Тайна казачьего обоза

бойца.
   - С утра проверяли и чистили ружья, поклажу, кормили лошадей. Занимались обычными делами.
   У повернул голову и кольнул взглядом бойца:
   - И всё?
   Мужчина весь сжался и, шевеля вдруг застывшими губами, прошептал:
   - Да, господин!
   Поднявшись на ноги  и разминая затёкшее тело, дела повороты вокруг туловища, У поинтересовался, как он думает, догадываются казаки о преследовании или нет. Едва боец раскрыл рот, У перебил и сказал, думаю, нет, не так ли? Боец утвердительно кивнул головой. У продолжал, мне этого мало. Что за стрельба была вчера в стойбище? На них напали волки. Вот как, удивился У и прекратил гимнастические упражнения, а у нас всё в порядке, то ли спросил бойца, то ли сказал сам себе. И много их было? Кого, спросил боец. Волков, выходя из себя, прошипел У.  Не знаю, заикаясь, ответил боец. Очень плохо, констатировал У, приказываю выставить ещё наблюдателей, и указал на три разросшиеся высокие сосны, росшие отдельно от кромки леса, в кронах которых мог скрыться десяток воинов. Господин, разрешите спросить, вдруг заговорил боец, когда мы нападём на обоз. Тебе-то что за дело, усмехнулся У, чем занимаются казаки. Отдыхают, ответил боец; вот и мы продолжаем отдыхать, чем мы хуже; У снова сел и погрузился в размышления, ловя обрывки потерянных мыслей в пламени костра, стараясь восстановить их и связать в логической последовательности.
 

 Долина Дьулаанхайа, стойбище якутов, полдень. 28 октября 1914г.
    - Отец, прости, отрываю от работы, но у меня есть к тебе разговор. – Сотник Нечипоренко обратился к хозяину.
   Тот отложил нож и кожу.
   - Слушаю тебя, Никодим.
  - Мне кажется, твоей дочери понравился кое-кто из наших казаков.
  - Что ж, в этом нет ничего удивительного. Айна в том возрасте, когда надо думать о семье.
   - Нет, отец, мы все женаты и есть дети…
   Речь сотника прервалась, и он увидел в глазах якута немой вопрос – зачем морочишь голову? – и поспешил успокоить его.
   - Пётр Глотов, он холост. О нём веду разговор.
   Хозяин облегчённо вздохнул, отложил в сторону нож, крикнул жене, чтобы та принесла чай. Когда горячий напиток разлили по чашкам, мужчины начали беседу.
   - Свою дочь не хочу отдавать первому встречному в руки, пусть это даже и казак. – Отхлебнул чай хозяин.
   - Согласен, - сделал глоток и сотник.
  - Хочу испытать твоего казака на силу.
  - Силён Пётька, как бык, весь в отца!
  Якут поднял руку:
   - Это слова, а я хочу увидеть его в деле.
   Сотник поставил чашку на столик.
   - Ну, что ж, в деле так в деле. Пошли! Чего ждать?
   - Выпей чаю, - мелкими глотками выпивая медленно горячий напиток, сказал хозяин. – Дочь моя здесь. Никуда не убежит. Если ей приглянулся парень, хорошо. Она ему глянулась, не вижу ничего плохого. Выпей, прошу тебя.
    Сотник согласился, да, выпьем, время терпит.
    Возле юрты собрались казаки и хозяева. Служивые догадывались, о чём пойдёт речь, и хозяйка с дочкой тоже.
    - Петро, - сказал Нечипоренко, - мы не слепые, видим, нравится тебе Айна. Так?
    Петро кивнул головой, вдруг ни с того, ни с чего в горле запершило.
    - Добро! – сотник повернулся к хозяину.
    - Айна, - сказал отец, - тебе нравится Пётр?
    Девушка, не сводя с отца глаз, кивнула – да.
    - Хорошо. – Отец взял за руку дочь. – Я хочу быть уверенным, отдаю её в надёжные руки. И для этого есть у меня одно испытание. Выдержишь его, твоя Айна, нет – извини.
    - В чём заключается испытание? – у Петра прорезался голос, хотя нотки волнения ощущались в интонации.
