будет хорошо,—затем, сделав короткую паузу и похлопав Мируэля по плечу, сказал.—А теперь вставай, нам еще предстоит совет.
—Поскорее бы все это кончилось,—тихо сказал Мируэль, смотря в покрытое дымом вечернее небо.
—Не бойся,—сказал дракон, посмотрев на ночное небо.—Скоро все опять вернется на прежние места. Слышишь? Мируэль?
Но ответа он не услышал. Вместо этого было слышно мирное храпение, которое немного успокаивало дракона и давало ему уверенность в том, что еще не все потеряно. Подняв голову, его глазам предстало великолепной красоты ночное небо, которое было усеяно тысячами маленьких звезд, тускло мерцающими в непроглядной тьме и мраке разрушенного Эльдораса, которому одному из первых не посчастливилось принять на себя удар могучего и сильного противника, который вернулся спустя стольких лет, чтобы отомстить за свою первую неудачу.
Глава IV
Мируэль проснулся от яркого света, бившего ему в глаза. Оглядевшись, он понял, что находится в просторной комнате с множеством окон, через которые пробивался яркий свет утреннего солнца, разбудивший его от крепкого сна. Тяжело вздохнув, он привстал с кровати и провел рукой по горячему, мокрому лбу.
—Где я?—устало спросил сам себя Мируэль, сонными глазами посмотрев на пол. Он был украшен нефритовой фреской, ярко переливавшейся на тусклом солнечном свете, проходившим через узкие решетки окон маленького помещения. Фреска составляла пестрое изображение, которое изображало стремительную атаку колесниц на решающем этапе сражения на Кельтерийских равнинах: стремительно продвигаясь клином, они крушили врагов, в ужасе убегавших с поля боя; во главе клина была колесница короля, в которой правитель, подняв свой ярко-сверкающий меч, готовился нанести решающий удар по побежденному врагу. На заднем плане был различим Лориэльский лес, на опушке которого ликовала толпа воинов, среди которых были различимы големы, могучие каменные существа, некогда войско Хенгерда, которых в те далекие времена его дед вместе с Хранителем Добра освободили от проклятия, так долго висевшего над их отважными душами. Фреска была настолько впечатляющей, что Мируэль, засмотревшись на нее, не заметил, как в дверь постучали.
—Мируэль, ты спишь?—глухо раздался из-за двери голос Элендила.
—Нет, нет, Элендил, заходи!—сказал Мируэль, быстро сев на кровать, которая в тот же миг заскрипела своим деревянными каркасом. Войдя в комнату, Элендил подошел к своему другу, который протирал еще не отошедшие ото сна глаза.
—Как ты?—спросил эльф, присев на покрытую белоснежной периной кровать.
—Вроде ничего,—устало сказал Мируэль.—Как твоя нога?
—На удивление в полном порядке,—ответил Элендил, проведя по еще вчера искалеченной ноге.—Кто бы мог подумать: тот, кто по определению убивает, исцеляет! Чудеса… Я вот все думаю, может мы иногда не так смотрим на вещи?
—Возможно,—вдумчиво сказал Мируэль,—очень даже возможно…
—Что произошло пока я спал?
—Сразу же после битвы, буквально после того, как вражеское войско ушло, собрали совет. Сидели долго, да и, наверное, до сих пор там сидят, обсуждают что-то.
—А что с драконом? Он цел?
—Да, он в полном здравии. Он сейчас на совете. Спорит с правителями объединенных королевств о том, чтобы предотвратить ответный поход.
—"Ответный поход"?—переспросил Мируэль с явным недопониманием. От интереса он даже приподнялся с кровати.—Что это?
—В общем, после атаки на Эльдорас наши разведчики уловили след вражеского войска, которое почему-то отошло от города, насколько я помню, на северо-восток. Тогда, подумав, что войско отступило от невозможности сражаться дальше, король решил отправиться в погоню, чтобы нагнать врага и дать ему решающее сражение на реке Эльдотур.
