Вот мы и встретились 17 и 18

самочувствие?
Он присел на диван.
- Бодрое. Совсем оклемался, чувствую себя на «ять», особенно после ваших звонков, - польстил грубовато.
- Смотри-ка, - засмеялась она, - оказывается, во мне тоже таятся кое-какие экстрасенсовские задатки, - и без перехода: - Устала неимоверно: сегодня прокат генеральной репетиции «Дяди Вани», с утра все в мыле и в раздрае. В воскресенье покажем. Страшно, аж жуть! Я, между прочим, тоже занята, не устояла перед соблазном, так сказать – играющий тренер. Слаба баба! Как вы думаете, стоит ли?
- Стоит, - убеждённо сказал Иван Всеволодович. – Ну, какие ваши годы? Вам ли не сыграть Елену Андреевну?
- Да, - уныло согласилась прирождённая актриса. – Вы правы: Соню мне уже не потянуть.
Он понял, что дал ей не ту роль, и попытался исправиться:
- Я не то имел в виду…
- А я то, - перебила она его. – Время летит с такой неимоверной стремительностью, что не успеешь оглянуться, опомниться, а уже под сорок.
- Что-то вы очень торопитесь состариться, - опять попытался Иван Всеволодович исправиться, но она не слушала.
- Скоро годна буду, чтобы изображать только слезливых мам, а потом и слюнявых бабушек. Будешь знать, как надо играть, но сама не сможешь. Выгонят на почётный отдых, останутся бледные воспоминания и тяжкие разочарования.
- Ну, Мария, ну, Сергеевна, перестаньте канючить, зачем раньше времени себя хороните? Мне тоже тогда придётся поторопиться состариться.
- Иван Всеволодович, а вы, что вы будете делать на пенсии? Неужели и тогда будете бегать и бегать, закапываться и топиться?
Он задумался. О том далёком и неизвестном не мыслил никогда: и времени не было, и повода – тоже. А, может быть, стоит. Готовиться надо заранее.
- Не знаю… - произнёс неуверенно. – Наверное, займусь сочинительством. Да, да, - воодушевился от внезапно пришедшей на ум идеи. – Накропаю роман о том, как нечаянно встретились двое, расстались по глупости и потом долго не могли встретиться.
- Но встретились всё же? – спросила Мария Сергеевна с надеждой.
- Не знаю… - опять протянул он нерешительно, - я ещё не до конца осмыслил сюжет.
- Если не встретятся, я читать не стану, - твёрдо пообещала она, отвергнув печальный конец, и, не сдержавшись, горестно пожаловалась: - Иногда так тоскливо, так хочется припасть к широкой мощной груди, что хоть беги на передачу «Давай поженимся».
Иван Всеволодович рассмеялся.
- Не вздумайте.
- Это почему? – возмутилась она, не терпящая оков.
- Потому что рискуете увидеть среди претендентов очень хорошего знакомого.
Мария Сергеевна непроизвольно фыркнула.
- Ага, - согласилась, - только в виртуальном виде, у вас это получится, вы же маг и волшебник. Иван Всеволодович, у вас там случайно отпуска, хотя бы краткого, не намечается? – и затихла в ожидании, что он ответит: «Да, намечается и очень скоро», но отпускник только тягостно вздохнул:
- Нет, не намечается.
- Жаль, произнесла она привычным голосом. – У меня – тем более. Ладно, - утешила его, - переживём-переможем, нам не привыкать. Выздоравливайте, а мне пора, перерыв кончился. До завтра.
Он уже привык, что она и начинает, и заканчивает разговор первой, а он, была бы его воля, слушал её даже молча хоть целыми днями, согласен и ночами, несмотря на то, что и разговоры-то больше смахивали на её монологи. Жаль, что послушать их из-за разницы во времени можно только дважды в день.
Он не решился тревожить её в оставшиеся предвыходные дни до премьеры, но она позвонила в субботу сама и пожаловалась, что сбилась с ног и потеряла голос, и вообще потеряла веру в успех, и потребовала, чтобы ругал в воскресенье как следует. А ещё сообщила, утишив голос и успокоившись:
- Знаете, а ваш кристалл посветлел внутри.
