Поиск предназначения

остановился. Принадлежал он поверженному мною рыцарю. Я оглянулся. Поверженный мною рыцарь все еще лежал на траве. При этом он делал слабые движения руками и ногами, словно бы пытаясь подняться. Успеха эти его действия не имели никакого. Он был похож на жука, которого забавы ради перевернули на спину, чтобы посмеяться над тем, как он дергает лапками. Было совершенно очевидно, что без посторонней помощи ему ни за что не подняться.
— Сэр Эндрю, — заговорил он опять. — Позвольте сделать признание?
— Что ж, — сказал я. — Делайте.
— Сэр рыцарь, вы воистину великий боец. Еще никому в Синторииле не удавалось поразить меня, да еще и одним ударом. Я склоняю перед вами свой флаг.
— Да что там, — сказал я. — Главное, чтобы человечеству было хорошо.
— Нет-нет, — возразил Августин горячо. — Это целиком ваша заслуга.
— Ну ладно, пусть будет по-вашему… Хм, так вы признаете, что Алина из круглой комнаты самая прекрасная дама на свете?
Сэр Августин не ответил. Было видно, что раздумья даются ему нелегко.
— Ладно, — сказал я, не дожидаясь, когда он чем-нибудь разродится. — Предлагаю каждому остаться при своем. Сердцу ведь не прикажешь, верно?
— Верно, — согласился он торопливо. — Ваши слова мудры, как высказывания Алариса.
Я наконец к нему наклонился и поднял забрало. Под забралом оказалось совсем юное лицо: синие дружелюбные глаза, припухлый рот, прилипшие к потному лбу светлые пряди. Словом, внешность у этого незадачливого рыцаря была именно такой, о какой мечтают чуть ли не половина женщин Земли. Вполне возможно, что и здесь он был весьма популярен.
Я помог ему подняться, и теперь он стоял, покачиваясь, то и дело пытаясь ухватиться за луку седла. Его закованный в железо конь, придя в себя несколькими минутами раньше, обошелся без моей помощи — стоял рядом, дожидаясь, когда его хозяин снова на него взберется. Было, однако, видно, что если это и произойдет, то не в ближайшее время — после нескольких неудачных попыток рыцарь обескуражено замер, не зная, что предпринять. Судя по всему, взбираться на коня без посторонней помощи ему тоже не приходилось.
— Послушайте, — сказал я ему, — а что если взять да и посбрасывать с себя эти железки?
Он посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
— А если дракон?
— Дракон? — переспросил я.
— Да, сэр Эндрю, вы разве ничего не слышали о драконах?
— Ну, слышал, разумеется, но… Неужели вы полагаете, что здесь, — я повел вокруг себя глазами, — может оказаться какой-нибудь дракон?
— Эту вероятность нельзя исключать.
— Э-э, а позвольте вас спросить, сколько драконов вообще вам раньше попадалось на пути?
Тут сэр Августин явно замялся.
— Видите ли, — начал он, — лично мне пока еще ни одного, но… Но сэр Бирман из графства Калина уверяет, что их здесь не меньше двух сотен.
— Сэр Бирман?
— Да, он уверяет, что лично убил четверых.
— А вы, стало быть, пока не встретили ни одного?
— Да, но сэр Бирман…
— Думаю, в ближайшее время нам ничто не грозит.
— Вы так уверены?
— Видите, я же без доспехов.
Рыцарь надолго задумался.
— Что ж, — сказал он наконец, — ваши слова для меня убедительны. Я подчиняюсь.
И, не долго думая, полез в одну из седельных сумок — как тут же выяснилось, за гаечными ключами. Минут через двадцать он полностью освободился от своих доспехов. За это время я успел сходить к водопаду за водой, которую набрал в шлем сэра Августина — он снял его в первую очередь.
