Заплати за все.

жизнью, - усмехнулся Василий. – Ты же знаешь, я жаден, за деньги душу продам. Так что, настраивайся на длительное, нудное существование рядом с моим телом. Полагаю, что погрязая в роскоши, оно будет храниться долго.
- Да такого бабла хватит…, - Ника запнулась. – Месяцев на семь.
- Спасибо, дорогая! – расхохотался Василий. – Это большой срок. Особенно, если проживать его во чреве Парижа. Но из чрева нас выкинут недоношенными в Юзовку.
- Ну, надо жить как-то экономней, - тоненьким голоском сказала Ника. – Переедем в трущобы…
- Обижаешь, начальник, - вальяжно ответил Василий. – Я старый комсомолец, у меня есть принципы. Жить надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно не потраченные деньги. Мой папик и братец наверняка переворачиваются в гробах, глядя, как мы пропиваем их бабки. Только за это, я готов отдать всё, что у них есть.
- Откуда они это взяли? – спросила Ника.
- Полагаю, налоговая об этом не знает, - сказал Василий. – Иначе, кто-то из них не хранил бы это в полу. Подозрения есть. Но обоснования своим подозрениям в документах фирмы я не нашёл. Что и не удивительно, учитывая бардак, который там царил после смерти отца. Возможно, мне не всё показали, там и живых крыс хватает. А может, Антон не успел внести соответствующие  коррективы. Короче, будем искать, откуда уши растут. Найду, - покажу.
- Это тоже будет сюрприз? – Ника сделала широкие глаза.
- Этот сюрприз может оказаться не таким приятным для нас с тобой, - хмыкнул Василий. – А может, у нас получится развести разводилу и без стрелочников. Посмотрим. А сейчас, давай жить, пока живётся. Здесь где-то должен быть настоящий абсент. И Лувр.
- А если мы не найдём Лувр? – спросила Ника.
- Тогда мы поедем в трущобы нюхать порок с запахом гиацинта, - сказал Василий.
- Я достаточно порочна, чтобы нюхать порок в цивилизованных условиях, - обиженно ответила Ника.
- Нет, это уже наглость! – возмутился Василий. – К её ногам бросают весь Париж, а она требует ещё и биде в придачу!
- Это тебе понадобится унитаз после двух бутылок шампанского, - сказала Ника. – А я от него просто бздю. Пошли.
- Куда? – мрачно спросил Василий. – На ближайшую барахолку?
- В ближайший ювелирный магазин, - ответила Ника. – Ты идёшь или нет? А то я уже улетаю.
- Птица моя! – вздохнул Василий. – О каких семи месяцах ты говоришь?  Мы не успеем даже зачать себя в качестве новых русских!
- Для зачатия много времени не надо, - уверенно возразила Ника. – Делу - время, потехе - час. Хватит тут насасываться дерьмовым французским винищем, у нас куча дел впереди.
- Мы будем стоять под мусорным баком, - предупредил Василий.
- Старому комсомольцу с часами от Картье на руке всегда подадут на лапу, - утешила его Ника. – Да и мне есть чем подработать  тебе на абсент, Париж всё-таки.
-Вот, бля! – потеряв остатки терпения и бонтона, произнёс Василий, вставая. – Я что-то упустил в твоём воспитании.
- Ты уже нашёл жемчужину в мусорном баке! – весело сказала Ника. – С этой жемчужиной в носу ты теперь будешь идти по жизни прямо, не увиливая от обязанностей. Двигай копытами, папа.


Глава 16.
В этот раз, нанимательница была без всякого гламуру, откровенно и безобразно пьяна.
- Да я уже не знаю, может и не Васька убил! – говорила она, кривя рот. – Может, Толька, гад!
- Разве у него были причины? – осторожно спросил Захаров.
- А какие причины?! – заорала Елена. – Бухали вместе. Ты…вы что, не знаете этих козлов?
Она принимала Захарова в своей квартире, на кухне. Вокруг царил невообразимый  срач. Под столом ползал сопливый ребёнок. Старшенький заглянул, держась за притолоку и уплыл, шатаясь. Зрачки его глаз были, как булавочные проколы, что очень не понравилось Захарову.
- Загрызлись по пьянке, - продолжала Елена. – Один другого замочил, и все причины.
- У меня сложилось впечатление, что Анатолий Олегович…, - начал Захаров.