Иван Всеволодович с трудом вспомнил, что оставил ей аметист.
- И что это значит? – спросил, не поняв, куда она клонит.
- Значит то, что вам лучше, - объяснила, - что вы в хорошем настроении и на душе у вас светло, - и попросила: - Объясните, ради бога, как это вы влияете на него издали.
Объяснение у него нашлось быстро и, как показалось, было удачным:
- Всё просто, дорогая Мария Сергеевна – я вложил в него частичку души, вот она и откликается на сигналы той, что во мне.
Слышно было по голосу, что она удовлетворена объяснением и улыбается:
- А я-то, не зная, безжалостно натираю его, чтобы посветлел. Вам, наверное, больно?
И он заулыбался.
- Напротив, - успокоил её, - мне приятно. Вот, оказывается, почему у меня иногда ни с того, ни с сего расплываются губы в довольной улыбке, - и попросил: - Трите его, Мария Сергеевна, трите почаще.
- Да ладно вам насмешничать, злой маг, а то я вас так натру, что заблажите от боли, - пригрозила и, рассмеявшись, попрощалась.
А он, чтобы не терять времени попусту, взял в местной библиотечке собрание сочинений Чехова, пожертвованное каким-то Баранчуком, как было оттиснуто на затейливом экслибрисе, и погрузился в мир чеховских героев и, особенно, героинь, чтобы не выглядеть недотёпой, когда у них в разговоре возникнет тематика любимого ею драматурга. Чтение отвлекало и от гнусных мыслей о том, что случилось на реке, и от исчезнувшей невесты.
В воскресную ночь почти не спал, не представляя себе, как появится в конторе с двойным клеймом. Проснулся рано, и оказалось, что не зря: она позвонила, у них там поздний вечер, они там празднуют успешную премьеру, и им там нет дела до его переживаний.
- Иван сын Всеволодов! – кричала радостно в телефон. – Поздравляйте скорее, я жажду поздравлений, мне мало кучи цветов и грома аплодисментов, что достались всем, и мне – режиссёру и актрисе, скажу не хвастаясь, больше всех. Огромный триумф! Ради этого стоит жить и пожертвовать всем. Не можете вы сейчас спать, не смеете, не поверю, что не ждали моего звонка. И я пьяна и от успеха, и от «Муската», пьяна до чёртиков. Что вы там молчите? Вы не смеете не радоваться вместе со мной! Ну, поздравляйте же скорее! Даже неудобно как-то выцарапывать из вас заслуженные поздравления.
- Поздравляю, - выдавил он скупо. – Вы слишком возбуждены и пьяны.
- А кто виноват? – вопрос был на засыпку.
- Кто?
- Вы! – она пьяно засмеялась. – Это вы, дорогой праведник, споили меня, сделали алкашом, оставив «Мускат», когда удирали от потерявшей бдительность безмятежно спавшей женщины. Вы! Но я вас прощаю, живите! Не хотите поздравлять, не хотите радоваться вместе со мной, и не надо, - и вырубилась.
Он не стал перезванивать и просить прощения, ему было не до этого. Ну, не может человек, которому плохо, радоваться успеху другого, не в состоянии. И, чем лучше второму, тем хуже первому, иначе – голое притворство.
В контору пошёл совсем в убитом виде. Встречали участливые глаза мужчин и любопытные и оценивающие взгляды женщин. Стало неуютно, словно раздевали и прожигали спину насквозь, не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать, никуда выходить из кабинетика, отгородиться бы звуконепроницаемой стеной и работать, работать. Хорошо, что сразу вызвал Сергей Сергеевич. Поднявшись из-за стола, он крепко пожал руку, усадил за приставной столик и сам уселся напротив, определяя тем самым дружественный характер беседы. Внимательно рассмотрев смурное осунувшееся лицо подчинённого, не стал тянуть преамбульную резину, а сразу перешёл к делу.
