Там, где всё в цветах. Ч. 8. Золотые дирижабли.

Чиновник испугался.
  - Я, конечно, не понимаю. Но , может, что-то могу сделать?
  - А вы номера из инвентарной книги перепишите и отошлите патриарху и старцам – отцу Кириллу и схиархиепископу Михаилу в лавру. Объясните, что такое здесь и попросите помолиться. Может, как-нибудь и облегчится участь этих людей.
 Мужчина пообещал все сделать и, как человек в прошлом военный, выполнил обещание.
  Через некоторое время они вновь встретились на улице. Чиновник теперь казался  несколько удивленным и даже обескураженным.
  - Черт знает, что творится в городе, - заметил Казимир Иванович. - Колдуны вымирают пачками, не успеваем хоронить. Гробы стоят под потолок, к обеду уже их нету. К вечеру опять привозим, к утру – новая партия! Ужас, что творится! А я ведь все сделал, как Вы говорили. Ну и дела! – опять обескураженно заметил он, махнул рукой и побежал на работу. По дороге двигалась траурная процессия…
  Похороны продолжались до зимы. В стане врага шли серьёзные дебаты. Два вопроса занимали помрачённые умы стукинских деятелей: – Кто виноват? И что с ним делать!

                           ОТПЕВАНИЕ КОЛДУНА.

  Подвижница благочестия тем временем ехала в храм, от которого торговала, в село Лужковское. Предстояло отпевание местного жителя, внезапно почившего. Отец Маврикий очень суетился.
  - Наверное, много заплатили, - решила уборщица храма, и почувствовав нестерпимый смрад, скорее прекратила уборку.
  Покойник при жизни в храм не ходил, но тут какая-то необходимость вынудила его родственников приволочь тело усопшего в православный храм. Гроб поставили, как и положено, напротив алтаря. Затевалось отпевание. В храме стоял какой-то тяжелый дух. Уж не колдуна ли очередного приволокли? – мелькнула такая мысль. На отпевание покойника священник решился поставить весь клирос, хотя в этом и не было такой необходимости. Чувствовалось, что батюшка не уверен в себе и ему нужна поддержка. Так решили клирошане и начали подпевать на ектеньях.
  В этот момент некоторые из них заметили, как из гроба покойника начали выползать огромные пауки, тарантулы, змеи и всякая нечисть. Все они быстро забирались под священническое облачение отца Игоря, находя там себе новое жилище. Батюшка ёжился и подергивался, как камаринский мужичок. В это время за стенами храма разбушевался  настоящий ураган. В окна храма сыпались и стучали громовые удары ветра, весь храм ходил ходуном, словно готов был сорваться и улететь куда-то. Оторвавшийся лист железа гулко и часто бил по куполу. Пронизывающий ветер проник в храм через распахнутые им двери и гулял поземкой по чистым полам храма, срывая платки с клирошанок и гася свечи и лампады. Батюшкин голос задрожал, козлиная бородка затряслась от страха. Леночка вспомнила Вия и пожалела, что у нее нету мелка, как у Хомы Брута. Положив разрешительную от грехов молитву в руки покойника, батюшка потребовал побыстрее пропеть оставшиеся тропари и заколотить крышку гроба.
  С облегчением родня взвалила ящик с телом на плечи и все потащились за отцом Маврикием, который впереди всех шел с кадилом и просил милости для покойника у Пресвятой Троицы. Он пел: « Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас.» И махал отчаянно кадилом.
   Под его облачением по полу храма волочился огромный крокодилий хвост и весело бегали маленькие дракончики, наконец-то  найдя родного папочку.
  С тех пор батюшка сильно изменился. Он и раньше, что называется, не хватал звезд с неба, но тогда у него еще были какие-то замыслы, желания. Он хотел построить часовню на кладбище и там отпевать усопших, а еще думал  сделать воскресную школу, ездить исповедовать и причащать людей в больнице, да и по восстановлению разрушенного большевиками храма приходилось много трудиться. А тут он вдруг охладел ко всему, на службе его голос становился все тише и тише, хотя раньше он с удовольствием даже  подпевал клиросу, благо в прошлом был музыкантом.
    В храме появилась новая прихожанка – Мария Михайловна. Она потчевала батюшку вкусными пирожками и всякой снедью и потихоньку он стал ослабевать, лениться, пропускать службы, даже перестал читать акафист Божией Матери «Неупиваемая чаша» за алкоголиков и наркоманов, чтение которого сам же и назначил на каждую субботу недели.
  Однажды он на службе сильно побледнел и пожаловался на боли в сердце и недомогание. Оказалось, что он уже достаточно давно страдает еще и кровавым поносом. Приближался храмовый праздник иконы Божией Матери Казанской или , как он еще назывался – престольный, в просторечии  - престол.
  Готовя помещение церковной сторожки к празднику, Леночка меняла шторы на окнах, мыла полы, переставляла столы, подбирала посуду. Вдруг к ней взволнованно подбежал сынок, которому было всего семь лет.
  -Мамочка! Меня Мари Михална сейчас по руке ножом стукнула! Рукав закатала – и острым ножом несколько раз – по руке!
  Порезов не было, но что же это такое за злодейство!
  - Мария Михайловна, - влетела на кухню Леночка, - Что Вы  себе позволяете?
  Крысиная мордочка старушки расплылась в улыбке.
  - Леночка, как у тебя дела? Все шторки уже повесила?- елейным голоском спросила она, как ни в чем ни бывало.
  Но Леночка была не из робких:
  - Я спрашиваю, зачем Вы стукнули ножом ребёнка по руке?
  - Да я его и не трогала вовсе. Ребенок у тебя фантазер, -нагло отпарировала кухарка и повернулась спиной.
  В дальнейших расспросах   не было смысла. Леночка пошла успокаивать ребенка. А на другой день грянула беда.