В этот момент Мируэль, как внук военного, побледнел, осознав возможные последствия этого решения, с дрожью в голосе спросил:
—Они уже ушли?
—Я не…—только и успел сказать Элендил, как вдруг дверь в комнату резко распахнул дракон. Его крылья не пролезали через двери, поэтому он остался на пороге. С перепуганными глазами он смотрел на сидевших в комнате.
—Что случилось?—перепуганно спросил Мируэль, вскочив с кровати, словно ужаленный.
—У нас большие проблемы: большая часть объединенного войска направилась к Эльдотуру. Они скрылись за холмом двадцать минут назад. Я пытался их остановить, но они упрямо хотели реванша. О Зевс, мы по уши влипли!
—Мы должны их догнать!—сказал Мируэль, одевая рубаху и хватая доспехи.
—Пешком мы не успеем!—воскликнул Элендил, смотря в окно.—Только долетим!
—Это можно устроить,—сказал дракон, подбежав к двери.—Скорее, мы должны выйти на открытое пространство. На стену, за мной, живо!
С этими словами он выбежал из комнаты. За ним, выбежали Элендил и Мируэль, на ходу одевавший на себя доспехи. Через минуту, все уже были на площадке, где размещался зимний сад, в котором король так любил проводить время, с восторгом смотря на цветущие бутоны красных маков и, специально-выращенных для его величества желтых тюльпанов, которые не увядали ни осенью, ни зимой. Однако в этот раз цветы встречали троих отважных увядшими бутонами, которые понуро склонились под тяжестью злого рока, который чувствовался во всех клетках наших героев. Дракон, наклонясь вперед, скомандовал:
—Запрыгивайте на спину, быстро!
Кивнув головой, Мируэль и Элендил почти одновременно запрыгнули на спину дракона, после чего, сделав несколько взмахов крыльями, он оторвался от земли и полетел на северо-запад, где, извиваясь широкими притоками и руслами, протекала могучая и необузданная, словно сама природа, река Эльдотур, которая являлась условной границей между королевством людей и полными загадок Неизведанными Пустошами…
…Элендил, сощурив глаза от бившего в лицо холодного ветра, всматривался вперед, пытаясь разглядеть хоть какой-нибудь след огромной по численности королевской армии. То же самое делали дракон и Мируэль, смотря по сторонам и рыская в поисках хоть какого-то скопления войск. Но ни следов, ни потухших кострищ, которые предположительно могли оставить за собой король с его армией, не было. Это весьма озадачивало наших героев, так как по всем законам здравого смысла такая армия никак не могла ни остановиться на привал, пусть даже самый короткий.
—Как-то всё это подозрительно,—сказал Элендил.—Такое скопление людей и лошадей никак не могло пройти безо всяких следов. Это абсурд!
—Видимо, они очень спешили,—сказал Мируэль.—Времени на привал им просто не оставалось.—затем, обратившись к дракону, спросил его.—Далеко мы уже от города?
—Прилично,—сказал дракон, осматриваясь по сторонам.—Где-то около десяти километров. Странно, что по-прежнему ничего…
—Может они куда-то свернули?—спросил Элендил. В ответ он услышал тишину.—Эй, вы меня слышите: может, говорю, они не туда свернули?
—Боюсь, что они как раз шли по намеченному пути,—тревожно сказал дракон, будто увидев что-то очень страшное. Его зрачки сделались больше и взгляд уставился прямо на землю.
—Что там такое?—испуганно спросил Мируэль.—Битва, мясорубка, королю нужна помощь?
—Нет, Мируэль,— шепотом сказал дракон,—боюсь, что помощь им уже не понадобится.
