весёлый гвалт, радуясь общению, своим и чужим скромным новостям и предстоящему чаю, что готовился к девяти. На этот раз всех занимала только одна новость – женитьба начальника. Наслушавшись всяких комплиментов, лестных и не очень, но терпимых, и услышав детальную разборку достоинств невесты, которая по единодушному мнению стоила шефа, виновник пересудов, когда разговор зашёл о самом интересном – о свадебном подарке, вышел к молодым кумушкам, которые враз угомонились, разбежавшись по своим местам. Он не очень шпынял молодых женщин, остро скучавших без мужей в самую любвеобильную летнюю пору, понимая, что им надо как-то выпустить пар, но и они, когда надо было сделать что-то срочное, не жалели времени. В общем, начальник с подчинёнными ладили.
- Вот что, братцы-бабоньки, - обратился ко всем с лёгкой улыбкой, - никаких подарков. – Женщины недовольно, но сдержанно загомонили. – Свадьба будет осенью, после завершения сезона, - он надеялся уговорить Веру на две свадьбы – здесь и там, - и если хочется сделать мне приятное, да и ей, надеюсь, тоже, то подарите самодельный альбом, в котором на каждой странице будет по вашей фотографии с поздравительной надписью и подписью. В качестве преамбулы можно поместить на первой странице какой-нибудь юморной стишок. Только, избави вас бог, не дарите, пожалуйста, детской коляски. Договорились? Всех заранее приглашаю на торжественное бракосочетание Ивана и Веры. Форма одежды – роскошная со слюнявчиками. А теперь… - он не договорил.
Зина, блестя озорными глазами, вышла из-за стола и близко подошла к нему.
- Иван Всеволодович, мне всегда очень хотелось расцеловать вас в усы и бороду, а то у моего Николая лицо гладкое, - женщины засмеялись, ожидая ожиданного продолжения. – Можно, я сделаю это сейчас, пока не поздно, пока вы ещё не женаты?
Иван Всеволодович даже опешил от такой нахальной просьбы, засмущавшись, протёр усы ладонью и разрешил:
- Давай, чмокай, если уж так очень невтерпёж.
Зина не стала медлить и порывисто, как влюблённая девчонка, не стесняясь, бросилась к нему на шею, притянула к себе лохматую голову и прямо-таки впилась горячими губами в его губы, потом притворно откинула свою голову назад, страстно простонав: «О-о!» и безвольно повисла на его сильных руках. Он осторожно освободился от цепких рук и чуть оттолкнул её от себя, покраснев как варёный рак. И только хотел повернуться и уйти к себе, как услышал:
- Я тоже хочу, - подошла с весёлой игривой улыбкой всегда сдержанная и строгая Лена. – Можно?
Иван Всеволодович обречённо вздохнул, не смея отказаться от женской игры, так необходимой затосковавшим молодкам, взбаламученным чужой свадьбой.
- Можно, - сдался он, подумав, что ревнивая Вера, конечно, не одобрила бы этих братско-сестринских поцелуев, смахивающих на поцелуи любовников.
- А я? А мне? Я тоже! – послышалось вслед и пришлось лобызать всех шестерых.
- И-эх! Жаль, что Иван Всеволодович не персидский хан! – вскричала в экстазе Зинаида.
И всё бы ничего, да откуда-то об утренней поцелуйной процедуре узнали оба здания экспедиции, в которых размещалось шесть партий и порядка тридцати женщин в них, и вся эта взвинченная халявой орава ринулась в камералку Ивана Всеволодовича. Он даже испугался такого женского напора, но не мог никому отказать. Последней подошла Антонина.
- А мне? Мне разрешишь? – маленькие её глазки, всегда невыразительные и печальные, светились ласковыми огоньками.
Он сам обнял многолетнюю надёжную помощницу и осторожно прижал к мощной груди худенькое тело с заметным животом.
- Тебе нельзя, - проговорил, волнуясь, - мне можно, - и крепко расцеловал и в губы, и в щёки, а товарки вокруг дружно захлопали в ладоши, радуясь примирению старых соратников. Уходя, все дружно поздравляли с предстоящей свадьбой, а он всех приглашал на неё, и было до слёз томительно от любви ко всем и от любовного внимания к нему, о котором он даже не подозревал. Чтобы не разрюмиться, поскорее ушёл в свой кабинетик.
