Тайна казачьего обоза

или речной форели на выбор, да под ледяную водочку из рюмочек хрустальных и охлаждённое пиво. Однако, Александр Борисович мягко отказался, аргументируя, что дача с баней и шашлыки с выпивкой у костра никуда не денутся; но у него имеется весьма интересный предметный разговор. А «Белый» зал идеальное место, где можно открыто, не маскируясь, говорить о делах любой важности, при этом, будучи уверенным, что тебя никто не прослушает. Сильвестр Борисович усмехнулся, сказал, неужели его друг решил сменить поприще на старости лет и заделаться в разведчики-шпионы. На полном серьёзе Александр Петрович ответил, что разведка как раз не по его части, хлеб у лучшего друга отбирать не будет и вопросом в лоб сразил Сильвестра Борисовича наповал, ответь, раз уж ты такой умный, где лучше спрятаться грибочку. Вот как мы заговорили, воскликнул удивлённо Сильвестр Борисович и ответил молниеносно: - Конечно, в лесу под кусточком. Друг напоследок заключил, тогда строимся в три шеренги и в пятницу в ресторан. Хорошо, сказал Сильвестр Борисович и попросил напомнить время встречи, а то он что-то запамятовал. Да не запамятовал ты, укоризненно произнёс Александр Петрович, с памятью у тебя всегда проблем не было, а время я не называл, но, думаю, в шесть часов вечера, если это устроит господина главного республиканского шпиона. «Главного шпиона устроит, - сказал Сильвестр Борисович. Попрощался, отключил телефон и про себя сказал: - Тоже мне, полковник Исаев!»        
     Пришёл Сильвестр Борисович часом ранее обговоренного времени, посидеть в одиночестве, отвлечённо подумать на свободные темы, вспомнив яркие моменты дня.
    У входа в зал, его встретил метрдотель Алексей Ильич, внештатный сотрудник; сухощавый, в свои сорок он выглядел на десять лет моложе, если бы не седина, скупо разбросанная по вискам.
    - Добрый вечер, Сильвестр Борисович! – поприветствовал гостя Алексей Ильич.
    - Здравствуй, дорогой, - ответил Сильвестр Борисович и обвёл взглядом зал. –
Пустовато.
    Метрдотель решил оправдаться.
    - Время раннее. Но, заверяю, все столики зарезервированы. – И предупреждая следующий вопрос, добавил: - И как обычно, живая музыка.
    - Все столики, утверждаешь, заказаны?
    Алексей Ильич указал рукой в сторону столика у окна.
   - Ваше любимое, можно сказать, именное. Зарезервировано для вас.
    - Спасибо, Лёша, - перешёл на дружеский лад Сильвестр Борисович. – Как дела на личном фронте? Не остепенился, крутишь старым девам вербальные букли?
    Метрдотель заалел лицом, артистично кашлянул тихо в сторону:
    - Всё шутите?
    Официантка к столику подошла сразу же, как за ним расположился посетитель. Среднего роста и телосложения светловолосая девушка в облегающем светло-кремовом костюме-двойке и предложила меню.
    Сильвестр Борисович взял папку и, не раскрывая, сказал, что пока ограничится кофе с рюмкой ликёра. Поинтересовался, есть ли в винной карте «Амаретто», услышав подтверждение, высказался, «Амаретто», безусловно, хорош, но в это время суток предпочтительнее «Бенедиктин». Анастасия, так зовут официантку, если верить написанному на бейдже, мягко улыбнулась и через несколько минут вернулась с заказом.
    - Ваш кофе, пожалуйста, - сказала она, поставив чашку с дымящимся ароматным напитком на стол с рюмкой ликёра. – Будут пожелания, обращайтесь. Всегда к вашим услугам.
     Зал ресторана постепенно заполнялся. Посетители рассаживались за столиками, увлечённо беседуя между собой. В воздухе висел тихий гул, обычный в таком случае.