С этими словами он вышел из облачного тумана и перед глазами эльфа и человека предстала пробивающая до самых кончиков костей: огромное поле, размером с две Кельтерийские равнины было усеяно мертвыми телами воинов, животных и горевшими обозами, которые тускло сверкали на выжженной огнем войны земле; мощнейшие камне и стрелометательные оружия, гномовские пушки, грохот которых повергал в ужас врагов на протяжении нескольких сотен лет, лежали на разбитых лафетах с утыканными стрелами артиллеристами на них; колесницы, которые без пощады вдавливали в земную плоть Кельтерийских равнин врагов рода человеческого, визгливо стонали обломанными колесами, которые еще докручивали свои последние обороты в предсмертных, мучительных стонах; знамена армий, некогда гордо веявших над головами храбрых воинов, теперь лежали изорванные и обуглившиеся на сырой земле, втоптанные в сырую землю беспощадным врагом, пропитанной кровью павших в этой жуткой бойне—некогда огромная мощь, которая могла разбить любую из существовавших на протяжении двухсот лет армий, теперь лежала холодным слоем на грязной перине своей гробницы.
—Всего двадцать минут…—сокрушенно прошептал дракон, схватившись обеими лапами за голову.—Как же так, как же…
В тот момент даже его наполненный, буквально набухший от знаний истории мозг не мог вспомнить какую-либо катастрофу, масштабы которой превышали бы эту: огромное войско, являвшееся самой крепкой их опорой, погибло, самый светлый луч надежды их спасения потух в непроглядной тьме отчаяния и страха. От тяжелого потрясения дракон упал на колени и сокрушенно посмотрел на поле боя. Мируэль, оторвав взгляд от жуткого зрелища, дрожащей рукой снял с себя сверкающий шлем и прижал его к груди. Затем, на секунду зажмурив глаза, он прошептал:
—Кто же теперь Эльдорас защищать будет? Женщины, старики и дети?—внезапно он повысил тон и начал впадать в истерику. Недавние события сильно сказались на его психическом состоянии.—Зевс милосердный, неужели все пропало? Все пропало! Мы обречены! Мы должны раскаяться!—он упал на покрытую белоснежным снегом землю и начал разбрасывать комья снега в разные стороны и громко кричать.—Конец близок! Конец бли…
—Эй, Эй! Мируэль!—окликнул его дракон и, ринувшись к нему, схватил Мируэля за плечи и посмотрел ему в глаза. Из них ручьем лились слезы, медленно спускаясь по порозовевшим от мороза щекам. Его взгляд был полон отчаяния и страха.—Послушай, друг. Я знаю, как тебе тяжело. Все эти потери, боль, страдания, горечь—все это сильно ранит каждого из нас. Но не смей, слышишь, ни при каких обстоятельствах, даже когда все уже будет кончено, не смей терять надежду, понял? Не смей! Посмотри,—он указал на что-то справа от них. Повернув голову в ту сторону, Мируэль сказал:
—Я ничего не вижу, кроме трупов, снега и крови. Только месиво…
—Приглядись еще немного,—сказал дракон, добрым взглядом окинув Мируэля. Не поняв, о чем идет речь, Мируэль все же внимательно присмотрелся к месту, куда показывал дракон. И вот, внезапно, его взору представился подснежник, произраставший из-под толстого слоя снега. С безразличием посмотрев на него, он сказал:
—И что в этом такого? Я такие сто раз видел! Они всегда зимой растут.
—Дело не в этом,—сказал дракон.—Посмотри, что вокруг него: топоры, выжженная земля, кровь, трупы—одно несчастье. И вот он: единственный лучик надежды в эту пору хаоса и безнадежности. Ты никогда не должен терять веру в хорошее, даже тогда, когда ее уже нет. Когда-то мы чуть не потеряли ее, но все же нашли и одолели зло. Теперь же оно снова вернулось, и мы должны еще раз спасти этот мир: чтобы снова цвели эти подснежники, чтобы наши дети и дети их детей жили в мире и не знали невзгод, чтобы каждый год праздновался праздник Трех Богов и чтобы слава наших великих предков не была забыта!
—Но как мы это сделаем?—спросил Мируэль.—У нас же нет армии, нет сил, нет ничего!
—Всегда есть какой-то выход, даже
По-моему, это обычное, заурядное подражание Рональду нашему, Толкиену...