Успокоившись, пошёл к Романову. Тот встал из-за стола навстречу, протянул, слегка улыбаясь, руку.
- Привет! – показал на стул у приставного стола, а когда оба уселись, радуясь встрече как старые добрые товарищи, шутливо попенял на правах старшего: - Ну и ловкач же ты, Иван Всеволодович! – и объяснил, почему он так считает: - Мало того, что увёл знатное месторождение у Казанова, так ещё и умыкнул где-то красавицу-невесту. Как это тебе всё удаётся? – чуть хохотнул глуховатым голосом. – А с утра в экспедиции кавардак устроил – всех баб на дыбки поставил, и за что они тебя так любят?
Иван Всеволодович тоже усмехнулся, вспомнив коллективное целование и поразившись быстрой осведомлённости главного геолога.
- Говорят, за усы и бороду, - и предложил тоже шутливо: - Отрасти, и самому не будет отбоя.
- Такие роскошные не вырастут, - безнадёжно вздохнул начальник, погладив почти лысую голову, и уже серьёзно: - Всё у тебя в норме, ничего не надо? Невеста довольна? Свадьба когда?
Иван Всеволодович непроизвольно поморщился.
- После поля, уже всех пригласил, тебя – последнего.
- И на том спасибо, - завершил приятельский трёп начальник.
Они долго и въедливо вникали в состояние работ на Марьинском, где из-за частых аварий застопорилось бурение первых скважин, так необходимых для оценки месторождения. Ещё раз поелозили глазами и пальцами по изрядно потёртой карте Ивана Всеволодовича, на которой были вынесены все пройденные и все намеченные на будущее поверхностные горные выработки. Полученные результаты химанализов проб рудных зон радовали особенно тем, что рудоносная зона, как и предполагал первооткрыватель, вынырнула на той стороне ручья и влезла в проклятый кедровник. Оба согласились, что надо увеличивать темпы работ, усиливая отряд новыми работниками.
- Толковый парень твой крестник, - похвалил Романов, - глядишь, скоро и тебя заменит, не боишься?
- Буду только рад, - искренне ответил крёстный, - не сомневаюсь, что ты меня без работы не оставишь.
Пётр Романович о чём-то задумался, постукивая костяшками пальцев по столешнице.
- В начальники геологического отдела пойдёшь? – спросил, пытливо вглядываясь в заросшее лицо лучшего своего геолога.
- Ни за что! – не задумываясь, отказался Иван Всеволодович от почётной кабинетной должности.
Романов засмеялся, он не сомневался в отказе кандидата, но это ещё не последняя попытка переманить заядлого полевика к себе в помощники.
- Через два дня будет вертолёт на Марьинское, позже нельзя – синоптики обещают плохую погоду. – Он ничего не предлагал, ни на чём не настаивал, а просто поставил в известность, но и этого Ивану Всеволодовичу было достаточно.
- Если добросят до моего лагеря – лечу.
- Добро, - одобрил один главный геолог разумное решение другого главного геолога и, улыбнувшись, предложил: - Заходите к нам как-нибудь вечерком, мы будем рады познакомиться с невестой.
- Спасибо, - поблагодарил жених, - непременно заглянем.
Вернувшись в камералку, остановился у порога.
- Красавицы мои ненаглядные, - весело окликнул всех, - через два дня я улетаю, а нам предстоит кровь из носу сделать в эти короткие дни отчёт за полугодие. Если вы не хотите, чтобы невеста скучала долгими вечерами без жениха, включайтесь на всю катушку. Вопросы есть?
Как всегда, первой подала голос Зинаида:
- Зовите её сюда, пусть тоже помогает, - и рассмеялась, - хотя бы чай готовит.
- Ладно, - пообещал Иван Всеволодович, - предложу, - хотя и знал, что не сделает этого.