- Из военной прокуратуры сообщили, что не имеют к тебе претензий по поводу смерти зэка. Согласно заключению медэкспертизы он сдох от разрыва поганого сердца, и надо полагать, что уже прописался в аду. – Иван Всеволодович сразу порозовел, на лбу выступили бисеринки пота, он глубоко и освобождено вздохнул, перестав елозить листком бумаги, который принёс с собой. Было такое состояние, словно снова вынырнул из-под залома. – Старший лейтенант, что был там, просил передать большой привет. Он в восхищении от тебя и, особенно, от твоего ныряния. Так что считай эту страницу твоей жизни перевёрнутой, - посмотрел на перевёрнутый текстом вниз листок в руках Ивана Всеволодовича. – Не очень-то переживай и по поводу бегства невесты или жены, чёрт вас не разберёт, ещё неизвестно, кому не повезло больше – тебе или Казанову.
Иван Всеволодович даже опешил, откинувшись на спинку стула.
- Причём здесь Казанов?
- Они же уехали вместе, разве ты не знал? – Иван Всеволодович ещё раз вздохнул, окончательно освобождаясь от тяжести в груди, и широко, свободно улыбнулся. – Ты что, никак рад? – удивился начальник.
- Ещё как! – сознался большой шалопут, то ли жених, то ли обманутый муж. – Два громадных камня свалили вы с моей души.
Сергей Сергеевич, внимательно посмотрев на него, кое-что понял и усмехнулся.
- Ну, ну. Но я не о том хотел потолковать с тобой, а о нашем, - и чуть помолчал, давая собеседнику сосредоточиться.
- Получено разрешение на реорганизацию Марьинского отряда в партию. Как думаешь, потянет Рябцев партию?
Воспрянувшему духом Ивану Всеволодовичу и думать не надо было, сейчас он готов был и Марию Сергеевну поздравить как следует.
- Убеждён, что потянет, - обрадовался за крестника. – Он всеми печёнками-селезёнками вжился в неё. Даже не сомневайтесь.
Начальник помолчал, обдумывая убеждённость опытного геолога.
- Ну, а Яхонтов, каков он? – запросил авторитетного мнения о новичке.
- Дельный специалист, - похвалил Иван Всеволодович и второго своего помощника. – Есть фундаментальные знания, приобрёл практический навык, быстро освоил технику таёжных работ, здоровый и без заскоков – самое то, что нужно для съёмщика. Мне он понравился, с ним легко работалось.
Сергей Сергеевич улыбнулся, довольный.
- Ну, раз так, то не пора ли ставить и его на самостоятельную работу? Сам знаешь, с мужиками у нас не густо, надо закреплять. Справится?
- Вполне, - не задумываясь, ответил Иван Всеволодович и добавил: - Я хотел посадить его на отчёт, чтобы поднатаскать на камеральной обработке материалов и оценить, каков он в геологическом мышлении.
Начальник опять ненадолго задумался.
- Ладно, - согласился, - посади. Защитится нормально – поставим на самостоятельную съёмку, - и улыбнулся: - Что-то ты расщедрился на рекомендации, всё раздал, сам-то чем думаешь заняться?
Иван Всеволодович насторожился: никак, наступило время основной темы утреннего разговора.
- Надеюсь, без работы не оставите, - сказал осторожно со смущённой улыбкой.
- Не оставим, не сомневайся, - пообещал начальник, тоже улыбаясь. – Ну, а всё же?
Хуже нет, как придумывать себе занятие в ограниченных условиях.
- Готов на любые полевые работы. – Иван Всеволодович почувствовал себя маленькой мышью, которую подталкивают к мышеловке. – А ещё, - начал неуверенно, вспомнив о мёрзлых мечтах в холодной палатке в тёмное время, - хотелось бы обобщить материалы геологических съёмок и сделать сводную среднемасштабную геологическую карту региона с необходимыми прогнозными приложениями. Но это так, в качестве бесплатного приложения.
- Ну, почему же так и бесплатного? – видно было, что Сергея Сергеевича тоже заинтересовала идея. – Давай, сочиняй тематическую карту, пиши проект, и будем пробивать тему. Женщин займём, а то они у нас от безделья мужей пилят. Это ты здорово придумал, и я, возможно, подключусь, тряхну замшелой стариной, примешь? – Просьба была риторической. – Но я не о том хотел с тобой потолковать. Давай-ка, поднапрягись и сделай диссертацию по Марьинскому.
От неожиданного предложения Иван