ШКОЛА КАК ЕЁ НЕТ

будут, смеяться. А мне… а я как в кипятке побывала и не сварилась! Вика… Ты береги себя! Мы за тебя все – если что!
К о в р и г и н а : (бурчит) Угу. Слышь, а курить есть?
А р н о л ь д и : (улыбается) Ты что? Я же не курю…
К о в р и г и н а : (вздыхает горестно) Вот, блин, засада, ничо-то у вас никогда нет… Лана, иди. (кричит ей вслед) И всем скажи: все, финиш! Мобилки я всем верну, раздам, ясно?!

Проходит несколько минут. Где-то в парке играет шлягер Ротару на стихи Пастернака «Вот и лето прошло, только этого мало…». Ковригина вслушивается. Звук подъехавшей машины, хлопанье дверей. В квадрате света появляется Виталина Раевских (белая дубленочка короткая, сапоги-чулки), Варвара Мульпямяну (куртеха, треники) и еще двое бритых угрюмых парней, в кожанках, шапочках, с руками в наколках.

Р а е в с к и х : (широко улыбаясь) Вику-у-уля! Как я тя рада видеть!  Как твое ничего?!
К о в р и г и н а : (бурчит) Ништяково.
Р а е в с к и х : А ты говорят, дымку поела? Ну, на праздничке, да?
К о в р и г и н а : (вытаскивает ступню из сланца, играет резинкой между пальцев) Да не… Фигня.
Р а е в с к и х : (прищуриваясь) А чо ты так косячно-то все сделала? Ты ж дымовуху запалить должна была, а ты, мля, ее сама потушила на хрен…
К о в р и г и н а : (неуверенно) Да, блин… че-то я лоханулась, походу. Не догнала.
Р а е в с к и х : (льстиво улыбаясь) Ну, ты же умненькая у нас, спроси у Иванчика, подскажет… Догонять будешь! (замечает за поясом джинсов Ковригиной  книжку, вырывает ее) Во, ёп… а это такое?! Топа-чо? (с издевательским смехом) Ты че, Ка-аврига, в натуре читать научилась?
К о в р и г и н а : (сквозь зубы) Топо-нимика. Про названия городов типа.
Р а е в с к и х : Про города-а… Иванчик дал, да? Умнеешь, ты смари-ка… (резко отшвыривает книжку в сторону, моментально меняя выражение лица и тон) Бабло принесла?  Давай быстрее.
К о в р и г и н а : (угрюмо) Нет бабла.
Р а е в с к и х : Не по-о-оняла… это как?!
К о в р и г и н а : (смотря в небо) Так. Нет и больше не будет. Никто больше ничо не даст. Харэ, короче.
Р а е в с к и х : (заходясь в истерическом смехе, переходящем в хрип и кашель) Да ты… ах, ты… су-у-х-ха… кхе-кха! Мля, каз-за… Да мы все знаем, пОняла? Что ты нас слила с Верстой, сучка, что ты спалила тогда у Глины… окно нарочно разбила... и с дымовухой ты. Бабло гони, говорю!!! Быстро!!!
К о в р и г и н а : (глупо улыбаясь) Да я ж говорю – нет…
Р а е в с к и х : (отскакивая) Муля! Вали ее! Вали ее на хрен, прям здеся! Мордой в грязь её вали!

Мульпямяну вдруг отодвигает Раевских плечом и выходит вперед, немного загораживая собой Ковригину.

М у л ь п я м я н у : (глухо, сквозь зубы) Кароч… Завали хайло, поняла? Ты все слышала. Все, мы с хвоста срубаемся.  Все, мы с Ковригой не при делах больше.
Р а е в с к и х : (приплясывает на месте, рвет с себя цепочки, визжит, захлебывается) Ты! Да ты!!! Ты, каз-за… Чурка молдаванская! Я тебя из грязи… Ты!!! Подстилка черножопая! Чурочье!

Мульпямяну делает к ней навстречу два больших, угрожающих шага. В этот момент один из парней, стоявших сбоку, ловко бьет Мульпямяну какой-то гибкой черной палкой по затылку. Мульпямяну глухо вскрикивает и хватается за голову. По ее пальцам ручьем струится кажущаяся черной кровь. Мульпямяну валится мешком на блоки. Вика стоит, сжав кулаки, бледная.

