догадки и вызывало в памяти детали того страшного и странного сна, о котором никто не знал, но который настойчиво всплывал в каких-то дополнительных модификациях в моем сознании.
Унылый католический францисканский мотив, доносящийся не из монастыря бернардинцев, а откуда-то с венецианского «моста вздохов». И Кристина – в своем подвенечном платье. И еще – в лилиях. Стебель одного цветка – вместо птичьей заколки – стянул в пучок прозрачную вуаль. Головка другой лилии так и тянется, словно в поцелуе, к вырисовывающемуся соску под мокрым шифоном платья, прилипшего к левой груди. Другие лилии воланом спустились от талии до пятки.
А потом, как и прежде, во сне, зашевелились корни растений. И из бутона, что прильнул к груди, показалось красное жало змеи…
Потом «мостик вздохов», на котором стояла Кристина, начал сужаться и сузился до размеров фонтана с морскими коньками на площади старой крепости Родоса, потом до овального блюда с горлинками, до птичьей перламутровой заколки, до блестящей на солнце застывшей капельки крови.
Я очнулась от ужасного грохота лебедки и чего-то слепящего глаза. Передо мной стояла Пиковая дама.
На ее груди алел громадный рубин в форме сле-зы в алмазах. Она, как и мы, вышла посмотреть на отплытие. Я искала глазами мужа, пытаясь обрести внутреннее равновесие, а он словно запропастился куда-то. Его не было рядом со мною несколько минут, но эти минуты показались растянувшимися в пространстве. Пахнуло «Jivago». Гораций? Я обернулась. Передо мной стоял мой муж. Мы же только вчера купили ему этот одеколон.
- Я должен тебе кое-что сообщить, только восприми это поспокойнее, – сказал он. – Я был сейчас в администрации теплохода. Пришлось вернуться за оставленными там очками. В общем, так, только что получено сообщение из полиции. Кристина умерла. Медицинская экспертиза указывает на внезапный разрыв аневризмы аорты.
- Что-что? – тихо переспросила я.
- Объясню популярно. Порою человек живет и не знает, что в стенке его аорты, эластичного и прочного в норме сосуда, выходящего из сердца, существует участок патологии истончения, – так называемая аневризма. Если она лопнет, сердце выбросит поток крови в грудную полость. Ну, как если проткнуть воздушный шарик, заполненный водою... Он прорвется, и вся вода вытечет наружу. В таких случаях смерть предотвратить практически невозможно.
- Не продолжай, не надо. Я все предчувствовала и видела сама. Я только не знала, что это – аневризма аорты разорвалась…
21
Тем временем баркас и корабль поравнялись. Гигантская лебедка в форме буквы «А» молча ожидала дальнейших указаний матросов. Два толстенных троса с петлями набросили на корабельные кнехты. И, громыхая, лебедка начала бешено раскручиваться.
Ахая, громадина буква то приближалась, то удалялась от напряжения. Канаты были натянуты так, что, казалось, в любую минуту готовы лопнуть от натуги. Натянутый трос – натянутая судьба.
Наконец, судно вышло из Большого Канала в море, которое было холодным и сине-голубым, как подведенные глаза крупье, похожего на арийца.
2006 – август 2007
