зарослях кишмиша и винограда. Всполошившись, она расселась на нижних ветвях кедра и выглядывала из-за веток на незнакомого зверя. А зря: любопытство им стоило двух убитых собратьев. Пройдя ещё с сотню метров убийца добыл ещё двух птиц, потом ещё и опять пару рябчиков, а потом его напугал шорох шевелящихся листьев высокого папоротника чуть выше по склону. Он мгновенно направил туда ружьё и замер в ожидании, когда кто-то, спрятавшийся там, не выдержит долгой паузы и выдаст себя. И чуть было не нажал на курок, когда между широкими листьями показалась симпатичная мордочка кабарги. Принюхиваясь к чужому запаху, чуть покачивая головой и с любопытством вглядываясь в охотника большими детскими глазами, она тоже ждала первого резкого движения поднявшегося в угрозе на задние лапы неведомого зверя. Иван Всеволодович, заулыбавшись, медленно опустил ружьё.
- Ну, что уставилась, глупая? – произнёс негромко. – Беги, пока не поздно.
Кабарожка высунула голову из папоротника и сдвинула лохматые ушки вперёд, прислушиваясь к голосу нового обитателя тайги. А он не спеша повернулся и пошёл прочь вдоль склона, но скоро остановился опять, услышав шорохи сзади. Зверёк шёл следом как собака, не боясь показаться всем маленьким телом и не в силах преодолеть любопытство.
- Ну и чёрт с тобой, иди, - разрешил охотник, - всё веселее.
Но шли на пару недолго. Впереди раздался уже нешуточный треск сучьев и шум обрываемых кустов, из них стремглав выскочил чёрный-чёрный и по виду молодой медведь и покатился, чуть не кувыркаясь, вниз, мелькая светлыми подошвами и белым воротником. Охотник даже побледнел, вспомнив, что в патронташе нет патронов с пулями, и может быть где-нибудь невдалеке за ним внимательно наблюдает мамаша-медведица. Когда мишка-трусишка исчез в распадке, Иван Всеволодович вздохнул с облегчением, оглянулся – собаки-оленёнка нет, тогда он и сам, не испытывая судьбу, развернулся и пошёл в лагерь, поначалу оглядываясь и надеясь дорогой пополнить пернатую добычу.
Принёс дюжину рябцов, радуясь нежданно выпавшему пропащему дню. Отдал Витьку, и тот в порыве сытой благодарности пообещал завтра отдежурить на кухне за добычливого начальника, правда, в надежде дополнительно напробоваться и рыбы, и рябчиков.
Вечером, когда после мульти-трёпа у костра они улеглись, Иван Всеволодович всё-таки пожадничал:
- Пропал день!
Жорж не согласился с ним:
- Чего это он пропал? Отъелись, благодаря тебе, отдрыхались всласть, завтра рванём за два дня. И вообще, чего ты нервничаешь, ещё всё лето да и осень впереди, справимся.
- Ты знаешь, - объяснил Иван Всеволодович свою озабоченность, - мой многолетний опыт заставляет дорожить каждым погожим днём. Не дай бог, - постучал по деревяшке стола, - кто из нас подхватит ненароком лихорадку или… - сплюнул трижды через левое плечо, - …ещё какую болячку. Я уж не говорю про нашу неустойчивую погоду – как зарядят дожди на неделю, да не раз, не два, вот и пролетели, не имея дней в запасе. А мне ещё понадобится месячишко осенью для детальной съёмки Марьинского.
- А Рябцев? – подсказал Жора.
- Не осилит парень, да мне и самому охота. Так что тебе здесь осенью придётся вкалывать за двоих.
- Ничего, потяну, - успокоил помощник, - мне здесь нравится.
- И ещё, - продолжил начальник, - стыдно сказать, но в конце июня придётся мне смотаться на недельку-другую на базу, встретить невесту.
Жорж от неожиданной новости даже сел.
- Ты… женишься?
- Почему бы и нет, - Иван Всеволодович повернулся на бок, лицом к собеседнику. – Ты же попробовал, - коротко усмехнулся он, - надо и мне.
- А не запоздал? – усомнился опытный молодой.
