Поиск предназначения

обойтись без кровопролития, я ею воспользуюсь. Сейчас же на правах старшего я принялся отдавать распоряжения.
— Сэр Августин, — сказал я. — Вы отдаете себе отчет, что после нашего недавнего поединка ваша жизнь принадлежит мне?
— Целиком и полностью! — воскликнул этот юнец.
— В таком случае, следуйте моим указаниям.
— Слушаю и повинуюсь.
— Так вот, лошадь и все снаряжение мы оставим здесь.
— Разумно, — согласился сэр Августин.
— А сами пойдем налегке.
Сэр Августин склонил в знак согласия голову.
— Итак, я пойду первым, а вы будете прикрывать меня с тыла. Без моей команды бой не начинать.
— Есть, командир!
Я окинул его испытующим взглядом. Похоже, он вполне готов подчиняться.
— Вперед, — сказал я и первым зашагал на раздававшиеся в глубине леса звуки. Сэр Августин, озираясь по сторонам, двинулся следом.
Шли минут пять. Раздававшиеся впереди звуки время от времени стихали. Потом возобновлялись опять. С каждым шагом сопение и треск впереди усиливались. Похоже, чудище, как и мы, двигалось нам навстречу. Иногда сопение и клекот сменялось резким отрывистым рыком, от которого подирал по коже мороз и леденела в жилах кровь. В такие минуты я оборачивался на сэра Августина — как, мол, ему такие рулады — но он, похоже, был из крепкого теста. Не то что испуга, даже малейшей обеспокоенности на его лице не наблюдалось. Одно только нетерпеливое ожидание славных побед.
И вот, наконец, мы пришли. Деревья впереди поредели, и я волей-неволей замедлил шаг. Впереди была поляна, и вот что мы на ней увидели. Посередине этой поляны стоял невероятных размеров дуб, а под этим дубом копошилось что-то, как мне показалось поначалу, бесформенное. Приглядевшись повнимательнее, я решил, что, судя по всему, это и есть тот самый дракон, о котором говорил сэр Августин. Во всяком случае, клекот и рык доносились именно от него. Что и говорить, размерами своими это чудище явно не впечатляло. Оно было как средних размеров носорог или, в крайнем случае, бегемот. Но уж никак не гора, как можно было бы заключить из рассказов моего нового друга. Впрочем, и в таком своем виде чудище выглядело довольно-таки устрашающе. Более всего оно походило на земного ископаемого цератопса. Передвигалось на четырех ногах, голову прикрывал широкий костяной щит. Именно этим щитом чудище время от времени упиралось в дуб, трясло его интенсивно, и из кроны дождем сыпались желуди. Натрусив сколько надо, «цератопс» с довольным клекотом принимался их подбирать. Все тут было ясно, как в американском боевике. Никакой это, конечно, был не дракон, а просто очень проголодавшаяся животина, к тому же еще и травоядная. Я повернулся к сэру Августину, чтобы удержать его от необдуманных действий, но где там. Легче было удержать ураган, чем увидевшего дракона сэра Августина. С криком «За леди Инессу!» он вихрем сорвался с места. Мне ничего не оставалось делать, как трусцой побежать следом. Я едва преодолел половину разделявшего нас расстояния, а сэр Августин уже подбегал к чудовищу. Действия, которые чудовище, завидев рыцаря, предприняло в ответ, явно свидетельствовали в пользу того, что у него не было ни малейшего желания украшать своей особой чей-то трофейный зал. Оно издало тот самый леденящий кровь в жилах крик и поднялось на задние лапы. Теперь в нем было никак не меньше пяти метров росту. И на эту вот махину с занесенным над головой мечом бежал мой опрометчивый друг.
Дальше произошло то, что, в сущности, и должно было произойти. Звероящер, дождавшись, когда букашка подбежит к нему вплотную, махнул стремительно лапой, и сэр Августин, отлетев метров на пятнадцать, грохнулся со всего маху на землю. После чего и замер в полной неподвижности. Что и говорить, неудачный у него выдался день.
