давай будем дружить, а? Ну, реально будем…
Арнольди молча кивает. Слышится шорох листвы – Липперт торопливо убирает руку. На сцене появляются Литвиненко и Ковалев.
А р н о л ь д и : (вскакивая с блока, радостно) Ой, здрасьте, Владимвладимыч… И Тамарсеменна, здрасьте!
Л и п п е р т : (растерянно) Здрасьте… а вы нас что, ли ищете?
Л и т в и н е н к о : (громко смеясь) Привет, ребята! Да нет конечно… Мы гуляем с Владимиром Владимировичем. Как и вы. Не все ж время и учиться!
К о в а л е в : (смущенно, потому нарочито сдержанно) Да, тоже приветствую… вот. «Как-то так», как вы говорите.
А р н о л ь д и : (хитро) А я думала, что вы вечерами над нашими сочинениями сидите, Тамарсеменна!
Л и т в и н е н к о : (делает оборот на листьях, пританцовывает, раскидывая листья, укоризненно) Таня! Я женщина в расцвете лет! Правда, Володя? (смеется) Мне же надо и личную жизнь устраивать, верно?!
Ковалев от такой откровенности охает и судорожно снимает очки, протирает, пряча глаза. Липперт смеется сдержанно. Арнольди усмехается., вынимает из кармана телефон, читает СМС.
А р н о л ь д и : (отправляя ответ СМС) Вау! Сейчас сюда Варя придет. Она тут где-то гуляет…
Л и п п е р т : (машинально) Варя? Это которая из девятого такая, в очочках?
К о в а л е в : (заинтересованно) А между прочим – Варя, она очень толковая барышня! Победительница олимпиады по истории, городской…
А р н о л ь д и : (смеясь) Да вы ничего не поняли. Варвара придет. Мульпямяну…
Ковалев роняет очки, танцующая Литвиненко останавливается удивленно,
Липперт охает.
К о в а л е в : (крайне изумленно) Вы… вы с ней общаетесь?
А р н о л ь д и : (улыбаясь неярко, встряхивая волосами) Владимвладимирыч! Ну, вы же сами говорили – надо уметь прощать… И потом, она на самом деле не такая!
К о в а л е в : (с интересом) А какая?
А р н о л ь д и : (задумчиво) Мы с Галкой тут с ней сидели… разговаривали… Она, знаете, сколько ужасов в своей жизни пережила? Ее семья из этого, как его, Приднестровья бежала, деда ее убили… И они как нищие, там, в Казахстане жили, бандиты на них наезжали, наркотой заставляли торговать… Ой, я не буду говорить больше ничего! Вот поэтому и жестокая такая. А так вообще, очень клёвая, реально! И вообще, надо начинать жизнь заново, Владимвладимирыч!
Литвиненко подходит. Хочет кто-то сказать, но слышится шорох листьев. Литвиненко оглядывается. На сцену выходит Варвара Мульпямяну и замирает, разглядывая собравшихся. Она в своей прежней куртке и драных джинсах, на голове бейсболка и под ней виден бинт.
М у л ь п я м я н у : (останавливаясь в замешательстве и даже пригибаясь) Прива, кароч… блин, то есть здрасьте всем…
А р н о л ь д и : (соскакивая с блока, бросаясь навстречу, и приобнимая Мульпямяну) Варя! Привет! Молодец, что пришла. Типа гуляешь?
М у л ь п я м я н у : (неуверенно) Ну, да, так, чисто…А че, вам не холодно? (кивает на ноги Арнольди).
Л и п п е р т : (усмехаясь) В Интернете написали, циклон какой-то у нас бабахнул. Сегодня, как в Сочи было – под тридцатник! Но это вот, еще дня три и все…
Л и т в и н е н к о : (эхом) Кончится наше «бабье лето»…
Мульпямяну смотрит на Арнольди, фыркает, потом решительно стаскивает с ног кроссовки, стоя.
А р н о л ь д и : (оборачиваясь к Липперту, задорно) Слышь, Сочи! А ты чего? О, ты у нас самое слабое звено, да?
