Работник риэлтерской фирмы, инфантильный юноша двадцати трёх лет, очень удивился моему выбору, изобразив на тонком, нервном, бледно-жёлтом, почти плоском лице со следами от прыщей, степень крайнего недоумения. Из предложенных домов для покупки я выбрал заинтересовавший меня своей удалённостью от центра города дом с небольшим садом и приусадебным участком около десяти соток. На вопрос, с чем связана такая реакция, юноша долго не смог связать двух слов, путался, краснел, в итоге, от волнения едва не лишился чувств. Я подхватил его под мышки и усадил на низкий диванчик. На помощь ему пришла более опытная, судя по строгому взору карих глаз, сотрудница, женщина бальзаковского возраста, её можно было бы назвать симпатичной, если бы не крупная бородавка на носу и очки в металлической оправе, придававшей вид профессорши из института. Поставленным голосом она поведала почти душещипательную историю о том, что жила в нём семья: муж – практикующий стоматолог, жена помогала в работе в качестве медсестры и две девочки-близняшки, спокойная семья, воспитанные девочки, съехали они внезапно, поэтому их отсутствие заметили не сразу, муж неоднократно заявлял о желании съездить на море. Когда прошло время, некоторые лица, в основном, клиенты, посетили дом и обнаружили его пустующим. Вместе с участковым вскрыли дверь. Вещи, предметы быта, мебель: всё оказалось на месте. Я поинтересовался, были ли попытки отыскать хозяев, на что получил ответ, что старания не привели ни к каким успехам и, видимо, семья по каким-то внутрисемейным причинам решила покинуть город инкогнито. С момента их неожиданного отъезда, продолжила опытная сотрудница, здание простояло пустующим; отсутствие спроса на протяжении десяти лет заставляло задуматься о снятии дома со стенда вакансий, но тут на счастье, она облегчённо улыбнулась, нашёлся клиент. Она наклонила в мою сторону голову, выразительно посмотрев прямо в глаза. Дверь опечатана участковым, в этом убедитесь, когда прибудете на место, конечно, при условии, если купите дом. Ещё, загадочно усмехнувшись, приобщила она к выше сказанному, привидений в доме нет. Я насторожился, к чему, мол, это уточнение. Как же, изогнула женщина левую бровь и представила толстую папку с документами, вот здесь указана дата постройки **81 год позапрошлого века. И что, так и не понял, куда она клонит. Очень просто, разъяснила она, у людей весьма стойко привиты устоявшиеся предрассудки о том, что старые дома и замки – рассадники привидений и прочей нечисти. Клятвенно заверяю её, что как материалист, в привидения и прочие проявления метафизических явлений не верю и на всякий случай есть оберег. Расстегнул рубашку и показал татуировку на левом плече – православный крест, дань моде в молодости. Женщина закашлялась, смеясь, и произнесла, что это действительно, очень сильный оберег.
После процедуры знакомства с документами, поверхностно пролистал с десяток листков с мелким шрифтом, подписал договор, внёс треть суммы, оставшуюся часть пообещал внести равными долями через банк в течение двух месяцев. Женщина торжественно вручила мне ключи от дома; мы выпили шампанское, загодя припасённое мной для этого случая. И лишь когда я переступал порог, она остановила вопросом, если не секрет, чем я занимаюсь. Литературой, отвечаю ей, сейчас работаю над рукописью о загадочных природных явлениях.
Два километра по прекрасному шоссе на такси проехали быстро.
Водитель взял оплату, не отказался от чаевых, и напоследок заявил, что бесплатно отвезёт меня обратно, если через две недели я соберусь покинуть этот дом. Посигналив, он с шиком развернулся, подняв задними колесами, пыль и веер камешков и уехал.
- Уехать?! – бросил вслед удаляющейся машине и показал кукиш, - ещё чего! – и направился к дому.
В риэлтерской фирме забыли упомянуть, что участок обнесён по периметру высоким каменным забором. Возле калитки и ворот с забора свисали разросшиеся лианы вьюнка и декоративного винограда.
Внутрь двора вела кованная металлическая калитка, украшенная орнаментом из цветков роз и лилий, но я усмотрел и кое-что ещё, но не придал этому значения, мощная ручка, украшенная головами змеи и большие глухие ворота с теми же украшениями.
Замок отпёр большим ключом; мелодично пропев петлями, калитка плавно открылась внутрь, впустив меня в моё новое владение. Прямо к дому вели дорожка и дорога от ворот, мощёные булыжником, между стыков кое-где проросла трава, и виднелись ржавые пятна лишайника во влажных местах. Разрослись декоративные кусты, некогда имевшие геометрические формы, поддерживаемые руками садовника, служившие когда-то для деления территории участка на части.
В архитекторском плане дом не представлял ничего необычного. Свойственного для времени его постройки: ни модернизма в оформлении, ни классицизма в форме, ни максимализма в интерьере, убедился, войдя внутрь. Исключительно обычный двухэтажный дом, с покатой черепичной крышей, двумя высокими печными трубами. Флюгер из жести в форме конного рыцаря исправно вертелся вокруг оси, показывая направление ветра.
Подойдя к зданию, похлопал по кирпичу. Добротная постройка из красного кирпича. Плотная деревянная входная дверь, круглая ручка, высокие окна закрыты металлическими ставнями. Правая часть фронтона увита густым плющом вплоть до второго этажа, через зелень просматриваются тонкие рейки каркаса. Круглое смотровое окно смотрело на мир запыленным оком.
За время бесхозности краска на входной двери не полопалась и не висела чешуйками, как обычно бывает, когда дом пустует долгое время; у меня сложилось впечатление, краску на дверях и ставнях недавно обновили.
