библиотекарь.—Вот это да!
—Что там?—спросил Элендил с нетерпением маленького ребенка.
—Братец,—сказал эльф, еще не отойдя от потрясения,—похоже мы имеем честь лицезреть последнего представителя рода Ледозубов, короля Стумертрада—Хладокрыла I Миротворца.
Услышав это, дракон схватившись за голову, сел на мраморный пол библиотеки. Он все не мог отойти от потрясения, испытанного им несколько секунд назад. Он пытался понять, осознать только что сказанное эльфом, но мысли не собирались воедино: в голове была какая-то путаница. Оправившись от шока, он сказал:
—Ничего себе…Но…Как? Я же в кузнице работал. Я ведь был простым кузнецом!
—Был ли ты кузнецом, или не был, ясно одно: ты король, который должен пробудить и обуздать великую силу, которая поможет победить нам в этой войне.
—Силу?—переспросил дракон.—Что за силу?
—Ах да, я же не сказал…В книге написано, что последний из рода Ледозубов имеет уникальную возможность обуздать и принять великую силу, которая будет являться самой грозной силой Междуземья, которая сокрушит любого врага! И "сокрыта она там, где появился он на свет"
—Значит нам придется идти к нему "в гости"?—уточнил Элендил.
—Да,—ответил библиотекарь.—И чем быстрее вы найдете то, что нужно—тем будет лучше.
Дракон, скорчив болезненную гримасу на морде, потупил взгляд в разбитый пол. Эльф, подойдя к нему и положив руку на плечо (еле дотянувшись до него), сказал:
—Послушай, я понимаю, насколько тебе тяжело открыть старые затянувшиеся раны. Но пойми—это сделать необходимо.
Дракон, сделав глубокий вдох и посмотрев на усеянный множеством маленьких огоньков потолок , сказал:
—Да, ты прав—это моя прямая обязанность: хранить и оберегать счастье других. Мои переживания—это вторичное дело,—он закрыл глаза и помотал головой.—Жертвуя большим и ценным, ты обретаешь еще более значимое…Хорошо,—он обратился к Элендилу.—Ты пойдешь со мной?
—Если только Милианора захочет этого,—ответил тот, повернувшись к своей возлюбленной. Она смотрела на него испуганными глазами, которые были полны страха, страха расставания с любимым человеком. По ее мягким щекам потекли струйками соленые, словно морская вода, слезы. Стараясь скрыть свою печаль, она, сквозь горький еле слышный плач, прошептала:"Иди, Элендил! Я буду ждать тебя, пока ты не вернешься!" и, закрыв лицо руками, побежала в дальний конец библиотеки, скрывшись за многоярусными стеллажами. Элендил хотел что-то крикнуть ей в ответ, но слова комком застряли в его горле. Он опустил руку и потупил грустный взгляд в землю. Он, казалось, отключился, но спустя минуту ступора промолвил:
—Хладокрыл, нам нужно идти как можно скорее: каждое мгновение на счету.
—Элендил, ты…
—Я же сказал—идем!—раздраженно проговорил сквозь зубы эльф, направившись к южному выходу из библиотеки.
Дракон, сказав, что сейчас подойдет, спросил библиотекаря:
—Спасибо за помощь, но есть еще один вопрос, пожалуй, самый главный: как мы доберемся до туда?
—Прислушайся к своему сердцу и следуй за ним—оно тебя не обманет: то, что ты когда-то любил, навсегда останется в твоем сердце. Просто дай ему высвободиться и оно само поведет тебя к цели.
—Спасибо. Может еще увидимся—берегите себя.
—Будь уверен, со мной ничего не случится,—спокойно сказал эльф, взяв в руки какую-то книгу. Заметив, что дракон уже почти добрался до двери он крикнул: "Удачи, Хранитель Добра" на что услышал лишь одно слово: "Спасибо" Дождавшись, пока начнет удаляться шум взмахов крыльев, он направился искать Милианору, убежавшую в неизвестном направлении. Пройдя несколько стеллажей, он услышал еле слышный плач, доносившийся из-за угла. Обойдя стеллаж, он увидел Милианору, которая сидела на полу, приложившись спиной к маленькой тумбочке, стоявшей напротив нижней полки. По ее покрытым румянцем щекам стекали тонкими струйками слезы, засыхавшие на холодном воздухе помещения. Осторожно подойдя к ней, эльф присел на корточки и ,погладив ее по голове, спросил:
—Ты в порядке?
