не начал казаться абсолютно ненормальным, гомерическим хохотом!
– Чёрт-чёрт! Ач-ча!.. – ругался жулан сквозь хохот. – Я уж и подзабыл, как это бывает! Ач-ча!..
– Что произошло? – прошептал Отто.
– Ничего! Вы ничего не пропустили! Это... оно... – решило уйти!.. Не попрощавшись! Нет, кое-что вы пропустили! Стоило посмотреть, как такая громадная жопа исчезает с такой дивной скоростью! Ящерка!.. В завал обсидиановый брык – и нету!..
«Почему-то я не удивлён...» – подумал Отто.
– Эх, хех... Всё за ним осыпалось. Через туда – не уйти.
Отсмеялся. Зал Клыка объяло молчание. Сосредотачивайся – не хочу.
Докстри не хотел и понял почему. Не монстр за дверью, сосредоточится мешал Суприори. В глубине души, Докстри предчувствовал, что они найдут выход. Но совсем не был уверен, что успеет и сможет сказать, этому несчастному существу, мнимому киборгу, всё, что должен. Что должен ему, задолжал.
Откровенное, пристальное разглядывание несостоявшейся жертвы чудовища объяснений не требовало, но у Докстри лишние слова на языке, как это бывает.
– Где-то я видел тебя, – сфальшивил он.
Непосредственный и феноменально неуместный Отто среагировал тут же! Вот оно, вот почему показался успокоительно-знакомым резкий профиль, клещи из двух зигзагов носа и подбородка! В месте исключительно мирном мельком видал! А зная Суприори, как цокки-бая, вычислил мигом, сошлось:
– На Цокки-Цокки! Почтенный жулан, бурозубых монстров прогоняющий, я помню тебя! В гордом одиночестве! Ты ждал кого-то?
Докстри оставалось лишь выдохнуть и головой помотать: ну и мальчик... Не удивительно, что в Шаманию просочился, удивительно, что до своих лет дожил!
Три раза за всю свою жизнь Докстри прилетал на Цокки-Цокки, и вот вам, получите! Отто на память не жалуется. Любитель новизны, он запоминал новые лица и тех, кто не достался ему. Докстри тогда посидел, контрабасы послушал, Мелоди Рынок с кем-то обсудил и вышел. В тот раз, в третий он надеялся имя услыхать, упоминание о том, кто сейчас на корточках стену подпирает... Для жуланов и клинчей в целом упоминание цокки рынков – компрометирующий, неловкий момент. Ну, совсем не принято в их среде, ну, максимум, голубка, заказ приносящая с Техно Рынка, заодно...
Чем тише вокруг, тем Суприори хуже и тяжелей. Он не ответил, ещё сжался и понурился. «Невозможно соотнести, – Докстри изучал сведённые брови, плотно сжатые, обветреные губы, прошлого цокки-бая в которых не читалось. Да и будущего не читалось. Глухое отчаянье во всём. – Неужели он? Этот? Неужели?.. Паж столько говорил про Астарту и ни разу не назвал имя автора сооружения... Теперь понятно кто и зачем... Судьба. Шамаш зовёт тебя в моём лице. Деваться тебе некуда».
Докстри сел на корточки перед глухим гробом, который Суприори представлял собой. Человека не выковырить? Пусть прорастает. Пусть сделается в солёной каштановой скорлупе зерном, корнем Впечатления. Новым докстри.
Как полукиборг снаружи с полукиборгом внутри, Докстри заговорил с ним. На человеческом эсперанто нечеловеческим манером, будто с акцентом... Неудобным для людей, для киборгов подходящим способом говорить слова – через равные промежутки. Докстри излагал Шаманию. Излагал, что каждый каштан, каждый полёт стрижа позволит ожить, а сахар – остаться живым. Что если пройдёт до конца – мучительная глухота обернётся непревзойдённым покоем, когда попадётся и окажется на языке «каштан докстри», сплошная, острая соль... Может быть именно он, Суприори-Докстри перемахнёт стадию светлячка и соблазн суицида, раскроет тайну: что там дальше, к чему способны вывести каштаны, раз уж не позволяют остаться полудроидом.
