Тайна казачьего обоза

Но, - хозяин кабинета поднялся с кресла, - их нет.
    Он намеренно остановился; когда пауза достигла критического момента, сел и сказал:
    - Положительных результатов. Имеем же, напротив, сплошь отрицательные.
    Фёдор Витальевич внезапно бросил папку Климу. Он замахал руками, стараясь её поймать; в итоге она упала на пол, листы разлетелись в стороны.
    - Климушка, - участливо произнёс Фёдор Витальевич таким тоном, что Климу подурнело и стало тошненько-претошненько, - ты даже папку поймать не в состоянии, как же ты собирался управлять моей империей?
    - А… это… ну, я… - замялся Клим, то зеленея, то бледнея.
   Фёдор Витальевич передразнил, только язык не показал:
   - А… это… ну, я… - и, резко упёршись руками в стол, напрягая, жилы на шее, брызжа слюной, взорвался: - Я – головка от часов «Заря».  
    Дверь на крик приоткрылась, показалась Настина голова.
    - Закрой немедленно дверь! – строго отчеканил Федя. Пальцем указал на Клима. – Ты…
    - Я… - сдерживая икоту, отозвался Клим.
    - Ты не догадываешься, что за бумаженции разлетелись по полу?!
   - Откуда же, Фёдор Витальевич!..
    - Конечно же! – сыронизировал хозяин кабинета. – Как ты можешь знать, суперспециалист широкого профиля! У тебя хоть какое-то образование есть, кроме среднего?..
     Клим неуверенно попятился назад на негнущихся ногах.
     - Э… э… э…
     Фёдор Витальевич снова ударил по столешнице, от звука задрожали стекла в окне и зазвенел хрусталь в серванте.
    - Стоять, блядькина мать! На месте! Двигаться я не разрешал!
     Указал на пол и папку.
     - Поднять! – приказал тихим шёпотом. – Немедленно!..
    Клим бухнулся на четвереньки, дрожащими руками, часто выпуская листы из рук, собрал документы в папку, поднялся, приблизился с опаской к столу и положил аккуратно на край.
     - Как ты думаешь, - прищурив глаза, продолжил Фёдор Витальевич, изучая происходящие с Климом метаморфозы, - как долго ты мог продолжать дурачить мою супругу, Нику Семёновну? Как долго мог продолжать безнаказанно водить её за нос? Думаешь, в один прекрасный день смотал бы по-тихому удочки и с моими денежками назад, в первопрестольную? Или… - Фёдор Витальевич изменился в лице, оно обострилось, зубилом выделился подбородок, хищно вспыхнули глаза, - … ты крутил шашни с моей женой, - интонация нарастала в геометрической прогрессии, и уже вдалеке гремел гром, приближалась гроза, - и … - взорвался, - спал с ней?!
    Федя рывком сорвался с кресла и, наклонившись вперёд, закричал:
    - Признавайся, гнида, тёрся с Никой Семёновной?!
    Клим плюхнулся на зад, больно стукнувшись об пол, скривился от боли; в висках замолотили молоточки; быстро перебирая ногами, помогая руками, спиной вперёд, он начал двигаться к двери, истошно вопя:
    - Нет! Нет! Нет! Не спал… не тёр… Нику Семёновну!..
    Федя легко перескочил через стол, смахнул ногами мраморную чернильницу, просыпал из подставки ручки, стопку чистой бумаги. Настиг Клима, схватил за грудки, приподнял.
    - Что ж это получается, ты ею брезговал?!
    - Нет! Не брезговал!
    - Значит – спал, - подвёл черту хозяин кабинета.
    - Нет же, говорю вам, нет! – трясясь от страха, верещал Клим.
    - Нет? – повторил Федя.
    - Да!
    - Ты меня прости и определись, нет или да?
    - Не-е-е-е-ет! – завыл Клим.
    Приблизив своё лицо к лицу Клима, Федя с ехидцей произнёс.
    - А ведь в слове «нет» две буквы согласных…
    - Не зна-а-а-аю, - захрипел Клим, Фёдор Витальевич крепко держал за лацканы. – Уже… знаю…
    Федя разжал руки, и Клим рухнул на пол, распластался на спине. Федя присел на корточки рядом, поправил полы пиджака у Клима, разгладил складочки на его брюках.