Передо мной стоял высокий стройный блондин не старше восемнадцати лет, одетый в светло-зеленые рубашку и штаны. Он был стройный, как тополек, значительно тоньше меня в талии и плечах, и ниже на полголовы. Словом, очень приятный молодой человек.
Следуя законам гостеприимства, он церемонно предложил мне разделить с ним скромную трапезу, на что я тут же дал свое согласие, почувствовав вдруг, что изрядно проголодался. Мое согласие он встретил с неподдельным восторгом. Тут же кинулся к одной из седельных сумок и принялся выкладывать на траву все, что в ней было. А было там, что и говорить, немало. Упакован сэр Августин был на славу.
Не прошло и минуты, как импровизированный стол был готов. Половина бараньего окорока, блины, лепешки, всевозможные фрукты, трехлитровая бутылка с вином — вот то немногое, чему я смог дать название. Но было там и много того, чему я названия дать не смог: какие-то не то фрукты, не то овощи, продолговатые куски вяленого мяса, очень похожего на змеиное (во всяком случае, есть его я поостерегся), сладкие комья наподобие шоколада, несколько пакетиков со специями.
Во время трапезы мой новый друг болтал без умолка. За те немногие минуты, что мы провели за едой, я узнал много поучительного. К примеру, что в городе Зиггуране ходят вниз головами, что в Пайстре родился теленок о трех головах, что на самом краю земель, где хрустальный небесный купол смыкается с сушей и куда простым смертным ни за что не добраться, живет сказочный зверь Тора-Пако, что в прошлом году в графстве Калина вышли из-под земли безобразные твари, но благородный сэр Бирман перебил их всех до одной. Вообще, этот сэр Бирман был у сэра Августина наиболее упоминаемым персонажем. Наиболее упоминаемым настолько, что к концу трапезы он мне казался личностью уже чуть ли не легендарной. Что до моего сотрапезника, то тот вообще относился к нему с каким-то воистину мистическим благоговением.
Когда с трапезой было наконец покончено, я почувствовал некое утомление.
— Э, сэр Августин, — сказал я, — как вы смотрите на то, чтобы немного поспать?
Сэр Августин тут же выразил свое одобрение, заявив, что и сэр Бирман после обильной трапезы тоже, бывало, был не прочь расслабиться. Поэтому, если я ничего не имею против, то могу час-другой подремать, а он, сэр Августин, постоит на часах, охраняя мой сон. Я осведомился, а как же сам сэр Августин, ведь ему тоже, наверное, нужен отдых, на что мой новый товарищ ответил, что он может не спать и неделю, и две, лишь бы я был доволен. Что возразить на это, я не нашел, и мы, быстро собравшись, двинулись в сторону леса, рассудив, что лучшей защиты, чем кроны его деревьев, нам не найти.
Отойдя от опушки шагов на пятьдесят, мы обнаружили под громадной елью поросли мягкого мха, на котором я тут же с удовольствием и растянулся. Августин же, повесив на шею своему коню мешок с овсом, занял позицию, наиболее, по его мнению, удобную для наблюдений за местностью.
— Ну, как тебе все это нравится? — спросил я у Квет.
— А тебе?
— Да вроде бы ничего.
— И мне… ничего.
— Что ты думаешь по поводу этого малого?
— Вроде бы нормальный парнишка.
— Не вздумает ли он меня во время сна зарезать?
— Не думаю.
— Все-таки я его победил. Такой сокрушительный удар по самолюбию.
— Еще большим ударом для него было бы совершить подлость. Впрочем, если что — я тебя разбужу.
— Очень на это рассчитываю… О-хо-хо! Не знаешь, как называется этот мир?
— Кажется, сэр Августин назвал его Синториилом.
— Точно… Ну, ладно, что-то… глаза… уже… это… слипаются.
Я зевнул и мгновенно провалился в небытие.