- Хорошему делу сроков нет, - пошёл в защиту перезревший жених. – А в тебе, я думаю, до сих пор злобится обида за неудачный опыт.
- Не только, - не согласился разведенец. – Гузеева из «Давай поженимся» регулярно спрашивает претендентов: «Зачем женитесь, зачем вам это надо?». Вот и я спрашиваю у тебя: зачем? – и, не ожидая объяснений, сам же предложил ответы на брачный ЕГЭ: - Есть три главные обобщённые причины для хомута: первая, когда обстоятельства припёрли, ну, скажем, заделал бабе или родственники навалились – не отбиться, ну и всякие другие случаи, когда лезешь в женоловку без всякой охоты. Вторая причина, более приятная: захотелось невтерпёж, как кобелю весной, женской ласки, бабьего тела, причём безотказно и в каждую ночь. Ну, а третья, более практичная причина, когда осознал необходимость домашнего уюта, устойчивой семьи и, конечно, детей.
- Ты забыл любовь, - напомнил абитуриент экзаменатору, но тот только презрительно фыркнул.
- Юношеская болезнь. Она всё равно, что бабочка: быстро окукливается, красиво порхает и недолго живёт. Так что выбирай одну из трёх перечисленных мной.
Без пяти минут жених задумался, показывая тем самым, что подготовился к экзамену плохо.
- Пожалуй, все три.
- Не в счёт, выбери одну, иначе наши тупоголовые школяры толпами бы получали по 100 баллов.
- Ну, тогда… пожалуй, третья.
- Я не сомневался в том, что ты назовёшь именно её. Если не врёшь, то это доказывает, что у тебя и впрямь серьёзные намерения, но вот каковы они у неё? Можешь ли положиться на то, что и она мыслит так же? Совпадают ли ваши желания?
- Не знаю, - заколебался Иван Всеволодович. – Думаю, что да, хотя, чем чёрт не шутит. По крайней мере, мне она видится женщиной серьёзной и с серьёзными намерениями.
- Ой ли? – недоверчиво отреагировал на его уверения скептик, обжёгшийся на молоке. – Дожил до зрелых лет, а веришь как мальчишка. Разве не понял ещё, что женщина говорит одно, думает другое, а делает третье – так уж они устроены и всегда считают себя безвинными и правыми. Надо бы каждому мужику дать заглянуть в конец брака. Я бы в ЗАГСах ввёл обязательные курсы для женихов по бракоразводному процессу. Показал бы им видеозаписи склочных свар при разводах в суде, когда в красивой нежной женщине вдруг просыпается невесть откуда взявшееся звериное, подлое, и она, не стесняясь, высыпает на голову любимого и единственного столько непотребной грязи, что хватило бы не одному кандидату в депутаты. Вбил бы им в затуманенные головы всё: и потерю доброго имени, и хорошей работы, и квартиры, и накопленных денег, и – главное – детей, потому что судьи у нас сплошь женщины, а уж они своих в обиду не дадут – только он, мужик, во всём виноват. Да ещё и напомнил бы о четвертной дани с заработка, а если он приличный, то большая часть алиментов в обиду ему уйдёт не на ребёнка, а на утехи бывшей. А тебе – свобода, и вали голым на все четыре стороны. И ещё довёл бы до сведения бездумно липнущих на женский мёд, что на 100 браков у нас в течение первых трёх лет приходится 70 разводов. Задумались бы тогда братья-мужики, прежде чем сделать неосознанный ход. – Жорж сделал передышку в обвинительной речи браку. – Считай, что ты первым выслушал предупредительный курс по разводу, который, согласно статистике, вероятнее всего будет, как бы ты ни старался сохранить семью. Прими на заметку и приглашай на свадьбу. Думай, а мне уже не о чём, меня уже никакими прелестями не заманишь в брачные сети, - поплотнее закутался в мешок и затих.
