«Третий путь или Охота на овец - 2»

режиму непитания, и лишь изредка кокетливо интересовалась, как реагируют Его внутренние органы на такую его сдержанность. Остроумного ответа Он не находил, поэтому улыбался и иногда все-таки соглашался на чашку кофе.
Иногда Он выходил из офиса приблизительно в обеденное время. Хотя как такового перерыва «на обед» в Компании не существовало. Для этого профессионально значимого мероприятия было определено время с  двенадцати до трех часов, и каждый, кому было не удобно следовать канонам организации труда – «иметь обед» с часу до двух, мог воспользоваться удобным для него интервалом в этом промежутке времени.
Секретарше Он  озвучивал свой выход привычным и понятным для нее мотивом: «Выйду на обед». Она делала вид, что  несказанно удивлена и находила в этой мотивации   повод для сдержанного кокетства: «Я вот как – нибудь  прослежу,  что скрывается за этим  вашим «на обед», и чем вы на самом деле, тем временем занимаетесь». Он понимал, что с ним шутят, но отвечал: «Вы будете разочарованы». Он всегда называл ее по имени отчеству,  как, впрочем, и других, и равных по положению и подчиненных, независимо от возраста.
Эти «обеденные» минуты Он проводил бесцельно, глазея по сторонам, отмечая и принимая, своим расслабленным, лишенным концентрации  на определенных объектах, вниманием все, что попадалось на глаза. Люди, бегущие  навстречу и обгоняющие его, их лица, автомобильная суета рядом  вдоль дороги, витрины магазинов, рекламные плакаты, времена года…. Только во время подобных, не слишком частых прогулок, глазея вокруг себя, Он мог отметить: весна, зима, лето или осень. Обычно же выходя  из дома на работу или пребывая на своем «посту» по вечерам, Он просто ощущал: холодно, жарко, тепло… и одевался в соответствии с этими ощущениями, а не с временами года, которые определялись движением светил.
Он неторопливо шел  по  тротуару вдоль проезжей дороги, затем мимо входа на станцию метро, окруженного киосками.  Вдруг немотивированно задержал взгляд на мужчине, одном из многих людей, пребывавших в разной степени подвижности. Впрочем, Его склонность останавливать свое внимание на людях в движении и не требовали иной мотивации. Движения этих людей, на ком Он вдруг задерживал свой взгляд, было отличным от других, в окружении которых они перемещались,  и зачастую были воплощением немотивированности. В этих движениях не участвовали ни мозг, ни тем более душа. Они были безостановочны.
«Странная игра с подвижною мишенью. Не будучи нигде, цель может быть везде».
Откуда этот импульс? Во-первых, наверное, потому, что  тот был одет не по сезону без верхней одежды. Но  это только первый импульс. Дальше, костюм, галстук – все с иголочки. Этим едва ли можно привлечь сегодня внимание, тем более на таком расстоянии и одежды от кутюр будут выглядеть как ширпотреб. Сейчас это в чести, чтоб дорогой костюм с расстояния выглядел, как одежка работяги в праздничный день. А когда подойдешь… Э-э, да это же Версачи, или что там сейчас котируется.  