Глава 14

И снова мне приснился давешний сон. Как по заказу, он продолжился с того самого момента, на котором в прошлый раз оборвался. Что было самое удивительное, ощущения реальности происходящего были настолько глубоки, что в какой-то момент я вдруг и сам осознал, что сплю, но, как это бывает в подобных случаях, не проснулся, а вдруг понял, что никакой это, возможно, не сон, а самая что ни на есть реальная явь. Очень уж, повторяю, глубоко и реально выглядело все, с чем я в этом сне соприкасался.
В круглой, оклеенной красными обоями комнате ничего, казалось, не изменилось. Моя Алина (с лютней в руках и с заплаканным лицом) лежала на кровати во все той же позе, и взгляд ее был все таким же умоляющим, как и раньше. Увидев меня, она протянула ко мне руки и произнесла: «О, Конан! Возлюбленный мой!»
Всеми фибрами своей как бы обнажившейся до самых глубин души я ощущал атмосферу этой тесной, как шкатулка, комнаты — атмосферу непередаваемой вселенской тоски, которой, казалось, не было конца. Я бросился перед ней на колени и принялся покрывать ее нежные руки бесчисленными поцелуями. В ответ ее пальцы запутались в моих волосах.
«О, Конан! — сказала она. — Как долго ты не приходил!»
«Но я здесь, — возразил я. — И теперь мы с тобой не расстанемся никогда! Ты веришь?»
«Да!»
«Ничто теперь нас не разлучит! Ни моря, ни океаны…»
«Ни времена…»
«Да, да!»
«Но почему?»
«Потому, любимая…»
«Почему? Почему?»
Вместе с этим вопросом она вся как бы приподнялась на ложе, потянувшись всем телом ко мне, ожидая единственно возможного сейчас ответа. Сердце у меня готово было разорваться на тысячи осколков — так оно сильно забилось.
«Потому, любимая, что я…»
Но окончить я не успел. Сэр Августин сильно тряс меня за плечо.


Глава 15

— Просыпайтесь, сэр Эндрю, — говорил он. — Вставайте! Сюда кто-то идет.
— Что? Что? — пробормотал я спросонья, с трудом возвращаясь в действительность.
— Слышите?
Выглядел сэр Августин явно взволнованным. Тут, наконец, услышал и я. Далекий треск валежника, сопение и какой-то неопределенный протяжный звук, который я идентифицировал как клекот орла. Сон от меня отлетел в мгновение ока.
— Кто это? — спросил я, вставая.
— Тот, о ком мы давеча говорили.
— Неужто… дракон?
— Похоже, что да.
К чести сэра Августина, он совсем не выглядел удрученным, что, в общем-то, можно было бы предположить, учитывая, что я уговорил его избавиться от доспехов. Даже наоборот, он выглядел радостным. Глаза его бесшабашно сверкали. Готовый немедленно ринуться в бой, он держал в одной руке щит, а в другой меч.
— Сейчас мы ему покажем! — говорил он, то и дело оглядываясь на треск и приплясывая от нетерпения.
— Погодите, сэр Августин, — сказал я. — Вы, я вижу, подготовились к битве, и это прекрасно, но что вы скажете насчет меня? У меня ведь нет никакого оружия.
Казалось, сэр Августин только сейчас обратил внимание на то, что у меня и впрямь нет никакого оружия.
— Ах, верно! — воскликнул он с огорчением. — Как это я… Впрочем, это все поправимо. У меня есть еще один меч, а также легкие доспехи, которые не требуют много времени, чтобы в них облачиться.
Не говоря больше ни слова, сэр Августин кинулся к одной из своих сумок и извлек из нее продолговатый сверток. Это и впрямь были легкие доспехи. Сплетенная из тонкого металла кольчуга, позолоченные поножи и сапоги. Я взял в руки меч. Лезвие его было слегка изогнуто, как у японской катаны.
Сэр Августин между тем извлек из другой сумки бронзовый шлем. Увы, ни поножи, ни шлем мне не подошли. Только кольчуга, но и этому я был донельзя рад, чувствуя, как безразмерный металл плотно охватил мое туловище. Вместо поножей я надел запасные шаровары сэра Августина, так как мои лопнувшие в нескольких местах джинсы годились теперь только на тряпки. Железные сапоги мне не подошли тоже, и потому я оставил кроссовки. В отличие от одежды, они почему-то не жали — должно быть, у моих ног остался прежний размер — 44-й.
Все эти действия заняли не больше минуты. И всю эту минуту я лихорадочно пытался сообразить, как мне удержать сэра Августина от безрассудных поступков. В конце концов, я признал, что никак — очень уж у последнего был воинственный вид. Вместе с тем я решил: если будет хоть малейшая возможность, чтобы