    - Климушка, к сведению, ты и твои дружки принесли мне урон в… - Федя остановился, перевёл взгляд на потолок, будто стараясь увидеть там подсказку, - … одиннадцать миллионов.
     - Рублей? – вяло спросил Клим.
     - Рублей, долларов, уже не важно, - усмехнулся Фёдор Витальевич. – Плюс неустойка и недополученная прибыль. Зарплата, так и быть, васаби с ней… Итого, тридцать миллионов рублей. Как собираешься возмещать ущерб?
    Клим часто заморгал, соображая, что ответить; Фёдор Витальевич встал и, глядя вниз, добавил:
    - Меня устроит наличка, соглашусь на безнал.
   Вернулся за стол. Глядя на лежащего Клима, сказал:
   - Срок… - полистал настольный календарь, - сейчас конец второй декады мая. Первые числа июня. Точной даты не говорю, ты же спец, считать умеешь. Следовательно, это очень, уверен, очень справедливо.
    Клим приподнялся.
    - У меня нет таких денег.
    Фёдор Витальевич вынул из бара виски, налил полный стакан и, махом опустошив, сказал, будто оправдываясь:
    - Жара! страшная! Не припомню такой в мае. – Обратился к Климу. – Говорят, климат меняется. Учёные. Ты тоже так думаешь?
    Смена темы выбила Клима из колеи, он отрицательно затряс головой.
    Федя наполнил стакан повторно, посмотрел на свет, любуясь соломенным цветом напитка.
    - Да бог с ними с учёными! Какая нам разница, меняется климат, нет. У нас свои дела. Итак, когда вернёшь деньги?
    Фёдор поманил Клима движением руки, предлагая подняться, хватит, належался. Клим встал, неуверенно стоя на дрожащих ногах.
   - Ну?
   - У меня нет таких денег, - повторил Клим.
   - Возьми ссуду в банке. Кстати, у меня есть один знакомый банкир.
   - Я напишу заявление в суд! – у Клима получилось неуклюже и вяло.
   - Пиши, - посоветовал Федя. – Не забудь упомянуть в нём, как чуть не разорил мою фирму.
   - Я напишу заявление в суд! – уже более уверенно, словно молитву, произнёс Клим. – Будет справедливое расследование.
   - Значит, о справедливости не задумывался, когда просирал мои деньги; а как ответ держать – вспомнил. Ну, что за люди?!
    Немного придя в себя, Клим заговорил увереннее.
    - У меня в Москве серьёзные покровители, если они узнают… вам… - Клим замешкался, думая, говорить или нет, нерешительно закончил, - вам очень не поздоровится.
    - Да ты что! – делая незначительные паузы между словами, произнёс Федя, откинулся на спинку кресла, скрестил пальцы на груди. – Угрожаешь?
    - Нет… то есть… да!.. – выкрикнул Клим, словно выплюнул ненужные, мешающие говорить слова-крошки.
     Федя расцепил пальцы, указал рукой на окно.
    - Москва, она далеко. Забыл? Не-е-е-ет!.. А мы в Якутске. Но законы и там,  и тут одинаковы: просохатил бабло, верни.
    - Н-н-нет! – тонко пискнул Клим, полез в карман, вынул мобильный телефон. – Я позвоню друзьям, покровителям…
     В кабинете раздался ироничный смех.
     Клим озадаченно посмотрел на хозяина кабинета. Он откровенно смеялся на его словами, утирая набегающие на глаза слёзы. Ничего не понимая, Клим застыл в нерешительности, держа в руке телефон.
    - Да ты, Климушка, свет наш Ефремович, звони, звони ты уже! Не тяни кота за хвост! – сдерживаясь, чтобы не лопнуть от смеха, сказал Фёдор Витальевич. – Звони скорее! Но запомни одно: в Москве сейчас раннее утро, люди твои, покровители, то есть, ещё спят, видят сладкие сны. Спят дома, или у любовниц, обнимая горячие молодые тела. Думаешь, они с большой охотой оторвутся от… - здесь Федя произнёс нечто непривычное с точки зрения воспитанного человека, но в связи с возникшей ситуацией, вполне приемлемую идиому. – Поверь моему опыту, не такая уж ты великая шишка, для того, чтобы спасти тебя к берегам города Якутска Америка и госдеп не направят свой какой-то там по счёту военно-морской флот.  