                                       ЖЕМЧУГА.

  Из школы сын пришел почему-то рано. Тихо прилег на диван.
  - Мамочка, ты не волнуйся. У меня просто голова болит.
  - Ты устал? Много задали? Тебя отпустили? Что случилось?-Сердце матери замерло и заныло.
  -Я хотел кораблик посмотреть…
  - Но из-за этого не будет кружиться голова.
  - Я подошел только посмотреть!...
  - К кому?
    К ребятам из класса. Они смотрели кораблик. А я так люблю корабли. На них еще жемчуга добывают.
  -Скорее на лодочках, сынок, не на кораблях. Корабли – такие большие! Ныряльщики специально прыгают с лодок и достают раковины с жемчугом.
  - Мамочка, я не пойду завтра в школу.
  - Конечно, не пойдешь. У тебя, должно быть, температура?..
  - Нет, они меня просто снова бить будут. Они говорят, что у меня нет отца, а мать – сумасшедшая, потому что в Бога верит. Они меня били головой об стену, а потом заломили руки и чуть не выкинули в окно с третьего этажа. Хорошо, я об раму стукнулся лбом.
  Маленький первоклашка… Что же дальше будет? Открылась рвота. Сотрясение мозга. Реанимация. Трещина черепа, гематома мозга.
  Господи, но ведь я же молюсь Тебе о детях! Что происходит? Как Ты  допустил такое?
  - Сынок, где же была учительница?
  - Никого не было рядом. Все пошли одеваться, а я задержался посмотреть…
  Дело минуты. Для дел злобы нет границ и пространств. Достаточно минуты. Крестообразность времени начинается с этого мгновения, с этой минуты, с этого мига. Что человек решит для себя – спасение или гибель.
  Им было по семь-восемь лет. Но через десять один из них оказался в тюрьме – тот, который бил. А второй, который держал руки, стал вором в магазине своей матери. Их надо было остановить, но школа промолчала: мать-то верующая, пусть Бог ей помогает. А матери нельзя было сказать слово защиты – батюшки учили подставлять щеку,-  оказывается, судиться православным нельзя. И заступаться тоже нельзя. Бог Сам решит. И без воли Божией волос с головы не упадет. А раз случилось, значит – по грехам заслужили, терпите. Вот так морочили голову попы-«непротивленцы». И она верила, потому что только что пришла в церковь и благоговела перед всем, связанным с верой и Богом. А из учителей никто не пришел к больному ребенку в больницу. Не пришли извиниться родители драчунов.
  … О, Всепетая Мати, рождшая всех святых Святейшее Слово… От всякия избави напасти всех и будущия изми муки о Тебе вопиющих: Аллилуиа…
  За моего маленького сына прошу Тебя, Невесто Неневестная… Яко избавльшеся от злых… От всяких нас бед свободи… Радуйся, Мати Божия Пречистая…
  Я научусь писать иконы, если Ты захочешь… И Твой образ – Казанской Божией Матери – напишу. И украшу жемчугами и камнями самоцветными.