К о в р и г и н а : (кричит, отбрасывая со лба волосы) Все равно! Все равно бабок больше не будет! Всё! Отбазарилась ты! Никто тебе ничего не даст, пОняла, дура истеричная! Все, больше…

Второй парень неторопливо приближается к Ковригиной, быстрым движением выхватывает пистолет, и, приставив к груди Вики, стреляет. Громкий звук выстрела. Вика с открытыми глазами падает почти навзничь, на Мульпямяну. В это время в кармане ее куртки громко звонит мобильный.
Визжащую и изрыгающую ругательства Раевских парни кое-как утаскивают. Хлопают дверцы машины. Звук мотора. А мобильник всё звонит.

Из темноты вырывается Иванов – джинсы, курточка в земле, на белую рубашку. Падает на колени над Ковригиной, хватается за нее, сморит на кровь на своих руках. Потом вытаскивает из ее кармана смолкший мобильник, лихорадочно тычет пальцем в кнопки и кричит со слезами.

И в а н о в : Скорая?! Алё!!! Это скорая?! Какое спасение?! Мне «скорую»… а, да! Срочно! Она умирает! Слышите, умирает она! Скорее! Это кто, «скорая»… что? Я не понимаю! Да выезжайте же! Я тут… А? Я тут, в парке… В парке городком, за каруселями… Умирает она!

Иванов мобильник после этого некоторое он держит в руке, разглядывает. Переводит взгляд на книгу «Топонимика для всех», валяющуюся рядом. Роняет мобильник. Хватает книгу, подносит ее к глазам (так чтобы было видно зрителям). И сам падает на грудь Ковригиной, утыкается в ее тело головой, сжимая в руках эту книгу.
Над парком воют полицейские сирены.


Э П И Л О Г.

Сцена изображает аллеи старого парка, засыпанные желтыми листьями. На заднем плане детские качели и пустые карусели. Время ближе к вечеру. По дорожке парка идут Тамара Литвиненко (юбка, джемпер, светлый плащ перекинут через руку, легкая сумка) и Владимир Ковалев (тонкий свитер, куртка-ветровка, джинсы). В момент начала сцены Литвиненко разговаривает по телефону с кем-то, поэтому Ковалев молчит; закончив разговор по телефону, Литвиненко снова обращается к Ковалеву.

Л и т в и н е н к о : (азартно встряхивая волосами) …Ну, и вот, не договорила: Игорь с мамой и еще одним другом их семьи, таким старцем экстравагантным, поехали к Вике в больницу. У нее же прописка сельская, она в областной лежит. Букет для нее, шоколадка для медсестры, все чин-чинарём…
К о в а л ё в : (задумчиво) Да-а, не думал я, что такая у них история случится…
Л и т в и н е н к о : (недовольно) Ну, погоди ты! Так вот, приезжают, а им и говорят – мол, нету Вики. Сбежала, оказывается! Только-только начала ходить после операции… У нее, кстати, на удивление все легко оказалось, быстро встала. И сбежала. В одном больничном халате и босиком, без тапок! (хохочет) Их это больше всего поразило – как это, мол, без тапок?! Как решилась на такое?!
К о в а л ё в : (улыбаясь) О, да! Они Вику не знают…
Л и т в и н е н к о : И вот они такие грустные, конечно, приезжают домой, на Игоря вообще смотреть невозможно… Мать его начинает ужин готовить и тут – звонок! Она думала, что отец Игоря, раньше времени из Томска, с научной конференции вернулся. Идет открывать. А там… (останавливается, хватает Ковалева за рукав) …Вика! Представляешь?! Именно так – в одном халате больничном. Пешком топала по насыпи железнодорожной два километра, потом на шоссе и какого-то дальнобойщика поймала! Ну, мама Игоря мне сказала, что он, конечно, просто обезумел. Он буквально готов был у ее постели, на коврике, спать лечь… Охранять ее сон.
К о в а л ё в : (слегка удивленно) Так она… она у них сейчас, что ли, живет?
Л и т в и н е н к о : (весело) Конечно! В больницу обратно – наотрез отказалась, а к матери… Ты знаешь, Володя, мать ее на следующий день в клинику для алкоголиков родственники положили. Наконец-то! Ну, не в деревню же ей к дядьке своему, ехать. В-общем, пока там. На правах приёмной дочери.
К о в а л ё в : (присаживается на скамейку, достает из кармана пачку сигарет; задумчиво)  А вот интересно, как ты думаешь… почему именно он – и в Ковригину?! Ну, не пара же!
Л и т в и н е н к о : (нежно) Глупыш! Потому, что у нее внутри – стер-жень… Она не кукла гламурная, как Наташка та же, Михайловская. Она сильная. Кроме того… Мама его хорошо научила, видимо. Любить – это жалеть и защищать. Вот он и захотел Вику – защитить. Только не успел…
К о в а л ё в :  (все так же задумчиво) А раньше он ее, что ли, не замечал?
Л и т в и н е н к о : (тряхнув волосами) Не знаю… Но в девятом классе он пронзительное сочинение написал, помню… О своей прекрасной Даме. И я так предполагаю, что тогда, когда я ребятам старые сочинения принесла, для сценария, Вика это и прочитала. Все, пошла реакция!
К о в а л ё в : (ёжится, мотает головой) Ох… как бы они не поженились раньше времени. Им экзамен еще сдавать!
Л и т в и н е н к о : (уверенно) Не поженятся! Проследим… поможем. Ну? Ты курить собрался? (ставит ногу на угол скамейки, покачивается).
К о в а л ё в : (неуверенно) Да вот… Нет! Короче, бросать надо. И тебе тоже в кабинете курить не дам. Хватит!
Л и т в и н е н к о : (бросает плащ на скамейку, откидывает голову, смеется) И правильно! Господи, ну как же тепло-то… Говорят, последняя неделя такая. Слушай… Нет, я не могу. Хочу еще «лета хапнуть», как дети говорят. (убирает ногу и азартно, за каблук, сдергивает туфли с ног, переступает ногами) Володька! Солнце за день землю нагрело!
К о в а л ё в : (неуверенно) Но всё-таки начало октября… (смотрит на пачку в руках и прячет ее в карман; решительно) А-а, ладно! Была – не была… (начинает развязывать шнурки кроссовок) Слушай… Я думаю просто, у них вряд ли что получится. Слишком разные они люди по воспитанию. Два мира – два детства!
Л и т в и н е н к о : (гуляя рядом и взметывая ногами кучи листьев) Да как знать, Володя? Это только Он (шутливо машет рукой вверх) знает… Может, вот так он и сводит, а? Специально?!
К о в а л ё в : (вставая босиком на землю; рассеянно) Тебе виднее… и правда, тёплая! Главное, вот пусть аттестат получат и свадьбу могут играть. Их воля.
Л и т в и н е н к о : (пряча туфли в сумку, забирая плащ, игриво) А у нас с тобой когда свадьба будет?
К о в а л ё в : (пугается) Ой… А ты… ты хочешь?
Л и т в и н е н к о : (хохочет) Ну, если мне чего хочется, так это чтобы свадьбу играть таким вот «бабьим летом». Не зимой и не в июле… Пошли!
К о в а л ё в : (беспомощно, следую за ней) Ну, опять от ответа ушла!