—Мне холодно,—сказала она, чуть всхлипывая, роняя слезы на тускло-зеленого цвета платье.—Я не могу согреться…Я не могу без него,—она сглотнула комок, застрявший у нее в горле.—Что если он погибнет? Что если я его никогда не увижу?—она зарыдала с новой силой.
—Нет, что ты, что ты, глупышка!—принялся успокаивать ее эльф.—Он обязательно вернется! Ты главное жди, и он точно придет к тебе,—он отвел глаза в сторону.—Давай я тебя отведу к камину—согреешься, чай попьешь, а потом мне поможешь: работы у нас много!
—Хорошо,—спокойным голосом ответила Милианора.—Пойдемте.
—Вот и славно,—сказал эльф. Затем он взял Милианору за руку и повел к камину, который громко потрескивал в другом конце комнаты.
…Сопротивляясь встречным потокам ветра, дракон, делая синхронные взмахи крыльями, медленно поднимался в предрассветное небо. Звезды и ярко-желтый месяц уступали место яркому свету солнечного диска и его верным спутникам: кудрявым, белоснежным облакам, медленно выплывавшим из-за видневшихся вдалеке бархатных холмов, покрытых толстым ковром трав и растений, переливавшихся по прекрасной и неповторимой эльфийской земле.
Элендил, сощурив глаза, прижался к спине дракона как можно плотнее, чтобы встречный поток ветра не сбил его. Длинные темные волосы развивались на сильном ветру, запутываясь и переплетаясь, словно крепкие морские узлы.
—Ты знаешь, что нас ждет там?—прокричал он во всё горло, стараясь донести свои слова до ушей дракона. Тот, уловив своим чутким слухом сказанное эльфом, повернув голову к нему, ответил:
—Нет. Одно могу сказать точно—у меня нет ни малейшего желания копаться в останках погибших друзей и родственников. Меня больше волнует другой вопрос: как я "обуздаю" эту "силу"? А если ничего не выйдет?
—Ну, мы хотя бы попытаемся,—оптимистически сказал Элендил. Его немного клонило в сон после бессонной ночи, проведенной в Лориэле.—Ты не против, если я вздремну?
—Нет, нет, что-ты—спи на здоровье: нам предстоит тяжелая работа, поэтому ты должен отдохнуть как следует.
—А ты?
—К сожалению, мне полноценно поспать не придется—только наполовину,—дракон ухмыльнулся. Элендил, не поняв смысла этого изречения, отбросил все посторонние мысли в сторону, закрыл глаза, приготовился спать, как вдруг голос дракона разбудил его:
—Эй, ты чего! Ты же свалишься во сне! У тебя есть веревка?
Элендил отрицательно помахал головой.
—Хм…—задумался дракон.—А длинный плащ?
Такой у него как раз был.
—Есть,—он снял с себя голубую накидку и расправил ее.
—Обвяжись вокруг себя и завяжи другой конец узлом на моей шее. Только крепко завязывай!
После нескольких минут возни с плащом, Элендилу наконец удалось крепко привязать себя к шее дракона. Проверив надежность "страховки", он сказал:
—Все готово.
—Вот теперь можешь спать,—теплым голосом сказал дракон своему "пассажиру".
Закрыв глаза, Элендил, обхватив шею дракона и положив на нее голову, погрузился в сонное царство Гипноса, который, выбрав очередную мелодию из множества им сочиненных, заиграл на своей бронзовой арфе, убаюкивая нашего храброго путешественника.