Отто вопросительно, лишь взглядом взывал к Грому: что происходит? У Грома в квадратных глазах отражался светлячковый неоновый Докстри...
Жулан исчерпал свои силы. Пламя охватывало его. Он умирал не как докстри, как человек. Отшагнув к человеческой природе, избежав суицида. Светлячки и докстри не живут вне Шамании, не зависают в непостижимом, замедленном угасании без светлячковых бродов.
Докстри обернулся к Грому и ему вручил завещание:
– Тебе поручаю. Тебе Суприори-шамаш отдаю. Будь ему док. Про ошибку на раме не знает никто. Оставайся хароном. Будь ему док-шамаш. Рановато тебе, но... Вручаю.
Помолчал, закончил:
– Однажды, Суприори, ты уравняешь в спокойствии «внутри» и «вокруг». Постарайся. Ради... Земли, которая тебя приютит, лунного круга, который тебя примет. Ради наших поисков правды об этой земле... Её природы щедрой, хех, и губительной. Я не успел, не сложилось, может быть, ты сумеешь, как киборг, понять: что заставляет исчерпываться и уходить? В чём порок у природы запретного? Он есть, я знаю, и Паж знал, а ты поймёшь в чём. Лунного круга ради, чтоб он продолжался исправленным или прекратился совсем. Мы старались понять, но жизнь коротка, «фьюить!..» заманчивы. Ты будешь другим, для тебя «фьюить!..» не опьянение, а лекарство. Возымей терпение, и однажды ты первый станешь полным киборгом. То есть... Нет, ну что ты бледнеешь?! Снова полудроидом – на вторую половину – киборгом, человеческое ты уже доломал в себе. Иди дальше. Не пытайся пятиться назад, не выйдет! Могло бы восстановиться, давно восстановилось бы. Значит, регенерация не про нас... Взбесилось, а значит, и утихомириться всё разом, все органы чувств разом. Угадал, да? Ты чувствуешь это? Постепенно и вместе, как беснующийся океан не заплатками успокаивается, весь. Сначала едва, постепенно – до штиля, а ты – до камня, до алмаза. Во всём можно найти преимущества. Ты не влюбишься, не увлечёшься коллекцией, не забудешься ни на какой из гонок... Но ни что и не сможет диктовать тебе. Крепкий как, хех, обсидиан. Астарты не нужно, не умножай зла. Соль хранит всё, что тебе нужно: вираж, «фьюить!..» и горло. Бери! Тебе понравится. И это, будь я проклят, можно! Хотя... Не суть.
– Я где-то встречал тебя... – согласился Суприори.
Лишь эту фразу и сказал, оставшуюся без ответа.
Глубоко под землёй находились они, вплотную к юбке Юлы, от оси недалеко.
Умирая в небе и на земле, человек рассыпается на огоньки, стремящиеся вниз.
Не так получилось с Докстри. Он будто отражался рядом с самим собой, дублировался. Какое-то время огоньков хватало, чтобы ему полупрозрачным стоять, а неуловимый сквозняк, выметая огоньки, чтобы собрал из них второго полупрозрачного Докстри. Стоящего торжественно и твёрдо, подобно своему источнику. Стоя на ногах Докстри хотел умереть. Как клинч.
Успел ещё удивиться живучей силе привычки: как жулан в такой момент он должен остаться без маски. Нет ни маски, ни противника, а чувство сохранилось: порыв снять, приподнять её. Ведь если смерть рядом, а его лицо не обнажено, значит, он победил? Тянется вверх рука. При всей фатальности обстоятельств, обуславливающих этот жест, для клинчей он подсознательно желанен. Чтоб не сказать, долгожданен. Как ойл дарует свежесть, освобождение.
Уже от исходного Докстри осталось меньше, чем от сметённого в сторону. Огненный Круг и резкие, стрижиные плечи, профиль жулана...
Белый дроид на чёрном троне проявился в остановившемся кругу, протянул руки и забрал его изнутри, с последними огоньками вместе, не осыпавшимися...
Отражённый в сторону Юлы Докстри не падал, не пропадал.
Удивительно, но Отто молчал! Гром и Суприори не отпускали из своих зрачков того, кто сделался призраком вполне...
«Призрак» подмигнул, кашлянул: хех...
