Высокий, худой, со вздыбленной шевелюрой и орлиным взором из-под мохнатых бровей. С горбатым носом, на кончике которого восседает розовая родинка, и тонкими ядовитыми губами. С длинными обезьянними руками, укрытыми кучерявой шерстью. И с неожиданно меленькими ступнями. Знакомьтесь, это Рокшильд.
А второй – полный, почти что круглый, и глубоко лысый. Нос кнопкой, губы бантиком. Всё лицо сыто блестит, будто яблоко из супермаркета. Мелко моргает и пыхтит. Ходит, как ездит. Это Ротфеллер.
Совсем непохожи друг на друга. Один пьёт кофет, другой – чай. Один предпочитает рыбу, другой – мясо. Один – сова, другой – жаворонок. Один – собачник, другой – кошатник. Один любит деньги, другой их обожает.
Очень достойные люди. Но друг друга не переносят. Потому что для Рокшильда Ротфеллер тяжеловат, а для Ротфеллера Рокшильд длинноват. Так что после хорошего возлияния их переносят другие. Рокшильда в Рокшильдово, Ротфеллера в Ротфеллерово. И передают с рук на руки. Из уст в уста. С больной головы на здоровую.
А в остальном ничего общего у них нет. Какую вещь ни возьми, будь то чемодан, вокзал или целая страна, то она либо рокшильдова, либо ротфеллерова, но никогда не их общая. А третьего, говорят, не дано. Потому что если вдруг дано, то кому? Рокшильду? Ротфеллеру? На этот счёт даже закон есть, исключённого третьего. Только не спрашивайте, на чей именно счёт!
И если кто-то зажигает звёзды, значит, это кому-нибудь нужно. Рокшильду, или Ротфеллеру. «Гори, гори, моя звезда», - поёт он, потирая потные руки, к которым вечно пристают с нескромными предложениями доллары, фунты и прочие евры. И трясёт он, трясёт своей мошной, и тихо звенят бубенцы, а мы с восторгом вглядываемся в звёздное небо над головой. А потом приходит другой, и звёзды падают, падают, падают, а мы вздыхаем и утешаемся нравственным законом, предварительно принятым внутрь.
Так они и живут, Рокшильд с Ротфеллером, и смотрят с усмешкой на суету простых смертных, мнящих о себе невесть что. И только редкие посвящённые догадываются, что ни один волос не упадёт с воза без воли Рокшильда. Или Ротфеллера. А как только додумываются они до этого, так им этот самый и приходит.
Рокшильд. Или Ротфеллер.