    Мужчина что-то сказал на ухо дочери, та кивнула головой и скрылась в юрте. Через минуту она вернулась, неся в руках лук. Отдала его отцу. Тот взял его и сказал, испытание простое, дочь любит стрелять из лука. Пусть Пётр покажет, может ли он соперничать с ней. Петро возразил, не лучше ли будет показать своё умение обращения с винтовкой. Якут показал головой, с ружьём всякий справится, дочь, вон, с десяти лет белку в глаз бьёт. Пусть Судьба решит, сильны ли в чувствах ваши сердца. Пётр пожал плечами, посмотрел на Айну и поймал её взгляд, и забилось учащённо молодое сердце.
   - Маловат лук будет, - сказал он, взяв его в руки. – Больше есть?
   Казаки рассмеялись, мол, справился бы с таким; то же самое сказал и отец Айны, мать  только улыбнулась. Айна шмыгнула в юрту и вынесла лук с костяными накладками и протянула Петру.
   - Сама изготовила летом. В деле ещё не был. Вот тебе, казак, и тетива из сухожилий оленя. Крепкая. Натянешь на лук, считай, полдела сделано. – И засмеялась задорно. – Коли действительно приглянулась я тебе, справишься!
    Пётр взял лук, посмотрел на казаков и на девушку с родителями. Согнул рога лука и легко надел тетиву. Посмотрел на замолчавших зрителей. Тронул пальцем тетиву, запела она  звонким голосом от прикосновения, поплыл голос лука над долиной.
   - Давай стрелу, невеста! – посмотрел с улыбкой на Айну Пётр.
    Девушка снова скрылась в юрте, на этот раз намного быстрей, и вернулась, неся в руках стрелу.
    Пётр взял стрелу, примерил и спросил, нет ли стрелы длиннее, эта коротковата будет. Показал наглядно, легко натянув к плечу тетиву. Отец Айны крякнул в кулак, мать ойкнула, казаки одобрительно закивали головами.
    Айна посмотрела на отца, тот кивнул:
    - Неси, дочка.
    На новую стрелу Пётр посмотрел с большим уважением, длиной она была чуть больше метра, ровное крепкое древко, чёрное блестящее перо стабилизатора притягивало взгляд, а тонкий длинный наконечник блестел в свете солнечного дня. Над долиной не было ни единого облачка, лишь где-то вдали на горизонте маячила тёмная тучка, обещая к вечеру обильный снегопад.
     - Надо определиться с целью, - произнёс отец Айны и посмотрел по сторонам. – Хм, ничего подходящего поблизости не вижу!
    - Папа, пусть целью будет вон та сосна, что растёт недалеко от леса! - предложила Айна и указала рукой направление.
    Все развернулись.
    - Далековато для лука, - высказал сомнение Нечипоренко. – Для ружья самый раз. Но решать не мне. Что, Петя, справишься?
    Пётр поймал на себе, устремлённые на него взгляды. Что ж, подумал он, взялся за гуж, не говори, что не дюж. От чьего-то взгляда зажгло меж лопаток, и почувствовал, это Айна смотрит на него. Ну, девица, сказал он про себя, теперь это дело не принципа, это дело чести. Быть тебе, сероглазая красавица, моей, не быть мне казаком! Наложил стрелу на лук, натянул тетиву до плеча, аж мышцы свело, остановил движение, глядя на вершину дерева. В этот момент услышал Пётр голос в голове: «Закрой глаза и, представь себе ясно цель». Исполнил казак услышанное и чуть не вскрикнул, так отчётливо увидел он вершину сосны, рассмотрел крупные и средние ветви, порыжевшую хвою, даже мелкие чешуйки коры, еле вибрирующие под слабым ветерком. От того, что ему удалось, в груди сильнее забилось сердце. «Представил и вижу, - мысленно ответил он голосу. – Чувствую, какая-то крупная фигура прячется в кроне». «Если это человек, постарайся проникнут в его сознание, посмотри на долину его взглядом». Петру пришлось немного напрячься, бисеринки пота выступили на побагровевшем от напряжения лице и снова еле сдержался, чтобы не заговорить. Он не понял, каким образом, но оказался-таки внутри человека и его глазами отчётливо увидел долину, юрты, лошадей и повозки, себя, прицельно смотрящего на дерево, изогнутый в напряжении лук с наложенной стрелой, и стоящих поодаль товарищей и аборигенов. Почувствовал Пётр, что человек поймал его взгляд, уловил действие и увидел, как медленно разжимаются пальцы, как вздрагивает тетива, свистнув, полетела в него стрела, рассекая острым наконечником морозный воздух; человек от страха застыл, он видел приближающуюся стрелу, вот она летит всё ближе и ближе, вот он уже может рассмотреть черное перо стабилизатора, хищную красоту острого наконечника. Человек рефлекторно спрятался за тонкий ствол в кроне дерева.