- Анатолий Олегович, - падлюка! – завизжала Елена. – Чего он прячется, если чистый? Ну, чего?
- Почему вы думаете, что он прячется? – спросил Захаров.
- Да я пыталась до него дозвониться сразу после смерти Антона…
- Подождите, подождите, - прервал Захаров. – Вы имеете в виду, после того, как нашли тело?
- Ну…да. После того, как нашли, - Елена вытерла с губы свисшую слюну. – Не дозвонилась. И на похороны он не пришёл. И потом искала, без толку.
- Скажите, а он болел чем-нибудь? – спросил Захаров.
- Да ничем он не болел, здоровый, как бугай, - ответила Елена. – Тошика удавить мог вполне.
- А уехать куда-нибудь он мог? – спросил Захаров.
- Мог, конечно, - ухмыльнулась Елена. – Обокрал моего мужа и удрал.
- А что и где он мог украсть? – очень осторожно поинтересовался Захаров.
- Откуда я знаю? – сварливо сказала Елена. – Откуда угодно, фирма богатая. Может, он и с Васькой в сговоре был.
- Стоп, стоп, - опешил Захаров. – Они что, были знакомы?
-Откуда я знаю? – ещё сварливей, сказала Елена. – Я вам сведения даю, информацию. А вы разбирайтесь, за то и плачено.
- Плачено, плачено, - мягко согласился Захаров, едва сдерживаясь. – Простите за бестактный вопрос, но мне же плачено, у вашего мужа была любовница?
- Была! – выпалила Елена. – Только не знаю, где. Может, они с Васькой её пополам и делили.
- Так с Васькой или с Толькой? – уточнил Захаров.
- И с Васькой, и с Толькой, - закивала Елена. – Вы что, не знаете этих козлов?
- Знаю, - вздохнул Захаров. – Спасибо за ценную информацию. И оплатите, пожалуйста, счёт, чтобы я мог работать с ней дальше.
- У меня нет, - грубо сказала Елена. – Найди мне Передерия, тогда и заплачу.
- Мадам, - тяжело вздохнул Захаров. – Кого сажать будем, Ваську или Передерия?
- Оба они козлы, - убеждённо сказала нанимательница.
- Оба, - согласился Захаров. – Но плачено только за одного и не полностью. Что делать?
- Нет! – сказал Захаров, увидев, что нанимательница встаёт с томной улыбкой. – Я лучше пойду, заплатите потом.
Вернувшись к себе в офис, Захаров решил прозвонить по месту жительства Василия Филипповича. Он помнил предупреждение Темлякова-старшего о том, что мать нельзя беспокоить. Но рассчитывал задать пару дежурных вопросов, если трубку поднимет сам Темляков. И пару не дежурных, - если его мать. Трубку взяла мать.
- Здравствуйте, Клара Васильевна, - как можно более вежливо сказал Захаров. – Моя фамилия Захаров, я частный адвокат, работаю по поручению Елены Аркадьевны и Василия Филипповича.
- Да, - голос в трубке был почти мёртвым.
- Мне крайне необходимо выяснить кое-что о контактах Антона Филипповича, - заторопился Захаров. – Будьте добры, скажите, пожалуйста, не было ли у Антона Филипповича… близко знакомых женщин?
В трубке висело молчание, и Захаров подумал было, что уже не дождётся ответа.
- Да, - снова возник голос, сухой как мёртвые листья. – Была… Инночка Клейман…, они ещё в школе вместе учились…, я и отца её знала… Семёна Михайловича…
- Большое спасибо, Клара Васильевна, - сказал Захаров. – А вы не вспомните, где она живёт?
- Ну…, недалеко, - после паузы, ответил голос. – В том доме…, где наше почтовое отделение… 137-е…
-Огромное вам спасибо, Клара Васильевна, - сказал Захаров. – Будьте здоровы, и желаю всего хорошего.
Это уже было кое-что. Инна или Инесса Семёновна Клейман, подруга детства, а следовательно, того же года рождения, проживающая или проживавшая, - Захаров быстро справился по справочнику, - в доме № 129 по улице Постышева.
Глава 17.
Скромная, темноволосая и темноглазая женщина, открывшая дверь, не могла быть никем иным, кроме госпожи Клейман.