    Фёдор Витальевич остановился, глядя на произведённый им эффект.
    - Я поступлю проще. Обращусь к своим друзьям из ОПГ.
     Из горла Клима вырвался удушающий хрип.
     - Из организованной преступной группировки?
     Федя скривился.
     - У! зачем так грубо!
     Прошёлся по кабинету по диагонали, не сводя глаз с посетителя.
     - Мы, Климушка Ефремович, даже здесь, на крайнем севере, не дикари, чай, живём как-никак в двадцать первом веке. Или забыл, или от бабла, у меня скоммунизденного, потерялся во времени? – сказал Федя. – Все без исключения вопросы решаются в правовом ключе. Согласен?
      Клим облизал пересохшие губы:
      - Бе-бе-бе…
      Фёдор скривился.
      - Что ты как овца, блин, бекаешь! Зассал, подлец?
      Клим, наконец, произнёс заикаясь:
      - Бе-бе-безус-словно, Фёдор Витальевич.
      Федя снова скрестил руки на груди.
     - Ergo, я тоже не буду нарушать установленных правовых норм. А «ОПГ», к твоему сведению, это общественно-патриотическая группа. Она создана моим лучшим другом, Витей Рябым. Ой, прости, Климушка, прости Ефремович, Виктором Викторовичем Рябцевым. Он и название ей придумал, проникнись, лично сам – «Преступление и наказание». Ничего не напоминает? Ассоциации есть?
     Клим кивнул согласно, затравленно глядя на Фёдора Витальевича.
     - Да ты расслабься, - предложил ему хозяин кабинета. – Расслабься, Климушка Свет-Ефремович! Давай придём к общему знаменателю: или оглашаешь методы возврата денег, или я звоню Рябому, ой, прости, дорогуша, Виктору Викторовичу.

     «Предстанут ли моей памяти мои дурные дела – и найдёт на мою душу жгучая тоска позднего раскаяния?»


Гостиничный комплекс «Золотая Якутия». Якутск. 23 мая 2014г.
    В отличие от пафосного «Мраморного», безвкусного «Эллинского» или претенциозного «Охотничьего» залов, «Белый» зал подкупал абсолютной простотой и строгой аскезой в дизайне и оформлении.
    Несмотря на название, в декоре и интерьере присутствовали помимо белого и другие тона.
    Молочно-белый лепной карниз по периметру потолка, белые под мрамор с тёмными прожилками стены.
    К столикам, расположенным у стен вели бежевые ступени подиума; белые льняные скатерти и ослепительно-белые салфетки на столах, на стульях – чехлы слоновой кости; столики разделяли мобильные перегородки, обитые кремовой кожей; на стенах  светильники со светло-фисташковыми абажурами, распространяющими вокруг себя приглушённый, не раздражающий глаза мягкий свет. Высокие окна скрывала бирюзовая органза и полосатые, молочные с кремовым портьеры.
     Сцена, где выступали музыканты, тонула в соломенных полутонах, и от зала её отделял плотный тяжёлый, цвета спелой пшеницы занавес.
     Свободное пространство пола посредине зала, где под ретро-мелодии любили танцевать посетители ресторана, застелено дубовым паркетом природного цвета.
    С потолка свисала плоская люстра с плетёным плафоном из искусственной  светло-коричневой соломки.
    Больше в интерьере не было ничего: ни фальш-колонн под античность, ни картин а-ля Ренессанс, ни прочей архитектурной мелочи.
    Импонировал ещё один маленький фактор – в «Белом» зале категорически не проводили банкеты-фуршеты и не справляли свадьбы; обходились без вычурной суеты, кражи туфельки невесты и пошловатеньких игр. Поэтому и горожане, и постояльцы гостиницы с удовольствием проводили в нём время.
    С воодушевлением Сильвестр Борисович Фетисов, генерал-майор ФСБ, принял предложение друга Александра Петровича Борисенко, замминистра МВД, встретиться и провести вечер в приятной обстановке и в дружеской атмосфере, слушая живую музыку.  Но сначала выдвинул контрпредложение встретиться у него на даче; попариться в баньке с берёзовыми веничками, с купанием в холодной купели, в дубовой бочке с водой и со льдом. Затем заманчиво расписал ужин у мангала, шашлык из баранины