Урвав толику времени, сбегал на обед. Вера в светлом лёгком платье, разрисованном крупными розами, свежая и сияющая, со свободно заплетённой девичьей косой, перекинутой через плечо на грудь, торжественно выставила на стол большую тарелку помидорно-огуречного салата с зелёным луком и укропом и вчерашние, аппетитно поджаренные, пельмени.
- У-у! – восхищённо загудел проголодавшийся муж-жених. – Веруня, ну и мастерица-кормилица! – Ухватил большой ложкой, торчащей в салате, побольше витаминов и хотел для пробы отправить в рот, но был остановлен:
- Ваня! Ну, кто так делает! – Пришлось захапанное вернуть на место, а она поставила перед каждым маленькую тарелочку и положила вилку. – Давай, я тебе положу, - и ляпнула ему пару ложек салата, который тыкать вилкой придётся долго и невкусно. – Вот салфетка, положи на колени.
- Может, заправить за шиворот? – огрызнулся он и тут же уронил ломтик помидора. – Прости, зазевался.
Чинно справились с салатом, причём Ивану Всеволодовичу очень хотелось слить с тарелочки салатный сок с маслом прямо в рот, но он не решился на такой плебейский шаг, боясь расстроить домашнего метрдотеля. Пока Вера тщательно разжёвывала несколько пельменей, он, торопясь, заглотил пару десятков, поглядывая на часы.
- Ты торопишься?
- Да, надо за два дня сделать геологический отчёт. Вечером задержусь, - и заторопился на выход.
- А чай?
- Там попью, попозже.
- Ваня!
- Ну? – остановился в досаде.
- У тебя есть два хороших костюма, а ты ходишь на работу в чём попало, неприлично для руководителя. Себя позоришь и меня тоже: женщины ваши подумают, что я не слежу за твоим гардеробом, - Вера плотно сжала губы, глядя на него в упор тёмным осуждающим взглядом.
- Дорогая ты моя и хорошая, - решил Иван Всеволодович не затевать шмоточных споров не ко времени, - вечером примерим, ладно? А сейчас мне вот так, - провёл ребром ладони по шее, - надо бежать. Бывай!
Вечером пришёл около девяти с потёртой пухлой папкой в руках.
- Тебе нужен кейс, - наставительно встретила заждавшаяся жена с Хемингуэем в руках. Встала и пошла на кухню. – Иди ужинать.
После ужина он сразу же уселся за письменный стол.
- Вот и я, как ты, вынужден приходить домой с тетрадками, - сказал, извиняясь за неурочную занятость.
Она никак не отреагировала, не вспомнила ни о каких костюмах, ни о кейсе, вымыла посуду и снова отстранённо занялась Хемом. Так и просидели до полуночи. А спал как убитый, словно не было рядом молодой жены. Встал в пять. Вера, не открывая глаз, повернулась к стене.
В самом начале рабочего дня пришёл Романов. Войдя в камералку, поздоровался и позволил себе по-начальнически пошутить:
- Что, сороки, проворонили сокола? – и засмеялся собственной шутке.
- Так мы все окольцованы, - нашлась с ответом Зина.
- Поспешили, - не нашёл лучшего замечания общипанный петух и вошёл к Ивану Всеволодовичу.
- Привет! Слушай, ты напиши отчёт о съёмке, а я сочиню о Марьинском, идёт? – Ему очень хотелось потеснее притиснуться к открываемому месторождению, чтобы его фамилия не фигурировала в конце длинного списка первооткрывателей.
Иван Всеволодович вздохнул с облегчением.
- Ещё бы не «идёт» - считай, что удружил, можно и лететь, - и ещё раз передохнул, как будто приобрёл второе дыхание на неодолимой дистанции. Можно и домой пораньше приходить, а впрочем, как получится.
В эту ночь они опять соединились, и опять она лежала под ним, не делая ни малейших встречных движений и не меняя ровного дыхания.
- Тебе не нравится? – спросил, удивлённый её бесчувствием.
- Стыдно, - проговорила она чуть осипшим голосом и повернула чуть раскрасневшееся лицо в сторону от него. А он, удивлённый таким беспредельным целомудрием взрослой женщины, ничего не нашёл подходящего, как заметить покровительственно:
-
