Яма

собрался, коли ты работать не любишь?

 Кондрат выпил стакан, покурил, и еще решительнее сказал;
- А я тебе дам сейчас между глаз, чтобы ты знала, как мужику перечить. Сказал, - яму буду рыть, значит - буду.
Допив остатки водки, он встал, кликнул Антона, который скучал от безделья в своей комнате, в сарае в груде хлама отыскал кирку и лопату, и вместе с сыном отправился на дорогу.

- Яму рыть, - дело хорошее, - заключила на это Фекла, не отрываясь, впрочем, от семечек, - вот чем пить да бездельничать, лучше делом-то и заняться. Авось и получится чаво.

Выйдя на дорогу, Кондрат выбрал на перекрестке место, так, чтобы можно было видеть из своего окна, что-то отмерил, и вместе с недовольным Антоном начали рыть. Было это уже под вечер, когда жара спала.

- А чего это вы тут роете? – спросил вдруг сосед, выгуливавший неподалеку гусей, совсем уже дряхлый старик. Он уже долго стоял рядышком и следил за Кондратом.

- Яму роем, яму. Иди, не мешай, - отвечал ему Кондрат из ямы.

- Глубоконько вырыли! – не унимался сосед.

- Глубоконько! Не мешай!

 Уж очень Кондрат не любил, чтобы его от дела отвлекали.

 Старик еще долго стоял на своем месте, даже пытался руками покидать землю, но Кондрат в итоге прогнал его, пригрозив киркой.

 Как стемнело, Кондрат решил остановиться. Яма была почти готова; Кондрат померил и не без сожаления заключил, что запросто можно выбраться из нее и еще нужно рыть. Наутро, верно, он поднялся пораньше, разбудил Антона, и снова вернулись с лопатами на то же место. К обеду закончили, но Кондрат все-же решил проверить, спрыгнув в яму.

- Ну, теперь никто не выберется! А ну, Антон, подсоби! – воскликнул он, довольный, из ямы.

- А вот и не буду! Так и оставлю там гнить!

- Ах ты, сучье семя, давай отцу руку, пока по шее не получил!

Антон все же помог выбраться, но еще целый день не мог успокоиться и хохотал, представляя, как отец остался бы в яме и там гнил. Он так смеялся, что к вечеру у него разболелся живот.

Кондрат меж тем укрыл свою яму, заботливо присыпал землей и пылью, так, что за пять шагов было не понять, что впереди яма. Он еще долго ходил вокруг и сам едва не провалился. А налюбовавшись, отправился домой и собрал домочадцев.

- Значится так, - сказал он Фекле, Антонине и даже старухе-матери, - вот вам ответственное задание; сидеть у окна и смотреть, когда в яму мою кто провалится. А провороните – шею откручу, руки переломаю и самих в эту яму скину, поняли?

- Поняли, поняли, - недовольно проворчали женщины; Антонина тут почему-то захохотала.

Уже вечером в яму угодил первый человек. Это был сосед, тот самый старик; в яму вместе с ним попадало несколько гусей.

- Ах ты, собака плешивая! Что, не видишь, куда ползешь, твою душу мать?! – возопил Кондрат, разглядев в яме старика.

- Так проверить, проверить хотел, хороша ли ямочка! – жалобно пищал тот из ямы.

- Не для тебя рыли, срань старая! Вот оставлю там тебя, дурака, и никто не вытащит!

- Бать, а давай его лопатой – тюк! – спросил Антон, прибежавший на крики; в руках его и в самом деле была штыковая лопата.

- А, дурни колхозные, никакого с вами бизнесу не сделаешь! – раздосадовано ворчал Кондрат, все же помогая старику выбраться.

Старик отряхнулся, размял спину; в руках он держал гуся.

- Ну что, хороша моя ямочка? – не удержался от вопроса Кондрат.

- Хороша, как в сказочке хороша! Кабы не ты, в век бы мне из нее не выбраться!

 Кондрат на это загордился и был собой доволен; Антон в это время укрывал яму.