Звероящер же, заметив, что к нему бежит кто-то еще, явно обеспокоился. Он стал озираться по сторонам, из чего я заключил, что, должно быть, одинокие рыцари для него уже давно не в диковинку, а вот чтобы сразу два… В общем, он позорно бежал, чему я несказанно обрадовался. Вскоре он скрылся между деревьями, чуть позже затихли и издаваемые им звуки. На поляне воцарилась тишина.
Я подбежал к сэру Августину.
Он лежал во все той же позе, подмяв под себя руку, и было не понять — то ли он уже мертв, то ли всего лишь без сознания. Оказалось, второе. Уложив его поудобнее, я легкими пощечинами привел его в чувство.
— Сэр Эндрю, это вы!? — произнес он слабым, чуть ли не умирающим голосом.
— Это я, сэр Августин. Как вы себя чувствуете?
— Превосходно. Вы… Вы убили его?
— Увы. Он убежал.
— Какое несчастье. Победа была так близка.
— Да уж.
— Надеюсь, в другой раз нам повезет больше.
— Конечно, сэр Августин. Позвольте я осмотрю ваши раны.
Что-то вроде радости промелькнуло в его глазах.
— Как?! — воскликнул он. — У меня есть раны?
— Конечно. Это чудовище изрядно вас зацепило.
— Скорее, скорее покажите же мне их!
— Не двигайтесь, сэр Августин. Вдруг у вас какой-нибудь перелом.
Известие, что у него может быть еще и перелом, вызвало у сэра Августина очередную волну радости. Пока я осторожно расстегивал его рубашку, он с нетерпением за мной наблюдал, лишь чудовищным напряжением всех своих сил удерживая себя от призывов, чтобы я действовал побыстрее.
Но вот наконец я справился с замысловатыми застежками. Беглый взгляд на «раны» сэра Августина свидетельствовал, что отделался он легко. Там было лишь три — две на груди и одна на животе — багрово-синих вздутия, оставленных, судя по всему, пальцами чудища. Больше там никаких ран не было, да и переломов, по всей видимости, тоже.
Осмотр этих вздутий занял у сэра Августина не меньше минуты. Потом он сказал:
— Как вы думаете, сэр Эндрю, леди Инессе эти раны понравятся?
— Этого я не знаю.
— Но стоит ли ей их показать?
— Почему бы и нет.
— А как вы думаете, они сохранятся до того, как я прибуду в Фрезиндейл?
— А каково до него расстояние?
— Не больше трех дней пути.
— Конечно, сохранятся. Даже станут еще более живописными, чем сейчас, почернеют как сажа…
— Жаль только, что они в таком не очень подходящем месте. Раздеваться перед леди…
— Ничего. Рубашка — это не брюки.
— Ха-ха-ха. Это точно. Рубашка — не брюки.
Мы снова на какое-то время замолчали.
— Скажите, — сказал сэр Августин потом, — а его трудно было догнать?
— Дракона?
— Да.
— Очень трудно. Без лошади не стоило и пытаться.
— Ничего, — сказал сэр Августин великодушно. — Сэр Бирман тоже бы не смог.
В его устах это была высшая похвала.
— Ладно, — сказал я. — Надо возвращаться, а то там твоя лошадка уже наверняка без нас соскучилась.
Сэр Августин согласился, и мы двинулись в обратную сторону. Снаряжение и лошадь мы обнаружили через десять минут — на том самом месте, где и оставили.


Глава 16

После короткого совещания, целью которого было определить наши дальнейшие действия, мы решили двигаться в Фрезиндейл. Сэр Августин, опасаясь за недолговечность своих «ран», рвался туда всей душой. Что же касается меня, то мне было без разницы, куда идти, тем более что и Квет не мог тут присоветовать ничего путного, как я ни пытался его расспрашивать.
Словом, не прошло и получаса, как мы, собравшись, снова выступили в поход. Облачаться в тяжелое вооружение сэр Августин не стал, заявив, что хочет выразить мне солидарность. Не стал он и взбираться на коня — тоже из чувства солидарности — ведь у меня не было и коня. Он вел свою лошадку на поводу и без устали молол языком.