Как и в замке калитки, в замке двери ключ легко провернулся, щёлкнули металлические детали сухим сдержанным приветствием, и дверь отворилась внутрь сама, под действием центробежной силы и собственной тяжестью. Открылась настолько, что явила мне узкий обзор прихожей. Лакированные ореховые панели, дверь, два бра с хрустальными плафонами в форме бутона тюльпана, от изогнутой ножки свисает цепочка с кулоном в виде головы змеи (я после отметил для себя эту закономерность: изображение этой части тела серпенты в той или иной форме сходства присутствовало на многих деталях интерьера).
Правой рукой толкнул дверь. Она открылась на всю ширину. Из сумрака прихожей, переходящей сразу в коридор в лицо пахнул свежий, не застоявшийся затхлый воздух, на какое-то мгновение уловил лёгкий аромат жасмина.
«Здравствуй, дом! – радостно сказал и вошёл внутрь. – Теперь здесь жить буду я. И твоя дальнейшая история будет тесно связана со мной!»
Глухое эхо прокатилось по коридору и затерялось где-то на втором этаже.
В прихожей задержался, с интересом осмотрел панели в рост человека, оставшаяся часть стены оштукатурена и побелена. Провёл пальцем по верху панелей и озадачился, отсутствовали следы пыли. Будто час назад кто-то из несуществующей прислуги в ожидании прихода хозяина прошёлся влажной ветошью.
Слева – открыл дверь, изготовленную, как и всё в прихожей в одном стиле, если бы не ручка в форме змеиной головы – санузел с ванной; довольно-таки приличных размеров. Направо гардероб, хромированные направляющие с плечиками, полки для одежды и для обуви. За следующей дверью чулан. Глухой коридорчик разъединял кухню и чулан. В кухню вела дверь, застеклённая в верхней третьей части и та же головка змеи вместо ручки. Кафель на полу и на стенах, исправная газовая плита, струя воды зажурчала из открытого крана, воткнул вилку холодильника в розетку – заурчал двигатель большого холодильника. Шкафчики инспектировать не стал, наверняка, всякая кухонная утварь. Разбираться со всем хозяйством в первый день вселения в планы не входило.
Двустворчатая высокая дверь с тёмно-коричневой облицовкой и капителью, с витражом в авангардистском стиле в обеих половинках скрывала зал. Вошёл и ахнул! Камин облицован терракотовой матовой плиткой, паркет янтарного цвета, по углам комнаты, спаренные полуколонны бардового цвета, стены оклеены однотонными обоями тоном темнее паркета. Перед камином кожаный диван. По сторонам кресла. У противоположной стены радиола на изящных тонких ножках, этажерка с пластинками, журнальный столик с прессой, рядом торшер с абажуром яичного цвета и стул с высокой спинкой и подлокотниками, обитый, как и диван, чёрной блестящей кожей.
На второй этаж вела деревянная лестница с витыми столбиками и резными балясинами. Ступеньки под ногами прогибались и приятно поскрипывали. На выцветших изумрудных обоях виднелись более тёмные квадратные или продолговатые следы-тени от картин или фотографий.
Средней ширины коридор делил второй этаж пополам. Слева три двери с капителями, как полагал, вели в спальни; справа – копия двери с витражом внизу – комната для рекреации. По углам те же полуколонны, стены нежно-голубого цвета, между двух зашторенных окон продолговатое зеркало, под ним комод. Справа в нише диван, по сторонам узкие шкафы с глухими дверцами. Левая, уличная сторона, до половины заставлена двумя книжными шкафами, через стекло виднелись разно цветные корешки книг. Дальше располагался круглый столик, три стула, настольная электрическая лампа под старину с малахитовым абажуром. Посреди комнаты почти новый персидский ковёр с сохранившимися яркими красками узоров. И по всем стенам бра: в коридоре, в комнатах, кухне и ни одной люстры!
Совершив поверхностный осмотр, подумал о том, что с утра маковой росинки во рту не было. И жажда дала знать.
«Судя по удалённости вашего нового жилья от города, - сообщила женщина-риэлтор с бородавкой на носу, - и отсутствием у вас автомобиля, вы можете заказывать продукты в магазинах. Их доставит посыльный службы доставки. Карточки положила вам в папку с документами».
Визитки отыскал в папке в портфеле. Перебрал. Так. Хорошо. Сантехник, электрик, связь – значилось на одной, указаны телефоны и адреса. На второй – адрес и телефон ателье. Плотный серый прямоугольник бумаги со словами «прокат всего, что движется» с адресами. На четвёртой целый литературный опус: «Продукты, хлеб, гастрономия, вино и прочая снедь. Звони – доставим!»
В тупик поставила проблема, как позвонить. Мобильник упрямо отказывался работать, на дисплее настойчиво маячила надпись «отсутствует сеть». Стационарный телефон работает, предупредили, но забыли оповестить, где он находится. В комнатах присутствие его не заметил. Кухня не место для звонков. Гардероб или чулан? Чушь! Вздор! Не место для переговоров! Прохаживаясь по коридору, неосознанно стучал по панелям. И в одном месте послышался скрип. Вернулся, нашёл вдавленную панель, открыл. В небольшой нише на стене укреплён телефонный аппарат, добротный, массивный. Таких нынче полвека как не выпускают: хромированные колокольчики, корпус пепельного цвета, диск с буквами латинского алфавита вместо цифр. На нижней полке блокнот и отточенный карандаш. Любопытство пересилило голод. Перелистал блокнот. Все листы безукоризненно чисты. Ни единой заметки. Ни одного вырванного листка. Но и не новый. Края страниц пожелтели. «Ну,
|
