Громче всех выделялся голос Слямзейтора — высокий, даже визгливый какой-то.

Он, кстати, первым меня и заметил.
— А, Корд! — воскликнул он обрадовано. — Уже материализовался? Очень хорошо, поедешь со мной продовольствие заготовлять.

Я помотал головой.
— Не-а, не получится. Опоздал, друг ты мой разлюбезный. Меня директор уже восточный сектор леса послал облучать.
— А-а, — протянул Слямзейтор разочарованно.

В толпе между тем ругань стихла окончательно. Всё внимание обратилось теперь на меня. Меня обступили, ощупывая и награждая дружескими шлепками.
— Привет, Корд, смерть лесу!
— Да, теперь лесу каюк.
— А хорош, ничего не скажешь.
— Ну, это же Корд. Мускулатура-то, мускулатура.
— Мускулатура что, у него наверняка кое-что и покрепче есть.
— У Мокаисы сегодня праздник.

Все дружно заржали. Я — тоже. Я стоял с самым довольным видом, озираясь по сторонам. Как здорово, когда у тебя есть такие друзья. Верные, весёлые, никогда не унывающие. С такими хоть на край света, ничего не страшно... В лес, впрочем, я отправлюсь всё-таки один. Не люблю, честно говоря, когда меня в спину толкают. Пространство свободного творчества — это я ценю, пожалуй, больше всего.

— Ладно, ладно, — сказал тут Слямзейтор с шутливой озабоченностью. — Чего пристали к человеку. У него сегодня такое важное задание, пропустите же его скорее. Он поедет лес облучить.
— Смерть лесу!! — заревели сейчас же вокруг.

Я, с гордым видом поглядывая по сторонам, прошествовал прямо в ангар, чтобы выбрать там какой-нибудь вездеход. Не пешком же ехать лес облучать? Галдящая толпа вскоре отстала. За мной увязался один только Сейтр. Как и я, он тоже недавно вышел из биогенератора, всего лишь на сутки раньше меня. Так что мы с ним были, можно сказать, ровесники.

Пока я готовил вездеход, он рассказывал мне последние новости. Вчера вечером в городе объявились чужаки, шесть одноруких мужчин. Оказалось, наши соседи из Вадлупа. У них, оказалось, прошёл накануне мощный Циклон, уничтоживший весь посёлок. Сами же они остались в живых лишь по чистой случайности — отправились за час до того в лес, чтобы заготовить на колонию продовольствия. Когда же вернулись, от посёлка почти ничего уже не осталось, одни только подрагивающие серые глыбы.

— Представляешь, Корд, — смеялся Сейтр. — Они пытались нас уверить, будто смогут быть нам полезными, а у самих... ха-ха-ха... по одной руке всего было. Они там экономили у себя, представляешь? У них, оказывается, уже больше года проблемы с биомассой были.

Сейтр рассказал, как Слямзейтор, участливо задирая брови, долго расспрашивал их о бушевавшем Циклоне, а потом, жалостливо так вздыхая, ловко уложил всех шестерых выстрелами на землю. Ох, и хохотали же все. Слямзейтор, спору нет, просто красавчик. Как выкинет что-нибудь этакое — хоть стой, хоть падай, хоть ложись сразу в гроб.

— Я, — сказал Сейтр, — чуть живот себе не надорвал.
Я тоже от души посмеялся, хотя и пожалел, что не присутствовал при этом сам.

Потом Сейтр рассказал, как Шлепень-Шлемень в связи с притоком биомассы разрешил синтезировать женщину-гомункула. Мозг ей программировать не стали («зачем этой дуре мозг»), только тело («ах, Корд, если бы ты только видел, что это за тело»), и потому на всё про всё ушло немногим более шести часов.
— Её только-только из инкубатора извлекли, — сказал Сейтр. — Часа за два до того, как ты народился. Красотка, я тебе скажу, пальчики оближешь. Сейчас её по всем дворам таскают. Мокаиса просто в ужасе. Я тоже себе очередь забил, после обеда должна подойти.
— Вот жалость-то! — пробормотал я. — Теперь понятно, почему Мокаиса меня в биогенераторе перестрела. А мне, как назло, лес надо ехать облучать. Ну, директор, удружил.

Сейтр засмеялся.
— Да не переживай ты, — успокоил он меня чуть погодя. — На всех хватит. Успеешь ещё поразвлекаться.
— Ну да, успеешь тут с вами... Послушай, Сейтр, а ты знаешь что... Ты бы занял на меня очередь тоже, а? А я потом для тебя тоже что-нибудь хорошее сделаю, а?
— О чём разговор, — осклабился конструктор общественных взаимоотношений. — Конечно, займу. Ты — мне, я — тебе, зачем ещё друзья-то? Тем более что мы ещё и специалисты, друг друга поддерживать просто обязаны.
— Спасибо тебе, друг, — сказал я.
— Не за что.

Успокоенный, я залез в водительское кресло и завёл мотор.
— Ну, счастливого тебе пути, — крикнул мне на прощание Сейтр.
— Смерть лесу! — грозно откликнулся я.

Машина, взрёвывая, покатила через ворота наружу. Я лихо заложил по площади вираж, чем сорвал восторженные аплодисменты всё ещё препиравшихся зевак, и направил вездеход к выезду из города. Нетерпеливое возбуждение в преддверии предстоящего боя овладело всем моим естеством. Ну, лес, держись! Сегодня я с тобой рассчитаюсь сполна — за Сейтра, за Кипа, за себя, за всех тех, кто вынужден по твоей милости вновь и вновь проходить болезненные реинкарнации.