Тихим, суровым голосом усталого жулана пропел второе из пяти прощаний...
- Надежда положит случаю руки на плечи...
И сразу повторил ещё тише. Шаманийцу тут есть с кем прощаться, но Отто был уверен, что – ему. Знал, что ему.
Вообще-то из пяти песен, это, второе по счёту, наименее возвышенное. Трагедиям чуждое, не капитальное прощание. Поют его при временных расставаниях. Это куплеты цокки-голубятен, случайных связей. Не обязательно в смысле «до свиданья». Его мелодию насвистывают, что б невзначай дать понять о поверхностном интересе, намекая, что ищут мимолётного развлечения. Но сами куплеты нежные, романтичные. Так ведь Фортуне одной ведомо, начавшись с каких куплетов, какими закончится нежданное негаданное знакомство, когда:
«Не предотвратить разлуки,
Не предугадать встречи,
Возложит надежда случаю
Руки на плечи...
– Ты лучший мой танец... – шепчут,
- Ты лучший мой вечер».
«Призрак» Докстри кашлянул вновь и усмехнулся: ещё тот куплет! Не подходит к ситуации. Что поделать, с голубками летал, от них и нахватался.
А потом раздался низкий до хрипа, очень тихий лай... Стремительный разворот Докстри, приветственный, манящий взмах неоново-синей руки...
К стыду своему, Гром понял, что зажмурился, когда уже открыл глаза. Ни призрака, ни лая.
Рядом Отто и подопечный. Ах, как рано, насколько же рано Грому становиться доком! Но - без вариантов. Оба парня на шаманийца вопросительно смотрят.
Каждого ошибки сплошные завели сюда, у каждого положение дурацкое, а уж между собой... Ошибки остались в прошлом, а проблемы сближают людей.
– Небо и море, – пробормотал Гром по изгнаннической привычке. – Ни неба, ни моря. Ни Чистой Воды забвения, когда-то я успел возненавидеть её, глотнуть бы сейчас. Докстри сказал, что мы выберемся? Верить можно только плохим новостям...
Точно! Но на этот раз, плохие новости ожидали не людей, а спешащих к ним дроидов по возвращении в дроидскую сферу! Особенно Уррса и Айна, поломавших Гелиотропу улиточий тракт на подходе к Дольке! А Тропу его альтернативный тракт!
Не идти же дроидам пешком через Шаманию? Дракону – пешком?!
Белый Дракон Суприори, независимый навсегда, чхать хотел на любого, кто усомнится в его праве любую возможность использовать, откликаясь на зов. Амаль, предоставившая эту возможность, шкодный характер дроида желания Фавор приплюсовала к белодраконьей шкодности, ей чхать дважды. Амаль-Лун о последствиях задумывалась после их наступления!
Фееричная четвёрка лихо образовала «матрёшку»: Амаль-Лун внешняя орбитой движения, Айном – внутренней, Белый Дракон в промежутке.
Конструкцию для затравки шибануло о панцири Улиточьего Тракта, так как Айн – высший дроид и тракт не может вниз проходить, затем шарахнуло об Шаманию, и уже сквозь жернова бросило на Клык, разрушая тщательное, последовательное мощение тропова тракта. Всё поломали, что могли!
– Ну, привет, люди подземные!
03.10
Дроидов от первой «ступени» до сотой включительно обуславливает принадлежность к холоду или теплу в первой расе терминально: они отталкиваются или взаимно уничтожаются. Они – базовая подвижность.
Аннигилировавшие, – да, именно так, несуществующие, отсутствующие в пространстве бытия – дроиды вступают во взаимодействие с оттолкнувшимися, порождая следующую ступень. Они же образуют взаимосвязь и с другими аннигилировавшими, но только в присутствии оттолкнувшихся. Через них. Так образуется первая «степень».
Она – базовое восприятие. Начиная с неё аннигиляции нет, если в столкновении дроидов не участвует равное количество исходных оттолкнувшихся дроидов: тепла с одной стороны, холода с другой. Когда взаимно уничтожаются таковые, это называется огоньком дроидов.
Этот процесс шёл бы сплошняком, но за их разнесённостью в пространстве следит общее поле Юлы, а в телах - дроиды регенерации. Рана и смерть