Наблюдатель повернул голову к обочине, и в поле зрения попала черная блестящая в ярких лучах осеннего солнца машина. Конечно же,  тот  приехал на ней, поэтому и раздет. Но, несмотря на полученное объяснение, Он продолжал наблюдать за мужчиной. Да движения…. Пока тот, сдерживая торопливость, солидно шел к торговавшим  здесь же цветами женщинам - цветами почти всегда торгуют женщины, он несколько раз засовывал и вытаскивал руку из кармана брюк. После первого раза, вынув руку из кармана, он расстегнул пуговиц на пиджаке и снова, откинув легки движением руки полу пиджака, засунул руку в карман. Затем  вынул, полез в боковой карман, что-то  нащупав там, вернул ее на место – в карман брюк. Затем прошелся  вдоль ряда торопливо, словно стесняясь задержать на чем-то взгляд, рассматривал цветы. И морщась от призывов к покупке, исходившей от продавщиц, изредка бросал взгляд на припаркованную к  обочине машину. Наблюдатель не меняя направления движения, медленно приближался к тому месту, где, проходя мимо незнакомца, привлекшего его внимание, между ними окажется  шагов пять. Тот в это время остановился, его внимание привлекли пышноголовые красавцы на длинных ножках. Цвет белый и, как показалось Наблюдателю, с зеленоватым оттенком. Скоро Он минует это место наименьшего расстояния между ними, оставит его за спиной и забудет о нем. Запомниться не надолго его  не нужные никому, бессмысленные движения,  торопливость не по одежке – может выскочил с какого-нибудь совещания. Наблюдатель огляделся по сторонам – особо выдающихся своим статусом окружающие здания не видно. Впрочем, на машине мог отъехать и на довольно значительное  расстояние. Тогда почему покупает здесь, а не каком-нибудь салоне, где ему этот букет так упакуют в такое убранство, что и цветов не видно будет.
Только что пребывая в бросавшейся в глаза суетливости, теперь же объект Его внимания стоял выпрямившись, рука в кармане профессионально отглаженных брюк, туфли блестят, проверяет первое впечатление о сделанном выборе. Женщина что-то говорит ему, уговаривает или … что обычно они говорят в таких случаях? Хвалит выбор, говорит, что долго будут стоять…. Но его едва ли надо уговаривать, он выбирает сам.
В этот момент мужчина слегка наклонился к емкости,  в которой стояли цветы, пальцем указывая продавщице на те, которые он хотел бы видеть в своем букете. Та вытаскивала, указанные им цветы и складывала в букет. Затем, очевидно, спросила его, указывая кивком головы на рулон бумаги, очевидно, заворачивать или нет. Бумага прозрачная с белым орнаментом. Наблюдатель не мог разглядеть ее на этом расстоянии, но он знал - приходилось пользоваться. Правда, нечасто. И очень давно. Покупатель в ответ качнул отрицательно головой, поскреб пальцем по подбородку в размышлении и наклонившись указал еще на два цветка – добавить к букету, и… вдруг не разгибая спины, медленно повернул голову в сторону приближавшегося Наблюдателя.
Тут же Наблюдатель узнал его. В те далекие времена он был его едва ли не самым близким … другом? Нет, пожалуй, все же знакомым.  Очень близким, но знакомым. Жены тоже дружили.  
Только с ним он поделился о поступившем ему предложении сменить работу на заработки. И тот выразил искреннюю радость по поводу намечающихся перемен, сказал «и не раздумывай», через пару лет на Канарах будешь отдыхать всей семьей. И нас не забудь - пришли открытку.
Тогда  «Канары» уже перестало  быть наименованием  некоего, разве что еще по школьным урокам географии  известным  названием, которое на страницах учебников упоминалось между прочим, для общего развития. Больше о них ничего знать советскому школьнику не было нужды. Там не добывали полезных ископаемых, не плавили металл….   В Советском Союзе и без  «Канар» хватало мест, где можно было отдохнуть, а если точнее, провести отпуск.
И вот начали звучать Канары, Мальдивы, Сейшелы,  Тенерифе,… Что из них было островами, что городами? Надо было напрячь память, чтобы вспомнить. Наблюдатель тогда посмеялся над этой идеей вместе со знакомым, отнесясь к этой возможности с иронией. Как оказалось,  изменения, происходившие на постсоветском пространстве были порождены, чтобы самую страшную сказку сделать былью. А уж, что касается Канар, то они очень скоро перестали быть фишкой в состоятельных кругах - они стали повседневностью. Правда, Наблюдатель с семьей так и не успел  их посетить.