[Герои уходят за кулисы. Краткое затемнение: на сцене появляются бетонные блоки другого уголка парка. С другой стороны кулис появляются Татьяна Арнольди и Вадим Липперт. Арнольди босиком, туфли-балетки в руках, очень легкая кофточка и джинсы, на плечах – куртка Липперта; Липперт в  джинсах и футболке.]

А р н о л ь д и : (с облегчением) Ой, давай посидим, а? Я что-то распарилась… (смеется) Запыхалась, пока за тобой бегала!
Л и п п е р т : (смущенно) Да я не так, что бы очень… ну, по утрам гоняю, конечно. Как американцы.
А р н о л ь д и : (с энтузиазмом) Я вот тоже хочу! Все никак… никак собраться не могу! А ты эта, читал в соцсети «Антиманифест гламурных коз»?
Л и п п е р т : (с улыбкой) «Манифест антигламурных коз», кажется… видел в комментах.
А р н о л ь д и : (машет рукой) Или «антикоз»… Неважно! Это Наташка Михайловская, Юлька Презе и Ксюшка Аязян написали. И еще кто-то из девчонок наших… Ну, типа, что они были все гламурные, каблуки-то-се, ногти километровые, мадам Фуфу, а теперь отказываются от этого всего. Там, кажется тоже про это было, что будут бегать по утрам. Надо вообще, группу создать в Контакте и это делать…
Л и п п е р т : (встает со своего блока, подходит к Арнольди, несмело кладет ей руку на голову, трогает волосы) А меня примете в свою «антикоз…» - как сказать-то? Короче, «антикозла» примете?
А р н о л ь д и : Конечно, Вадя!
Л и п п е р т : (осторожно) Я даже никогда раньше не думал, что ты… Ты же тихая была!
А р н о л ь д и : (задумчиво)  Была, да сплыла, Вадя. С нами вообще что-то случилось… Мы как проснулись все, честное слово!
Л и п п е р т : (тихо) Слушай… Я тебя и раньше очень… то есть, ты мне раньше очень, эта… а когда эта вот фигня случилась с платьем, на репетиции, то я просто каждый день о тебе думаю, вот. Я тебя ни о чем не прошу, короче… только