  Мамочка, Царица Небесная ведь ты мне вернула ребёнка, когда его напугали насмерть в Белой Церкви. Он мне тогда сказал: « Я ухожу, не плачь…» Как я тогда испугалась, что потеряю тебя, родной мой малыш… А потеряла потом, когда ты вырос и озлобился, видя мои страдания. Когда ты, не имея отца, не смог защитить сам себя от злого мира. А меня тогда  водили за нос наглые толстобрюхие жрецы, – попы московского патриархата,- красные попы. Глупые напыщенные рожи, как я слепа была тогда, что не видела этого… Я не смогла тебя защитить…
  Но тебя вернула мне Божия Матерь, мой маленький кудрявый мальчик. И теперь я снова молилась перед Ее образом Казанской в лужниковском храме. Ты был в реанимации, а я рыдала перед Богородицей. После службы и молебна батюшка пригласил за стол.  Я отказывалась, но он убедил, что в больнице не дадут даже чаю, хоть чай – да надо бы чашечку выпить. На бегу, быстренько не получилось. Меня зажали тетки со всех сторон за столом и Мария Михайловна, разносившая угощение, недобро сверкнув глазами, подала тарелку с картошкой. Задумавшись, не находя себе места от горестных мыслей, я машинально опустошила тарелку. А потом все же выбралась кое-как из-за стола и побежала на автобусную остановку.
  В больнице врачи меня обрадовали – тебя перевели из реанимации. Ты лежал в кроватке и улыбался:
  -Мамочка, я сначала находился в комнате без окон, без дверей. Потом там стали ползать всякие гады, стало все черным-черно. Я плакал, звал на помощь. Вдруг с неба спустился ангел с огненным мечом и он стал этим мечом сильно размахивать. Сначала он стряхнул всех гадов. А потом я услышал, как в стену бьют люди, много людей. Появилась трещина, она становилась все больше. А потом все треснуло, стена рухнула, и в мою комнату ворвались человек двадцать. Они схватили меня на руки и вынесли на воздух. Тогда я пришел в себя.          
                                     ОТРАВИТЕЛЬНИЦА.

  …Вернувшись домой из больницы, Леночка почувствовала себя плохо. Режущие боли в животе не прекращались ни на секунду.
Все тело словно резало пополам. Леночка не вызвала врача, а призвала Небесного помощника. Она читала молитвы « Да воскреснет Бог» и « Богородице Дево» без конца. И только к утру, часам к шести, боль отступила.
  Пока сын лежал в больнице, Леночка съездила в лавру и рассказала о произошедшем знакомому доброму батюшке. Он задумчиво слушал, а потом сказал, что Мария Михайловна, по всей видимости, промышляет колдовством, и что она отравила Леночку крысиным ядом в большой дозе.
  - Но ты не переживай,-  бодро завершил он разговор, - у нас тут одна раба Божия с четвертой степенью рака с метастазированием вот уже десять лет ездит, и, слава Богу, - жива. Так и ты – живи! - на радость Боженьке.
  Через две недели Леночка заехала на приход забрать кое-какие вещи. Сторожка была закрыта, поэтому пришлось зайти в храм, где шла уборка. Увидев женщину, стоящую  в проеме храмовой двери, из центра зала с каким-то подвыванием к ней поползла по полу храма старушка.