ШКОЛА КАК ЕЁ НЕТ

стараюсь, Юлия Фирузовна!
Ч и ч у а : Хорошо! Сцена объяснения Полония и Гертруды. Заняли свои места, нашли слова! Быстро.

Начинается легкая неразбериха. Пока она продолжается, Шиллер с гримасой отвращения снимает туфли; потом проходит к Офелии-Арнольди, которую Чичуа уже накрасила и дала кисточку для того, чтобы та доделала сама пятна на ногах. Останавливается, поправляет очки на носу.

Ш и л л е р : (сухо) Татьяна! Я смотрю, ты такая э-э… красивая… А это что у тебя на ногах, экзема, что ли?
А р н о л ь д и : (скучающим тоном) Это язвы от кандалов. Прикольно, да?
Ш и л л е р : (еще более сухо) Отвратительно… выглядит! У нас сегодня шестым уроком контрольная четвертная. А если ты грим не успеешь смыть?!
А р н о л ь д и : (пожимает плечами) Буду в гриме писать… а что, он думать мешает?
Ш и л л е р : (возмущенно и растерянно) Ну, это как-то дико, честное слово…
А р н о л ь д и : (холодно, поднимая на нее глаза) Дико будет, если вы мне опять тройбан поставите, Елена Владимировна… За грязь в тетради. Это точно.

Шиллер взмахивает папкой, срывает с носа очки; фыркает, отходит к Литвиненко. Тем временем Гертруда-Глинская переместилась на что-то вроде кушетки, возлежа в ленивой позе,  сложив длинные голые ноги, а Полоний-Коровин расхаживает вокруг нее в костюме (похожем на костюм Деда Мороза). Чичуа хлопочет там, поправляя декор.

Ш и л л е р : (приглядывается, пораженно) Боже… Это кто, Виктория Марковна?!
Л и т в и н е н к о : Она самая. Стопроцентное попадание в образ.
Ш и л л е р : (не веряще) Да вы с ума сошли! Она же почти голая! Перед… юношами! Разве так можно?!
Л и т в и н е н к о : (холодно) Сейчас все можно… кроме курения в общественных местах. Расслабьтесь и получайте удовольствие.
Ч и ч у а : Мотор! Поехали!
К о р о в и н : (расхаживает вокруг Гертруды кругами, говорит заученно и монотонно, без выражения) «Ума коварного заложницей ты будешь своего, до гробовой доски! Меня ты впутала в злодейство… у реки, придется грех мне совершить, чтобы уста Офелии печатью смертной…
Г л и н с к а я : Максим! Ну как ты это говоришь-то, а? Ну, черт подери! Родную дочь ты на смерть обрекаешь, а ведь я же тебя совратила, я, понимаешь? (садится на кушетке, бурно жестикулирует).
К о р о в и н : (опешив) Ой… ну вы, то есть ты… того, еще не совратила ничего…
Г л и н с к а я : (трагически) Нет, ну я умираю, что за дела! Таня! Таня, ну покажи ты ему! Как надо!

Офелия-Арнольди, срывается с места, подбегает к Коровину-Полонию.

А р н о л ь д и : «Уста Офелии печатью смертной запечатать! Она безумна, но умна! И слово каждое ее, как яд, той истины зловещей – что связала – меня и блудницу на троне королевском!» (выкидывает в лицо Полонию-Коровину растопыренную руку, тот шарахается,  падает на кого-то).
Г л и н с к а я : (с удовлетворением) Вот ТАК надо! Макс, а то ты бубнишь, ну ни о чем! Никакой страсти! Ну, что все сначала? (оборачивается на Чичуа).
Ч и ч у а : Так, народ! Давайте сейчас прогоним сцену вывода Офелии на казнь, а потом эти все камерные объяснения…

Офелия-Арнольди быстро возвращается на солому, Стражник-Петрова берет веревку и меч, идет к Офелии и трескает ее по плечу изо всех сил – Офелия-Арнольди охает.

Ч и ч у а : (с ужасом) На-та-ша!!! Ну полегче надо! Это хоть картонный, но все-таки меч!
П е т р о в а : (из-под шлема глухо) А чо, так всегда лупили, в Интернете читала… Я ж плашмя.
Ч и ч у а : Дальше!
П е т р о в а : (обращаясь к сидящей Офелии-Арнольди) Ну, ты че, ты блин, поднимайся!
Ч и ч у а : (возмущенно) Да Наташа же!!!!
П е т р о в а : Да я текст не помню…
И в а н о в : (грозно) Офелия, вставай! Тебя я поведу к последнему порогу… и коль угодна будет эта жертва Богу, поймет он все и снимет грех с души.