- А гусей я тебе не отдам, - сказал Кондрат; в яме оставалось еще несколько, - считай, что штраф.

- Эх, эх, - горько вздохнул старик и поплелся домой.

Снова яму прикрыли, присыпали землей; за три шага не понять. На этот раз Кондрат нетерпеливо отогнал от окна Феклу и сам сел возле него. Впрочем, быстро стемнело и перекресток перестал быть виден. Тогда же зажарили и гуся.

Наутро Кондрат первым делом пошел проверить яму и нашел в ней школьного учителя; тот каждое утро еще затемно шел по этой дороге на службу, так что неудивительно, что провалился. Был он вроде как без сознания и Кондрат его вытащил без шуму. Учителя в станице знали и недолюбливали, потому что он жил обособлено, все время мотался в город и планировал перебраться туда насовсем, водку не пил и всех вокруг считал за дураков. Учеников же он сживал со свету, в том числе и Антона с Антониной. Жена у него была, впрочем, женщина совсем еще молодая и общительная, часто попадалась на глаза, и тоже учительша.

Обрадованный находкой, Кондрат утащил учителя в сарай, в заранее заготовленное место, и накрепко привязал веревкой рядом с быком. Только потом тот пришел в себя и слезно зарыдал, умоляя отпустить, поняв, что угодил в яму.

- Эх ты, морда очкастая, ты у меня поскули еще! – радостно вопил Кондрат, пиная того под зад; к тому времени в сарае уже собралось все семейство, даже старуха топталась позади всех. Учитель, впрочем, не унимался, и, не смотря на пинки, просил пощады и даже намекал, что отучил Антона и Антонину, на что те начали в него плеваться.

Кондрат, подумав, решил написать письмо и отправить его к учителю домой. Так и поступили; писать помогал сам учитель, так что письмо вышло что надо. Там сообщалось, что учитель похищен и за него требуется выкуп, что деньги нужно отдать точно в срок, что похитители не намерены шутить и настроены серьезно, и что, если выкуп не будет получен, учитель отправится к Игнату в погреб и «неминуемо погибнет» (это место приписал сам учитель, от чего Кондрат был в восторге; он много раз перечитал письмо и даже заставил Антонину переписать его на память).

К учительше письмо отнес Антон и уже вечером получили ответ. Кондрат дрожащими от волнения и удовольствия руками уселся возле печи. В короткой записке красивым почерком было сказано, что выкуп не получится отдать немедленно, так как «семья, находясь в бедственном положении, не располагает требуемыми похитителями средствами», что нужно будет подождать, а в заключительной и самой длинной части учительша принялась уговаривать похитителей отдать заложника просто так, писала что-то про «Бога, который все видит и каждому воздаст за дела его», писала зачем-то про прерванную несколько лет беременность все из-за того же «бедственного положения», а в самом конце виднелись как бы разводы от слез.

- Ишь, положение у них бедственное! А мы не знаем, что они уж десятый год на квартиру в городе копят! Ну, очкастые! Ну, ученые чертовы! Ну, я вам покажу!– кричал вне себя Кондрат, порвав письмо и отправив клочки в печь.

Показать, впрочем, он ничего не успел; с учителем, увы, в это время случилось несчастье. Его, видимо, привязали слишком близко к быку, так что тот умудрился помять ему бока. Криков никто не услышал, и Кондрат по очереди избил домашних за то, что «проворонили учителя»; досталось и старухе. Что было делать? Учитель был совсем плох; полумертвого, его после долгих раздумий было решено отправить к Игнату в погреб, что и сделали. На том живого места не было; Игнат тут же зашумел, почуяв свеженину.

Всем семейством собрались посмотреть. В темноте погреба, впрочем, ничего не было видно, только доносилось довольное рычание Игната, да постанывал учитель. Игнат расправился с ним со звериной быстротой, а остатки выбросил наверх. Кондрат приказал Антону собрать их в мешок и отнести к учительше.

3

После неудачи с учителем Кондрат было приуныл, но понапрасну; уже на следующий день повезло.