    Пётр, всё также с закрытыми глазами, слегка подкорректировал рукой направление. Казаки и хозяева стойбища изумлённо наблюдали за  Петром и ничего не понимали, что он делает, почему закрыл глаза. Одна Айна стояла, загадочно улыбаясь.
   Не отпуская стрелу, задержал Пётр дыхание, разжал пальцы, освободил тетиву, и ушла стрела к цели. Пронёсся над долиной тихий крик, заметили и казаки и семья якутов, как дрогнула вершина сосны, и осыпался с неё снег.
   - Попал! – проговорили все наперебой. – Смог, да с закрытыми глазами!
   «Всё, - подумал Пётр. – Получилось». Открыл глаза и посмотрел на довольных друзей, хлопающих его по плечам и кричащих одобрительно, увидел смеющегося отца Айны, девушку, прячущую улыбку, её мать.
   - Что у тебя на лбу? – подошла Айна и пальцами вытерла небольшую капельку крови. – Ты не ранен?
    Общую радость прервал радостный собачий лай, доносящий с северной стороны долины. Хозяин сообщил, что это с охоты возвращаются сыновья.


Дерево на краю долины Дьулаанхайа, 28 октября 1914г.  
    Стрела, выпущенная молодым казаком, не только достигла цели, она пробила насквозь ствол вершины дерева, но и прошла навылет через череп человека, посланного следить своим предводителем за стойбищем якутов и казаками. Дозорный тихо вскрикнул, когда острый металл прошёл через череп, и безвольно повис на сучьях. Что он видел в последний момент жизни, что всплыло в памяти перед взором, когда древнее надёжное оружие прервало его короткий земной путь? Жену и детей? Мать с отцом? Родную деревню, грязную речушку в весеннее половодье и чистую летом?
    У доложили о происшествии. Он, молча, пожал плечами. Когда поинтересовались, снять ли дозорного с дерева, ответил, не стоит терять времени даром и привлекать внимание. Он, дозорный, выполнил свою миссию и теперь может спокойно беседовать на небесах с Безжалостным Тигром.
    Не все одобрили слова предводителя, но выступить открыто никто не посмел. Перечить старшему – табу и нарушить его, означало нарушить закон.
    Простились с погибшим братом мысленно, глядя на вершину дерева, где он остался навсегда, и занялись текущими делами.


Долина Дьулаанхайа, стойбище якутов, утро. 29 октября 1914г.
    Грозная тёмная туча, весь вчерашний день хмуро ходившая на горизонте после обеда накатила на долину, закрыла солнце. Фиолетовые сумерки опустились на землю и наполнили окружающее пространство таинственными тенями, которые сразу выползли из-за  кустов и пригорков. Крупные хлопья снега, медленно кружась в одном им знакомом танце, полетели на землю.
    К утру снегу намело выше пояса, поэтому, чтобы выйти из юрты, пришлось и казакам и хозяину с сыновьями потрудиться.
    Снег продолжал идти, уже не так обильно, как ночью. Закончив работу, Нечипоренко сказал в сердцах, что нужно было выезжать вчера. А сегодня будет трудно идти по рыхлому снегу и им и лошадям. Хозяин предложил задержаться ещё на сутки, на что сотник с задумчивым лицом ответил, подумаю. Вскользь пробежал взглядом по дальнему лесу, собрался войти в юрту, как его внимание привлекло непонятное движение и осыпавшийся с невысоких деревец снег. Он развернулся, напряг зрение и в этот момент до его слуха донёсся знакомый звук стреляющего оружия, в метре от него поднялся небольшой фонтанчик снега.
   «Ах, ты мать твою! - выругался сотник, пригнулся и крикнул: - Тревога, казаки, всем к ружью!»  На