А Иван Всеволодович и на самом деле задумался. Пожалуй, прав Жорж, и им с Верой, прежде чем зарегистрироваться, стоит пожить пробно, чтобы лучше понять друг друга, смириться с обоюдными требованиями и привычками и определить границы свободы. Ну, а если забеременеет, то ждать не станем, ни от матери, ни от ребёнка он никогда не откажется. Вот Жорик! Взбаламутил без причины. Зря каркал, всё у них с Верой будет как надо, а любовь придёт, оба постараются. Интересно, как там у Маши с режиссёром? Неужели любовь? Не верится, не хочется верить. Иван Всеволодович тяжко вздохнул, тоже залез в мешок, но не застегнулся. Сколько ни думай, а всё же он прав, что позвал Веру. Ей нужен он, Иван, и только он, а той – только МХАТ, а Иван – впридачу. Могла бы, если уж так любит театр, приехать и здесь организовать драмкружок, а потом, если постаралась бы, и народный театр, а потом… что потом? Потома не будет. Смеху бы было, если бы он, верзила Иван, сыграл чеховского дядю Ваню. Иван Всеволодович рассмеялся заранее, закутался в полы мешка и заснул.
Вернуться на базу из-за долгой непогоды удалось только под вечер последнего дня июня. Пока летел, обдумал план действий: позвонит, договорится о вылете – деньги он ей отослал ещё перед отлётом в поле и тогда же на всякий случай подробно объяснил как добираться – приведёт в порядок квартиру и двинется навстречу, чтобы встретить у трапа «Боинга» на краевом аэродроме. Но, как показывает практика, чем совершеннее план, тем меньше вероятность его реализации – так уж повелось у нас, у русских. Уже подходя к дому, заметил неладное: крыльцо его квартиры в двухквартирном доме было как никогда тщательно выскоблено и вымыто, а у дверей распластался чистый половичок, обычно валявшийся на земле в пыли. Пошарив сбоку крыльца под половицей, где обычно прятал ключ, сейчас его там не обнаружил. «Что за чёрт! Кто это у меня без спросу хозяйничает?» Толкнул дверь – не заперта, вломился в коридор, с грохотом сбросил рюкзак, подался к дверям в кухню, а там… Вера! Стоит русая русская красавица с тёмными нерусскими глазами, повернувшись спиной к столу, смущённо улыбаясь и розовея мраморными щеками, растопырив оголённые по локоть руки, измазанные в муке и тесте.
- Вера?! – вскричал Иван Всеволодович в приятном изумлении. – Вот сюрприз! Сама добралась? Ну, молодчина! – шагнул к ней, хотел обнять, но помешали её испачканные руки, и пришлось, изогнувшись, ограничиться приятельским поцелуем в запламеневшую, но холодную щеку.
- Удалось вырваться раньше, - объяснила она, не очищая рук и не делая встречного движения. – Решила тебя, занятого в тайге, не утруждать заботами о встрече, - и, увидев огорчение на его лице, тревожно спросила: - Ты не доволен? Я сделала не так?
- Что ты, что ты! – поспешил успокоить, досадуя, что говорят они не о том и не так, как надо. – Всё так, - хотя чувствовал, что вовсе не так, не такой ожидал встречи, хотелось крепко обнять, ощутить близость её тела, расцеловать в полные губы, а он, остолоп, побоялся мучных рук, и теперь подходящий момент упущен. – Как добралась-то? – задал дежурный вопрос.
Она повернулась к столу и продолжила раскатывать тесто.
- Нормально, - ответила, всё ещё смущаясь, наверное, тоже в разочаровании от прохладной встречи. – Вчера утром прилетела, а к вечеру была уже здесь, - повернула голову и улыбнулась. – Ты так хорошо объяснил, что я продвигалась словно спортсмен по ориентированию. – Тёмные глаза её необычно блестели, выдавая скрытое, удерживаемое волнение. – А здесь сразу встретила Зину, она показала тайник с ключом, и я влезла в дом без спросу, - и опять улыбнулась. – Не прогонишь? – и, не ожидая ответа: - Хочу сделать ваши сибирские пельмени, будешь?
- Ещё как! – приятно было сознавать, что о тебе заботятся. – Сейчас переоденусь, умоюсь и помогу.
- Нет, нет, - запротестовала Вера, - я сама. А ты пока приведи себя в божеский вид, - оглядела его критически.
- Тогда, пожалуй, смотаюсь в баню.
- Вот и хорошо, и я успею к твоему приходу.
Иван Всеволодович наконец-то сбросил опостылевшие разношенные и драные кеды, грязные,