- Здравствуйте, - Захаров представился, предъявив своё адвокатское удостоверение. – Мне бы очень хотелось поговорить с вами по поводу Антона Филипповича Темлякова.
Визит был без звонка, и женщина помедлила едва заметно, прежде чем сказать, - Пожалуйста, - и рассеять последние сомнения относительно её личности.
Квартира казалась небогатой, но весьма аккуратной, в хозяйке чувствовались тон и вкус, Захарова не потащили на кухню, а пригласили в гостиную и предложили кресло.
Обстановка была старой, но не антикварной, на стенах – настоящие, хотя и поблекшие шпалеры, портреты в багетах были сделаны не в мастерской Репина, но и не в ближайшем фотоателье, пахло хорошим табаком.
- Простите, пожалуйста, - виновато улыбнулась женщина. – Это кресло неисправно.
Захаров пересел в другое. Однако, успел увидеть в щель приоткрытой двери мужчину, скрытого за дверью, но отразившегося в трюмо напротив. Мужчина, лысоватый и полный, сидел, напряжённо выпрямившись на кровати в соседней комнате, но какое ему, Захарову, было до этого дело?
- Мне рассказала о вас мама покойного Антона Филипповича, - мягко сказал Захаров. – Мне известно, что вас связывали с Антоном тёплые, дружеские отношения. В моей работе  поможет всё, что прольёт свет на обстоятельства этой трагической смерти.
- Ну, что я могу сказать? – женщина беспомощно развела руками. – Я сама узнала совершенно случайно. Антон долго не звонил, не появлялся. Я звонила, он не отвечал. Я забеспокоилась, позвонила матери. Клара Васильевна сказала, что Антон мёртв. Она была в таком состоянии, что я не стала расспрашивать. У нас с Антоном есть…были общие знакомые. Мне сказали, где он похоронен. Я поехала, отвезла цветы, Вот и всё, пожалуй.
- Я так понял, что вы были знакомы очень давно? – спросил Захаров.
- Давно. Со школы, - кивнула Инна Семёновна.
- И встречались довольно часто? – продолжал Захаров.
- Не так часто, как хотелось бы, - Инна Семёновна печально усмехнулась. – Чего уж теперь скрывать. Но у него семья, двое детей. Я не навязывалась. Бывало, что и по месяцу не виделись.
- Но старая любовь не ржавеет, - осторожно улыбнулся Захаров.
- Не ржавеет, - кивнула женщина. – В семье у него было не всё ладно. Жили мы рядом. Так что, сами понимаете…
-Понимаю, - вздохнул Захаров. – Меня мучает вопрос, что мог делать Антон Филиппович так далеко от дома, на поле, где его нашли?
- Это не вопрос, - сказала Инна Семёновна. – Я не знаю, где его нашли, но в поле он проводил больше времени, чем дома. Он был охотник, стрелок, рыбак, автомобилист и всё, что связано с этими мужскими играми.
- Вы хорошо его знали, что он вообще был за человек?
-Ну, человек, - Инна Семёновна пожала плечом. – Злой, добрый, всякий. Как и все мы. Мог обидеть, мог и подарками задарить. В целом, неплохой человек.
- «Но и не хороший», - отметил про себя Захаров.
- А мог он кого-нибудь обидеть так, чтобы его убили? – напрямую спросил Захаров. – Или денег не отдать?
- Мог, - громко сказала Инна Семёновна. – Свою жену.
- Чем? – спросил Захаров.
- Мною, - ответила женщина. – Она постоянно боялась, что он сбежит ко мне. Поэтому, и вторым ребёнком обзавелась по каталогу, когда первый вырос, - голубоглазым блондином. После чего ей пришлось постоянно ходить обесцвеченной, чтобы как-то оправдать его наличие, Антон-то тоже чёрный был. Новую игрушку она купила на деньги мужа и его шею, но считала, что он ей должен намного больше, чем даёт.
- Вы с ней знакомы? – быстро спросил Захаров.
- Упаси господь! – отмахнулась Инна Семёновна. – Но я видела её со стороны, мне хватило. Антон был совершенно нормальный мужчина, по сравнению с ней.
-«Разве что, с необычной толщины кошельком», - внутренне усмехнулся Захаров.
- Он не больше других пил, не больше других ел и не больше других спал, - продолжила женщина. – С ней. Зато у неё совершенно ненормальные аппетиты, зубы и