За те немногие часы, что мы провели вместе, я узнал от него массу вещей. К примеру, используя наводящие вопросы, я выяснил, как местное население представляют себе картину мироздания. Оказалось, очень даже своеобразно. Земля у них имела форму не шарообразную, как мог бы подумать какой-нибудь необразованный книгочей, а тарелкообразную, покоящуюся на могучей хребтине местного морского кита, который, в свою очередь, плавал в тазу, а уже этот таз стоял на почетном месте во дворце великого Алариса. Иногда этот Аларис наблюдал за созданным им миром, и тогда можно было видеть на небе его исполинский глаз. Впрочем, внимание Алариса к сотворенному им миру не ограничивалось только этим. Иногда он, воплотившись в высокого седобородого старца, бродил по всему Синториилу, выясняя — много ли добра сотворено его подопечными. Нечего и говорить, что все праведники после смерти попадали именно во дворец своего небесного повелителя. Впрочем, туда же попадали не только праведники, но и все прочие, воплотившиеся в Синторииле души, ведь изначально все они — вне зависимости от того, какие качества приобрели на земле, хорошие или плохие — были прекрасны. К тому же рядом с Аларисом просто невозможно было существовать какому-либо злу. Даже самый закоренелый злодей приобретал рядом с Аларисом как бы ангелоподобие. Вот какая у него была великая сила.
Уже в сумерках мы набрели на стоянку.
Сначала между деревьями мелькнул огонек. Потом долетел и запах дыма. Впереди явно горел костер, о чем я тут же сообщил сэру Августину. Тот со мной согласился.
Минут десять мы осторожно приглядывались — вдруг это какие-нибудь разбойники — но так ни к каким выводам не пришли. Слишком уж было темно. Тогда, соблюдая максимальную осторожность, двинулись дальше.
Несколькими минутами позже выяснилось, что никаких разбойников там нет. Посреди небольшой поляны горел костер, на котором, источая вкусный дразнящий запах, жарилось что-то съестное. Развел его, судя по всему, человек, по виду монах, в длинном черном одеянии с надвинутым на голову капюшоном. Он сидел подле костра, контролируя процесс приготовления пищи. Больше там никого не было видно.
Выждав еще минут пять и убедившись, что там и впрямь никого больше нет, мы смело вышли на свет. Сидевший у костра человек нашему появлению не удивился, казалось, ничуть. Он, конечно, поднялся, но тем, собственно, его активность и закончилась.
— Доброй вам ночи, — сказал я первое, что пришло мне на ум.
Фраза оказалась удачной.
— И вам всего наилучшего, — откликнулся неизвестный звучным глубоким голосом.
Из-за низко надвинутого капюшона лица его почти не было видно — только клок седой бороды да кончик блестящего носа, на который падали от костра багровые отсветы.
— Позвольте представиться, — сказал я. — Мы с моим другом странствующие в поисках приключений рыцари. Его имя сэр Августин Бьёрк, а мое сэр Эндрю… э-э… Новочеркасский.
— Очень приятно, — сказал человек. — А меня зовут… Пейстра.
— Пейстра?
— Да, сэр Эндрю. Именно Пейстра. Я монах-паломник из ордена Алариса Вечного. В данный момент направляюсь к святилищу Митры.
— Не очень подходящее время вы выбрали для паломничества, отец, — сказал молчавший все последнее время сэр Августин. — Да и местность тут…
— Что вы имеете в виду?
— Говорят, в последнее время тут развелось немало всяческой нечисти.
— О, нечисть меня совсем не пугает. Сам приор Кану благословил меня на это паломничество.
— Ну, если приор Кану… — пробормотал сэр Августин с сомнением. — И все ж таки будьте поосторожнее.
— Само собой, разумеется. Не желаете ли разделить со мной трапезу?
— С удовольствием, — сказал я.
Монах-паломник явно обрадовался.
— Одному мне с этим каплуном ни за что не управиться, — сказал он.
Мы поглядели на костер. Там на вертеле