     На сцене расположились музыканты и начали разминку, играя гаммы. Девушка-саксофонистка исполняла простенькую мелодию; парень-скрипач сосредоточенно водил смычком по струнам; средних лет мужчина с курчавой шапкой волос и окладистой чёрной бородой в соломенной шляпе, сидя на стуле, задумчиво перебирал клавиши аккордеона, иногда исполняя глиссандо. И только барабанщик, худой юноша лет двадцати, с тонкими, заострёнными чертами лица, постоянно убирая с лица рукой косую длинную чёлку, сидел с закрытыми глазами, вертя пальцами барабанные палочки.
    Изредка бросая взгляд в зал, потягивая крепкий кофе, рассматривая нарядно одетых женщин в красивых летних платьях и их спутников-мужчин в костюмах – в зале ощущалась прохлада, исправно работал кондиционер – Сильвестр Борисович наблюдал за театром.
    На площадке перед театром возле высокого крыльца, который украшали массивные колонны, у входа собралось приличное количество поклонников музы с букетами цветов. Судя по афише, она легко читалась из окна, сегодня в театре  премьера спектакля «Изгой», модного московского режиссёра.
    Стоявшие беззаботно люди вдруг заволновались, пришли в движение и, организованно поднявшись по крыльцу, скрылись за высокими деревянными дверями театра.
    «Наверное, прозвучал первый звонок, - мечтательно подумал Сильвестр Борисович и вспомнил, что давненько с супругой не был не то, что в театре, в кино. – Сейчас прозвучит второй звонок, зрители, теребя в руках анкеты с анонсом, рассаживаются в зале и партере. Начнут перешёптываться между собой. Затем прозвучит третий и зал погрузится в загадочную полутьму, раскроется занавес, зажгутся юпитеры, осветят декорации, актёров, застывших перед началом и начнётся волшебное представление – спектакль!»
     Не сверяясь с часами, Сильвестр Борисович чувствовал, друг опаздывает, хотя он имел иную точку зрения – начальство задерживается…
     Пригласив Анастасию, Сильвестр Борисович повторил заказ.
     Наконец, зал заполнился. Между столиками засновали официанты, неся разносы с декантерами с вином, графины с крепкими напитками и посудой. Ожили за стойкой бармены, до этого мирно дремавшие в углу за стойкой.
     Гул в зале прервал музыкальный аккорд – со сцены зазвучало музыкальное приветствие. Посетители напряженно умолкли.
    Девушка-саксофонист, видимо, лидер группы, объявила, что квартет «Городской парк» рад приветствовать уважаемых посетителей, гостей и жителей самой северной столицы в мире, что для них будут исполнены известные и новые мелодии и песни.
    Раздались стройные аплодисменты.
    - Скрипач Антон-Антон! – объявила она.
    Скрипач исполнил виртуозно пассаж и низко поклонился под несмолкаемые аплодисменты.
     - Аккордеонист – дядя Миша!
    Дядя Миша встал, приподнял шляпу, затем низко поклонился и прошёлся быстро по клавишам.
    В зале послышалось «Браво!»
    - Ударные – продолжила девушка, - Максимилиан!
    Максимилиан быстро прошёлся по тарелкам и барабанам, щедро разбросав звонкие россыпи звуков, подбросил палочки вверх, встал, поклонился. Выпрямившись, без труда поймал палочки и снова пробежался по тарелкам и барабанам.
    Шквал восторга сотряс зал.
    «Сегодня музыканты будут в центре внимания, - уважительно подумал о музыкантах Сильвестр Борисович. – Ну, что ж, молодцы ребята!»
    Когда шум утих, скрипач, аккордеонист и ударник в унисон объявили девушку:
    - Соло на саксофоне – Полина Бережная!
    Полина исполнила несколько тактом мелодии «Маленький цветок».
    - А сейчас, - сказала в микрофон Полина, - «Цветущий май»!
    Зазвучал фокстрот; несколько пар вышли танцевать.