Стражник-Петрова накидывает на шею Офелии-Арнольди лохматую веревку, дергает; ведет к краю сцены, вглубь. За ним следуют почти все артисты.

И в а н о в : (трагически) Тебя приказано вести мне по колючкам злым… Чтоб ноги твои грызли тернии и камни. Но я не в силах… Может сократим, мы путь дорогой краткой, побережьем? Я слышу отказалась ты – ужели то гордыня?

На дальнем углу сцены разговаривают, доигрывают сцену. На переднем плане Литвиненко и Шиллер.

Л и т в и н е н к о : (саркастически) По-моему, Елена Владимировна, вы увлеклись… Через пять минут к вам мой седьмой «А» придет.
Ш и л л е р : (наблюдая за уходящими затуманенным взглядом, спохватывается) Ой… Да! Слушаете, а в этом вашем Шекспире никак Таню… Офелию, нельзя спасти?
Л и т в и н е н к о : (резковато) Увы, нет. Трагедия есть трагедия. Как у Тарковского «Понапрасну ни Зло, ни Добро не пропало!» Добро побеждает, но ценой огромных жертв. Всегда.
Ш и л л е р : (задумчиво) Жалко это… грустно!
Л и т в и н е н к о : (ехидно) Ну а вам самой понравилось?
Ш и л л е р : (конфузясь и вспыхивая) Ну, вообще... Нет, ну знаете! Я еще не составила мнения!

Шиллер уходит с туфлями в руках. Литвиненко с усмешкой смотрит ей вслед, приложив руку к глазам «козырьком». Тем временем, проводя по всему периметру сцены, Офелию-Арнольди подводят к началу к переднему краю сцены: тут уже убрали солому и поставили большой таз с водой, задекорированный цветами – водоем. Плещется вода. Впереди Офелии бегут две нищенки (Презе и Шиверских), дерутся из-за монет, которые бросает стражник и кошеля на поясе, к водоему подходит безумная монашка – Михайловская.

И в а н о в : И вот она в предсмертный час в глаза воды взглянула без сомненья… Что проку в жизни есть, коль всюду в ней вокруг сплошной обман и подлость?

Из-за кулис выскакивает богато разряженный Лаэрт-Липперт со шпагой, упирает кончик ее в грудь Стражника-Петровой.

Л и п п е р т : Остановись, мерзавец! Остановись, коль жизнью дорожишь! Кто дал тебе, презренный, принцессы жизнью право управлять?! Ну, отвечай, пока не пал пронзенный…

Лаэрт-Липперт «перерубает» шпагой веревку, и в азарте хлещет Стражника-Петрову шпагой по голым икрам. На сцене к этому моменту собрались почти все участники действа.

П е т р о в а : (визжит, отбивается мечом) Ты дурак, кончай, больно же!!!

В этот момент Офелия-Арнольди снимает с шеи веревку. Лаэрт-Липперт прямо перед ней со шпагой.

А р н о л ь д и : (встревожено) Осторожно ты, сейчас мне платье…

Машущий шпагой Лаэрт-Липперт неудачно задевает его (то самое платье, которое было порвано Раевских и потом наспех зашито) и платье расходится по шву, опадает вниз. Офелия-Татьяна стоит совершенно голая (спиной к зрителям), но перед группой.

Немая сцена. Кто-то ахает, кто-то зажмуривается, Чичуа роняет листы, Литвиненко в ужасе закрывает рукой рот. Это длится несколько секунд.

А р н о л ь д и : (глядя на Липперта, спокойно) Ну что, спаситель, доигрался? Наслаждайся…

Арнольди подбирает платье и спокойно – сквозь молчащих и расступившихся ребят, уходит за кулисы. В этой тишине вдруг вперед выскакивает бледная Глинская:

Г л и н с к а я : (хрипло, прерывающимся голосом) Ну, народ… если до спектакля кто-нибудь…  кому-нибудь об этом… (показывает костлявый кулак) Я своими руками, поняли?!
Ч и ч у а : (вставая рядом с ней) Да! Это будет, так и знайте – ПОДЛОСТЬ! Всё, репетиция закончена. Все свободны…


[ЗАТЕМНЕНИЕ]

[ЗВУКОВАЯ ВРЕЗКА]
Телефонный разговор. Разговаривают Михайловская и Презе.