А дракон, целеустремленно смотря вперед своими темно-синими глазами, летел на родину—родину, которую он когда-то потерял и собирался вернуть, родину, которая хранила ответы на все его вопросы, родину, которая помогла бы ему и всему миру Единоземья победить в этой страшной войне, уникальном творении Ареса, жаждущего вновь собрать кровавую жатву с многочисленных полей брани, порожденных сием явлением отчаяния и трагедии.
Глава VII
Мируэль проснулся от жуткого, раздиравшего предрассветную тишину, свиста, за которым последовали множество глухих взрывов, потрясших изнеможденный, полуразрушенный город. Это опять был совершен залп из смертоносного оружия Тейноруса, прозванного в рядах защитников Эльдораса "Тартаросом" за его выжигающий залповый эффект, который делал любую местность после обстрела похожим на Тартар: выжженная земля, двухметровые воронки, разрушенные и сожженные дома, жертвы… Устало простонав и протерев костлявой рукой впалые щеки, он огляделся по сторонам: оперевшись спиной на сырые стены полуразрушенной башни, спали его подчиненные, обхватив свои мечи и алебарды. Внезапно, он услышал глухое урчание в животе. Сокрушенно вздохнув, он встал с пола и осторожно, чтобы никого не разбудить, открыл дверь. Сразу же на него пахнуло утренней морозной свежестью, пропитавшей каждую клетку его тела. Зайдя за порог, он осторожно закрыл дверь и направился вниз по скользким ступенькам.
Наконец, спустившись с казарменной площадки, он вышел на практически безлюдную улицу: только телеги и множество заброшенных лавок напоминали о былой активности и изобилии жизни в столичном городе государстве людей. Все люди сидели по домам, чтобы не расходовать попросту силы и прожить как можно дольше. Однако время от времени им приходилось выходить из своих ветхих, частично-разрушенных домов, чтобы добыть хоть какую-нибудь еду. По этой причине по улицам все же ходили люди, медленно ступая по промерзшей каменной гальке разбитых мостовых.
Эльдорас был портовым городом, но, как бы то ни было печально, по морю не было перевезено ни одной крупицы. Почему же? С точки зрения тактики ведения войны Тейнорус был полководческим гением: после первого штурма он приказал поставить боевые корабли, вооруженные мощнейшими орудиями, захваченными у гномов, по всей акваториальной линии Эльдораса, чтобы ни один корабль, будь то плот или фрегат, не прошел к бухте. Более того, для пущей надежности он поставил по периметру мины, которые, в свою очередь, были сделаны лучшими инженерами его армии. Так что, даже если бы хотя бы один корабль прошел сквозь эшелоны кораблей, он бы, вероятно, наткнулся на одну из этих мин. Именно по этой причине ни один союзнический корабль не прошел к Эльдорасу.
Мируэль, трясясь от продиравшего с головы до ног холода зимней ночи (к слову на нем была одета только рубаха и кольчуга), шел по направлению к знакомому ему дому, который стоял около казарм, расположенных в северной части города. На половине пути он зашел в пекарню, славившуюся когда-то своими пышными и теплыми хлебами и булками. К его глубочайшему сожалению, на темном ее окне, когда-то сверкавшим ярким светом десятков свечей, было написано: "Все продано—хлеба нет" Тяжело вздохнув, Мируэль поплелся к месту назначения, до которого оставалось буквально несколько десятков метров.
Наконец показались знакомые очертания дома и окон, которые, в отличие от остальных домов были круглыми. Приободрившись, Мируэль пошел быстрее, чтобы поскорее добраться до желаемого места. Вот уже и дверь. Поднеся кулак, он сделал три стука. Никто не ответил. Он постучал еще раз. Послышались чьи-то шаги. Приосанившись, ожидая скорой встречи, Мируэль переминался с ноги на ногу. Когда шаги утихли, послышался тонкий, мягкий голос:
—Кто там?
—Миленна, это я, Мируэль,—ответил наш герой, приготовившись к теплым объятиям. Дверь отворилась, и из нее выскочила его возлюбленная, радостно бросившись к нему на шею.
По-моему, это обычное, заурядное подражание Рональду нашему, Толкиену...