На полной скорости я проехал по главной улице, миновал лаборатории, склады, жёлтое административное здание, столовую, длинный вольер, из-за мелкой решётки которого пялились на меня толстые уроды, эти тоже были безмозглыми гомункулами, единственное их назначение — пожирать как можно большее количество пищи, нагуливая таким образом вес, восполняя тем самым недостаток биомассы. Наконец я выехал к воротам и здесь остановился.

Тут откуда-то вынырнул Кип.
— Корд, — заканючил он, взобравшись на подножку. — Ты едешь в лес, да? Возьми меня с собой.

Я окинул его снисходительным взглядом. Ишь, раскраснелся-то как! Глаза горят, щёки пылают. Пацан, да и только.
— Молод ещё, — сказал я важно. — Будешь у меня там под ногами путаться.
— Нет, не буду. Вот посмотришь.
— Тогда в историю какую-нибудь вляпаешься. Отвечай потом за тебя.
— Нет, не вляпаюсь. Вот посмотришь.
— Не вляпаешься. Знаю я вас.
— Ну, пожалуйста, Корд! Что тебе стоит?

Кип умоляюще сложил руки.
А что, подумал я, с усмешкой его разглядывая. Может, и впрямь его с собой взять? Дорз вот тоже просил какого-нибудь напарника прихватить. Чем мне Кип не напарник-то? Что-то в нём есть такое... подкупающее, что ли.

Впрочем, надо помучить его ещё чуток. Для порядка.
— Ну, не знаю, не знаю, — сказал я, как бы раздумывая. — Ты в лесу-то хоть раз бывал?

Кип грустно покачал головой.
— Вот видишь, — сказал я. — Куда тебе в лес.
— А может, я в прошлой жизни там был, — предположил Кип с надеждой.
— В прошлой не считается, — возразил я. — В прошлой мы все там бывали.

Кип загрустил совсем. Глаза у него потухли. Казалось, ещё мгновение-другое, и он заплачет от огорчения.
— Ну ладно, — сказал я наконец. — Честно говоря, я тоже ещё в лесу не был. В этой жизни то есть. Так что узнаем, что за диво, этот лес, одновременно. Ну, чего встал, полезай скорее в кабину, пока я не передумал.

Кип, издав радостный писк, поспешно полез в кабину.
— Только учти, — добавил я строго. — Если что не так, по мордасам буду бить без всякого сожаления, понял?
— Понял, — отозвался Кип радостно.
— Смерть лесу! — рявкнул я.
— Смерть!

Дежурный между тем распахнул ворота, и мы выехали, наконец, за пределы города. Я сейчас же заложил направо, держа курс на восток. По покрытому золой склону мы съехали вниз, где я слегка притормозил.
Ну, и где же этот лес?

Мы оба — и Кип, и я — испытывали вполне понятное волнение. Я даже привстал слегка, вглядываясь вперёд.
И вот...

Я с недоумением задрал брови.
Фи! И это они называют лесом?!
Перед нами стояла невысокая, метра в три-четыре, стена фиолетовых бутылкообразных стволов, увенчанных кронами из переплетённых зелёных щупалец.
И эта пакость тот самый лес, которого все так боятся?!
Я хохотнул. Ну и ну!

Деревья эти чем-то походили на перевёрнутых вверх ногами медуз. Должно быть, как и их морские собратья, они не были стойкими бойцами.
Я хохотнул вторично и посмотрел на Кипа. Бедняга! Он сидел, подавшись всем телом вперёд, и словно бы ел лес глазами. Казалось, ничего другого для него сейчас просто не существовало. Эк же его закрутило-то, подумал я. М-да, специалист из него ещё тот. Может, зря я его с собой?..

Впрочем, со мной ему вряд ли что может грозить.
Я хлопнул его ладонью по спине.
— Что, малыш, оробел? — сказал я снисходительно. — Да, брат, это тебе не с Мокаисой до забору ходить. Тут, брат, отвага нужна. Ну, ничего, не переживай так. Сейчас мы ему зададим.

Я поиграл кнопками, настраивая облучатель. Потом щёлкнул основным тумблером. Какое-то время не происходило ничего. Затем щупальца как бы с беспокойством зашевелились, фиолетовая стена дрогнула, подалась немного назад, словно бы под напором сильного ветра. Ага, не нравится, подумал я с радостным облегчением. Какое-то опасение у меня всё-таки было — а вдруг эта орава кинулась бы на нас. Но нет. Бойцы из этих деревьев и впрямь оказались не очень стойкие. Оказывается, не так страшен чёрт, как его малюют.

Я тихонько двинул вездеход вперёд.
На работу облучателя было любо-дорого смотреть. Как по волшебству, деревья обмякали, съёживались, некоторые словно бы ускользали в землю, другие, вытаскивая из почвы корни и быстро-быстро ими перебирая, устремлялись прочь. И всё это без единого звука. Только какие-то не то вздохи, не то стоны раздавались там. Я почувствовал себя былинным богатырём, от которого в страхе бегут полчища степняков. Хорошо-то как, а!

Я снова посмотрел на Кипа. Тот по-прежнему сидел, подавшись всем телом вперёд, наблюдая за действием облучателя. Похоже, зрелище это его потрясло.
Ничего, подумал я снисходительно. Привыкнет со временем.
— Ты, главное, меня держись, — сказал я ему вслух. — Со мной не пропадёшь. Видишь, как мы эту пакость распатронили?

Он не ответил. Поглядел только на меня ошарашенными глазами и снова уставился на лес.
М-да, похоже, и впрямь слабоват парнишка. Нервишки, должно быть, ни к чёрту. Ну, это дело поправимое. Надо будет, как вернёмся, к Мокаисе его захватить.

Так мы и ехали себе. Деревья впереди расступались, позади же оставалась широкая, метров в тридцать-сорок, чистая полоса. Время от времени я с удовольствием на неё оглядывался. На хорошую работу всегда приятно