Л и п п е р т : (весело) Да ну… Просто ноги пачкать не хотел… Да ладно, нафиг! (тоже разувается).
К о в а л е в : (подходя к Литвиненко, с некоторым страхом) Господи, да что же они все делают… как один человек! Вот это, получается, Юлия затеяла своей постановкой. Форменный бунт против здравого смысла и вообще всего!
Л и т в и н е н к о : (прищуриваясь) Э-э, Володя! Помнишь, как сказали Людовику Шестнадцатому, а? Когда он увидел штурмующих Бастилию?!
К о в а л е в : (невесело) Да… «Это не бунт, сир. Это уже революция!».
Л и т в и н е н к о : (ласково треплет его по щеке) Мастерство не пропьешь, однако! Да. Это революция, Володя. Все, обратного пути нет… Пошел тектонический сдвиг. А ты не верил!
Ребята что-то обсуждают, смотря в экран телефона.
Л и т в и н е н к о : (обращаясь к ним) Эй, ребята! А вот побежали до обрыва, где речка, а? по листьям! Это здорово… как летом. Чтобы не кончалось. А? Ну, кто за мной?!
Литвиненко со смехом отбегает от них, топчется на листьях. И удаляется. Все остальные неуверенно поднимаются и бегут следом.
и бегут следом.
[ЗАНАВЕС]
Я не знаю, дорогой мой читатель, как мне расстаться с героями. Я мучительно долго писал «Эпилоги» к повести, сначала полагая ограничиться одним-двумя. Потом захотелось рассказывать об этих девушках и юношах, мужчинах и женщинах еще и еще… я стреноживал сам себя, я пытался нарисовать чужие судьбы росчерком пера, дать легкий штрих, чтобы не тяготить тебя деталями; ведь главное сказано – что еще? Но я не мог с ними проститься, в топтался в этой прихожей жанра, как робкий гость, не осмеливаясь сказать последние слова и шагнуть за порог. И вот я все-таки шагнул.
Да, все сказано. Я позволил себе дать всего лишь одну картинку из реальной жизни настоящей босоногой школы – что толку говорить о ней, если она уже есть, если ребята и учителя добились всего, чего хотели? Конечно, было чертовски соблазнительно написать еще и о том, Как они живут… но надо ли это? Нет. Главными был путь борьбы, преодоления себя и обстоятельств, нравственного выбора. Я был все это время с ними, я пропускал их страхи и подвиги, их радость и боль через свою душу – и немного устал. Я отпускаю их…
Да, какой смысл писать о такой школе, когда она существует только в моем сознании, когда она – литературная проекция, на сколько-то процентов близкая к реальности. Я очень хочу быть в такой школе. Я стремлюсь в нее. И эта повесть – моя просьба к Богу, моя зарубка на память: может, он смилостивится и даст ее мне. И вам. И им, этим детям, этим величайшим и искреннейшим людям, этой лучшей части человечества…
Но жизнь продолжила повесть сама - предложением поставить пьесу по ее тексту. И вот эта пьеса перед вами. И если вы это читаете, пьеса прочитана... Значит, не зря!
Я благодарен вам, дорогие читатели, за терпение. Благодарен Руслану Писареву из Донецка, Анне Шеренковой из Новосибирска и Дмитрию из Германии за то, что они не только читали, но и давали мне ценные советы и находили опечатки, «ляпы». Не все еще исправлено; эта работа будет произведена при подготовке текста к печати. Пока он перед вами такой, какой есть; каким рождает человек – голым и босым.
И босым он идет по миру – счастливо…
А еще я хочу поблагодарить учеников школы № 10 «Пересвет» города Бердска. Это они фотографировались для финальных заставок к главами, это их лица, их ноги вы можете увидать в иллюстрациях; это они оживили моих героев, дали им плоть и кровь, тепло человечности…
Спасибо вам, ребята!
Да хранит нас всех Бог – или, для атеистов, Вселенная.
Игорь Резун, Новосибирск, февраль 2014 г.
Готовят просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель.
А.С. Пушкин.