…В те дни он, знакомый, тоже был всегда рядом, когда это было нужно и возможно. Хотя на самом деле Наблюдатель чаще желал, чтобы еГО в те дни оставили в покое. Именно  с его дня рождения они возвращались тогда. И были настолько старомодны,  что отмечали это событие дома, а не в ресторане.
Потом он был среди тех, кто, вместе с другими знакомыми и коллегами, выносил гробы  из квартиры…. После похорон Наблюдатель больше его не видел. оН засел на неделю, а то и больше, в квартире, время тогда утратило свою значимость, и не отвечал на телефонные звонки. Среди этих звонков, наверное, был и его. Но оН не пустил в квартиру даже сестру с мужем, когда те  пришли, обеспокоенные безответностью своих звонков. оН просто сказал им через дверь – все в порядке. А тот, наверное, хотел поддержать отношения или поддержать самого Наблюдателя? Или что еще хотят в таких ситуациях друзья или близкие знакомые? Да, конечно, он хотел поддержать Наблюдателя.
Знакомый выпрямился, забыв о цветах, которые настойчиво ему протягивала женщина. Пожилая женщина, опрятно и бедно одетая. А во что еще одеваются, когда торгуют цветами?  Опрятным надо бы, конечно быть, чтоб не смущать общественной нравственности покупателя.  Когда продавец одет неопрятно удачной торговли у него не будет, с ним даже не поторгуешься.
Наконец, знакомый взял букет в правую руку, продавщица просто вложила букет в его правую руку. И ему оставалось только  охватить букет пальцами.  Также, не отводя взгляда от приближающегося Наблюдателя он, переложив букет из правой руки в левую, достал и бокового кармана и  протянул ей деньги. С процессом  покупки было покончено.
Теперь на его лице отражался поиск – поиск фразы, которую он произнесет при приветствии. «Как дела…», «давно тебя не видел…», «сколько лет…»… и еще, еще…. Все не то. Он   свидетельствовал  эту игру на лице знакомого при выборе ритуальной фразы для приветствия. «Рад видеть, - наконец произнес знакомый, протягивая руку, предварительно скользнув ладонью по  пиджаку, наверное, стебли корешков были влажные. Ладонь была мягкая, но, когда Наблюдатель пожал ее, охватив своей ладонью,  напряглась - ответила на пожатие. «Я тоже, - ответил Наблюдатель.
Первый импульс узнавания, и воспоминаний нестройной чередой бессловесно пронесшихся в его сознании, прошел.  Он уже знал, что разговора, а тем более продолжения отношений не будет, но оставался корректен и проявил ответный интерес к сегодняшнему положению знакомого.  У того же за прошедшие годы накопилось новостей не на одну встречу. Работает он там же, только теперь начальник департамента чего-то там, постоянные командировки. Зарплата, конечно, не заоблачная, но имеются и другие возможности, он непроизвольно бросил взгляд на свое новенькое транспортное средство,  – все-таки внешнеэкономические связи.  Комиссии, тендеры… сам понимаешь. И те хотят, и тем надо…
С первой женой разошелся уже лет  двенадцать назад. Разошлись спокойно. «С первой женой» неприятно задело слух Наблюдателя, Он знал ее по имени. И если имени не осталось,  а вместо него – первая жена,  то все последующие ждет та же судьба, пока и он не станет чьим-то первым мужем.
Да, дети уже взрослые.  Живут сами, квартирами он их обеспечил. Один работает  в Германии в банке, младший – выбрал медицину, как его не отговаривал, там то у него связи послабее, но он и сам  себе дорожку проложит - скоро защищается. На этом этапе профессия, конечно, не слишком доходная, но  пока он  помогает. А дальше уж пусть сам  думает.
Второй брак был недолгим. Детей не было – просто девочке захотелось выйти в  свет. О чувствах речь не шла. А он сам, понимаешь – остался один. Ну, а сейчас уже  третий год женат на дочери … он назвал фамилию – слышал о таком?  Один из замов чего-то там…. Но