Рано утром Антон обнаружил в яме мальчишку; тоже, видимо, шел по проклятой дороге в школу. В яму упал и портфель, из которого высыпались учебники, тетради, какие-то карандаши, пенал. Кондрат еле оттащил от мальчишки мигом озверевшего Антона; тот дорвался до беззащитной жертвы и уже собрался утащить мальчишку в лес и удавить.

- Не дам! Моё! Я нашел! – кричал Антон и махал топором, сверкая обезумевшими глазами. Мальчишка верещал, что было сил; из окон за всем этим наблюдали соседи. Антонина хохотала, стоя у ворот.

Оттолкнув Антона, Кондрат запер мальчишку в сарае, но на этот раз подальше от быка. Раздосадованный Антон сперва носился с топором по двору, а затем избил палкой Ивана. Когда тот успокоился, Кондрат допросил мальчишку, а к его родителям также решено было отправить письмо. Письмо на этот раз писала Антонина.

Оказалось, что мальчишка был родственником какого-то богатея из города; узнав об этом, Кондрат заломил цену втрое, но затем все же сбавил. А уже на следующий день, точно в срок, за мальчишку отдали выкуп. Впрочем, Антон все же требовал отдать пленника ему, несколько раз с топором пытался прорваться в сарай; к тому же, Игнат завыл в своем погребе, чуя неладное; но Кондрат решил обещания свои сдерживать, а Антона самого запер в сарае; Антонина и тут хохотала и показывала Антону язык. Наконец, перепуганного мальчишку отдали родне, а деньги разложили на столе и всем семейством собрались поглазеть.

Еще никогда в доме Кондрата не бывало таких денег. В тот день у каждого сильнее и чаще забились сердца и каждый думал о своем. Кондрат вспомнил былые времена, когда занимался в городе бизнесом, и мечтал, что вот теперь-то у него все получится, теперь-то он купит машину, отремонтирует дом; Антон мечтал, что поедет с деньгами в город кутнуть и купит мотоцикл; Антонина гладила живот, в котором находился очередной обреченный на гибель плод, и думала, что уж теперь-то с такими деньгами ей сколько угодно сделают в больнице абортов; даже старуха топталась позади всех и потирала сморщенные ручки, мечтая о новой перине. Всем казалось, что пачки денег на столе это живые, одушевленные существа, что вместе с ними в доме как будто появился новый жилец.

Фекла же казалось самою счастливою; вот, думала она, сбылись давние предсказания и наконец началась и у нее новая жизнь. Теперь уж никто не посмеет сказать, что дети у нее «изверги», вот теперь уж покажет она дуракам соседям! Даже к Кондрату она стала испытывать давно забытые чувства; сами собой забылись старые обиды и показался он ей настоящим кормильцем. Она даже любовно взяла его за руку и положила голову на плечо, когда тот разложил на столе деньги. Тот, впрочем, денег в руки никому не давал и даже двинул в ухо Антону, который вздумал сунуть себе в карман одну из пачек. Сообразив, что к чему, он сложил деньги в ящичек, а ящичек отнес в погреб, куда только он один мог безбоязненно зайти, не опасаясь Игната. Когда он поднялся, Фекла обняла его и тихо поцеловала; она вся сияла. Ночью никто не спал; все ворочались в своих постелях.

С того дня всё и вправду переменилось.

Уже на следующий день в яму свалился новый пленник, и снова удачно; почти сразу получили за него выкуп. Снова разложили деньги на столе, чтобы посмотреть и помечтать; снова у всех колотились сердца, снова Фекла взяла Кондрата за руку; и снова тот сложил деньги в ящичек, который спрятал в погребе. Там выл Игнат, угадав, что лишился человечины.

Вскоре зарезали бычка, освободив сарай под пленников. Те падали в яму через день, - за одних получали выкуп, а если нет, -  отправляли в погреб к Игнату. Он накрепко привык к человечине и кошек больше не просил. Фекле купили шубу, серьги; Антонина заплатила в больнице и сделала аборт; Антон смотался со своей шайкой в город и