     Знакомая мелодия незаметно увлекла Сильвестра Борисовича в туманную даль воспоминаний, и он с лёгкой меланхолией окунулся в светлые и памятные события.

    Вопреки теории вероятности, судьбы двух юношей, Сильвестра Фетисова из шахтёрской семьи из Донецка и Александра Борисенко из семьи потомственных служащих МВД из Ленинграда, никогда бы не пересеклись, если бы не одно из самых впечатлительных событий, почётная обязанность каждого гражданина СССР – служба в Вооружённых Силах СССР.
    Независимо друг от друга, на расстоянии почти в две тысячи километров между городами, почтальоны в один  и тот же день утренний час четвёртого мая тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года вручили под роспись на руки повестки из военкомата. В каждой каллиграфическим почерком секретаря военкома написано, что призывнику такому-то приказано прибыть такого-то числа в такое-то время в военкомат для дальнейшего следования к месту срочной службы.
    И в Донецке и в Ленинграде в день проводов не обошлось в семье без слёз: плакали мамы и тётки, не сдерживали светлых слёз сёстры и бабушки. Отцы с дядьями с деланной строгостью и суровостью напутствовали юношей. Объясняли простые, как грабли, правила выживания в замкнутом пространстве воинской части и казармы: в обиду себя не давать, уметь за себя постоять, не бросать в беде товарища – тогда всё (дальше шёл эмоциональный подбор красочных и ярких слов, соответствующих торжественному моменту).
     И в Донецке и в Ленинграде до утра пили водку за здоровье призывников, за то, чтобы служба пролетела, как один день с четвертью; и там и там с видом знатоков замечали, служба всего два года, а воспоминаний – на всю жизнь! Приходили отметиться соседи, даже те, кто в обычные дни воротил нос и морщил лицо при встрече, отдать дань уважения дому будущего солдата и опрокинуть стопочку-другую хмельного зелья.
    Вполне вероятно, в каком-то семействе всё поначалу обстояло более чинно и в строке ритуала, произносились клише тостов и пожеланий. Но в итоге всё свелось к одному знаменателю. Пение под баян и гитару прерывал хриплый звук колонок старого бобинного магнитофона, и молодёжь лихо отплясывала под «мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Никто и думать не хотел, «что последний нонешний денёчек гуляю с вами я друзья, а завтра рано чуть светочек, заплачет вся моя родня».
     В пять часов утра и в шахтёрском Донецке и в культурной столице Ленинграде вчерашних юношей, завтрашних солдат, защитников Родины, сопровождали родные и друзья в военкомат.
    И там и там они шли по просыпающимся городским улицам, утопающим в яркой зелени деревьев, залитым золотыми лучами восходящего солнца и пели нестройно под аккомпанемент баяна:

                                Как родная меня мать провожала…

     И вчерашний гражданский из Донецка Сильвестр Фетисов и вчерашний абитуриент Александр Борисенко, пройдя через мелкое сито многочисленных военно-медицинских комиссий с печатью в личном деле «годен к строевой» встретились, исколесив полстраны в душных плацкартных вагонах, в одной из южных знойных среднеазиатских республик. В захудалом городишке в части ДШБ ВДВ.
    Последняя медкомиссия в медсанчасти, не такая тщательная и углублённая, просто констатация в последней инстанции – здоров! В итоге, всем солдатам поставили прививки, превентивная мера против заражения от всяких болезней, изобилующих в южных странах с жарким климатом; невыносимая боль от прививок, проявившая себя ближе к вечеру, гнала молоденьких солдат на стены и заставляла ползать по потолку.
    Старослужащие в казарме после вечерней поверки сообщили молодым солдатам, что им выпала честь служить в ОКСВ в Афганистане, защищать интересы Родины и дружественного афганского народа.
     Месячный курс молодого бойца, принятие присяги, усиленная физическая и военная подготовка. Кроссы на жаре под палящим солнцем в полной выкладке, стрельба из автоматов.
     Короткое прощание с Родиной и частью, торжественный