Звонок (рингтон)
Михайловская: (торопливо, запыхавшись) Привет, это я!
Презе: (весело, беззаботно, мурлыкая) А, Наташ, привет!
Михайловская: (озабоченно) Завтра, ты эта, после уроков не срывайся, никуда, поняла?
Презе: (игриво) А че будет?
Михайловская: (сурово) Совет старшеклассников будет…
Презе: (удивленно) Оба-на! А я при чем?
Михайловская: (ехидно) Тебя туда выбрали год назад, между прочим.
Презе: (ошарашено) Меня?! Нефига… А я даже не знала!
Михайловская: (жестко) Так ты придешь?!
Презе: (неуверенно) Ну-у… ну да! Интересно! А что делать будем?!
Михайловская: (сухо) Устав школы писать.
Презе: (удивленно) Да ну… Зачем? У нас же типа директор есть и завучи.
Михайловская: (жестко) Потому, что жить надо по законам, а не по понятиям!
Презе: (растерянно) А это как? Я не знаю…
Михайловская: (грустно) Я пока тоже… Ну, че-нибудь придумаем. Ну все, давай! Меня зовут…
Презе: (растерянно) Пока…
Связь отключена (гудки)


Действие 4.
Сцена 1.

Сцена показывает спортивный зал школы: в углу свалены маты, стоит гимнастический «конь», длинные скамьи и «шведская стенка». В дальнем углу – дверь с надписью «тренерская».
На пороге у дверей кучкуется, вышедшая из-за кулис группа учеников (все присутствующие почти, за исключением Игоря Иванова, Вадима Липперта, Сони Барбаш). Командуют Презе и Михайловская.

П р е з е : (показывая рукой, возмущенно) Ну, и чо теперь, если верста ключи от актового забрала?! Давайте тута!
М и х а й л о в с к а я : (неуверенно) Но, как-то в спортзале стрёмно… А Матильда где?

Возгласы: «Не разрешит Матильда!», «Она без сменной обуви не пускает!», «Да давайте в коридоре лучше»; Презе решительно идет к матам, цокая каблуками, распахивается дверь тренерской, выглядывает Матильда Дебенгоф – огромная женщина в красных трусах и майке, в сланцах, со свистком на шее.

Д е б е н г о ф : (грозно) Юля! А, ну, назад! Куда пошла?!
М и х а й л о в с к а я : (возмущенно) Матильда Оскаровна, нас в актовый не пускают, а нам Совет старшеклассников провести нужно! (идет к учительнице).
Д е б е н г о ф : (делая шаг навстречу) Да я что вам сказала?! Ну, куда вы мне пол царапаете?! Вы знаете, во сколько восковое покрытие обошлось, а?!
М и х а й л о в с к а я : (останавливаясь, смущенно и просительно) Матильдаоскар-на, так че нам делать-то?! В актовый не пускают… нам Совет надо провести!
Д е б е н г о ф : (машет рукой) Ой, Наташа, хоть совет, хоть что! Разувайтесь тогда вон там, в коридоре и чтоб я тут вас в туфлях тут не видела… Пол портить не дам. Ты с ума сошла? Я без спортобуви не пускаю, а вы…
П р е з е : (азартно, делает это первой) Девки! Разувайтеся! И все остальные, тогда!

Ребята занимают пространство на матах, кто-то устраивается па полу. Презе, дурачась, лазит по «шведской стенке», Михайловская взгромождается на «коня».

М и х а й л о в с к а я : Так, короче! Не орите все! Есть такое дело – у нас типа Совет. Не фига он не действует. Надо, эта… короче, выбрать снова и чтоб действовал!
П р е з е : (с лестницы) А кто у нас председатель?
А я з я н : (неуверенно) Кашкина Даша… была такая…
П р е з е : (с лестницы, насмешливо) Ой, блин, да вы че! Она в десятом классе после нового года в другую школу перешла, уехала с района! Вы че, забыли?!
Н у м е т о в : Тогда надо нового председателя выбирать!
М у х а м е о в а : Выбираем и пусть решает!
П е т р о в а : Михайловскую! Натаху туда!
А я з я н : Точно! Давайте ее!!!
А р н о л ь д и : (резко встает и забирается на маты, на горку) Блин, вы че такие-то, а? Да мы председателя десять раз успеем выбрать! Вы вот каждый вроде как в совете, (она показывает пальцем) А кто из вас об этом помнит?! Не фига!
П е т р о в а : Танька, ну, а ты сама че хочешь-то?! Не тяни давай!
А р н о л ь д и : (с досадой спрыгивая, обращаясь ко всем) Да председателя мы сто раз еще выбрать успеем! Подумаешь! Давайте решим, что мы с Витой и Мулей делать будем!
М у х а м е т о в а : (робко) А что… мы что-то можем?!
П е т р о в а : (мрачно) Ага. Сложиться и Верке Шиверских заплатить, чтобы она их отбуцкала…
П р е з е : (с лестницы, дурачась) А точно! Отбуцкать хотя б один раз! Эх, хорошо мы тогда в подвале им вломили!
П е т р о в а : (насмешливо) Ага! Особенно ты там