было мясо и кумыс. А Джарчи еще подкупал у мусульман для ребят диковинные фрукты и сладости.
Но однажды китаец пришел расстроенный. Он молча сел на корточки у сте¬ны кузницы и хмуро уставился глазами в земляной пол. Джарчи подозрительно на него покосился, но не стал приставать с расспросами. Ребята вели себя так же, как кузнец.
В раздумье Линь вытащил из кармашка маленькую трубочку, набил ее опием и стал вдыхать в себя дым. Вечером, когда они укладывались спать, Джарчи, на вопрос Субудея ответил, что Линь дышит дымом для того, чтобы разговари¬вать со своими духами.
Днем кузнецы все же поговорили друг с другом. Докурив опий и почистив трубочку, Линь тихо сказал:
- Кто-то нашептал князьям, что я умею делать редкое оружие и ваш нойон приказал мне выковать меч.
Джарчи пожал плечами:
- А что в этом особенного. И я могу его выковать. Вот и наконечники для стрел и копий, а вот топоры. Однажды я выковал по заказу даже саблю!.. У нас оружие в почете и все хотят его иметь.
- Ты не понял,- невесело усмехнулся Линь,- я могу сделать особенный клинок, которым можно разрубить любую саблю. Кто-то сказал об этом вашему князю и он на меня насел...
Джарчи задумался и пробормотал:
- Я слышал про такие мечи, но не верил... Думал - сказки...
- Эти сказки я сочинял на императорской кузнице,- устало усмехнулся Линь.
- Скажи им: не могу - и все!- посоветовал Джарчи.- Может быть у нас нет такого металла.
- Не получится. Какой-то доброхот все ему поведал. Нойон знает, что я могу это сделать из вашего металла. Уже предупредили: за мной будут сле¬дить. Если не сделаю - лишусь головы.
- Да...- по привычке протянул Джарчи и почесал затылок:- Среди ваших тоже есть такие...
- Есть,- тяжело вздохнул Линь.- Враги у всех имеются. Но мне хуже от другого: если я сделаю такой меч, меня убьют в Китае - запрещено их делать вне императорской кузницы.
Джарчи удрученно покачал головой:
- Значит, куда ни кинь, везде клин.
Линь непонимающе посмотрел на кузнеца,
- Это старая пословица о том, что и тут, и там плохо,- пояснил Джарчи. Помолчав, он решительно сказал:- Делать меч тебе все равно придется - здесь смерть ближе. Да и двум смертям не бывать...
Китаец усмехнулся:
- Ты прав.
- А кто заказал?..- поинтересовался старик.
- Агучу. Толстый такой.
Темуджин зашипел от злости:
- Эта скотина всюду лезет. Не нойон он, а блюдолиз! И еще ему особен¬ную саблю подавай. Нельзя ему ее делать.
- А что остается Линю?..- поинтересовался Джарчи:- Агучу не нойон, но голову снести может.
- Пусть убежит,- бросил Темуджин.
- Легко ты распоряжаешься чужой жизнью,- возмущенно начал Джарчи:- А сам-то, что не убежишь?
- Убегу,- буркнул Темуджин.
- Да, ты это сможешь,- согласился Джарчи.- Но у тебя для этого есть время, а у него нет,- кузнец ткнул пальцем в Линя, сидевшего на корточках у стены кузницы с виноватым лицом.
- Я хотел сказать не о том,- нехотя начал Темуджин:- Не хочу я, чтобы у Агучу была такая сабля.
- Вот это другое дело,- согласился Джарчи.- И я хочу тебе сказать одно правило: сабля как птица, если крепко держишь - задушишь, или потеряешь
вместе с рукой, если держишь плохо - улетит.
Темуджин задумался на некоторое время, улыбнулся и сказал:
- Спасибо Джарчи-сечен, я понял.
Джарчи, не обратив внимания на похвалу Темуджина, продолжил:
- Если есть возможность сделать редкую вещь, это надо делать. А мол¬чать мы умеем,- кузнец посмотрел на Линя:- Не беспокойся, никто не узнает, что сабля была сделана здесь.
- Узнают позже,- обреченно сказал китаец.
- За это время много воды утечет, и ты будешь к этому готов. А сейчас тебе деваться некуда.
- Ты прав,- согласился Линь, и горестно покачав головой, поднялся с пяток. Выходя из юрты, он тихо сказал:- Завтра начнем.
Джарчи ответил коротким кивком. В этот день они больше не говорили на неприятную тему.
На следующее утро Линь пришел в кузницу с небольшим мешком, в котором что-то позвякивало. Китаец был серьезный и деловитый. Поздоровавшись со всеми, он посмотрел на Джарчи, как бы спрашивая, не передумал ли кузнец заниматься опасным делом. Джарчи не сказал ни слова, но его глаза говорили о согласии, подтверждая вчерашнюю договоренность.
Линь положил мешок на наковальню, сложил ладони перед грудью лодочкой, закрыл глаза, и стал молиться своему богу, беззвучно шевеля губами. Обита¬тели кузницы, серьезно отнеслись к ритуалу. Затем китаец вытащил из мешка рыжую кисточку и стал обметать наковальню, после чего помахал ею над гор¬ном, над подготовленной железной крицей и около стен. Осмотрев еще раз за¬копченную юрту, он сказал:
- Можно приступать.
Кузнец, помедлил, и неожиданно вышел из кузни, никому ничего не ска¬зав. Вскоре он вернулся с чашкой кумыса и бараньим жиром, и вопросительно взглянул на Линя. Тот понял, что Джарчи хочет произвести свой ритуал, и согласно кивнул головой. Джарчи разбрызгал кумыс по полу кузницы, смазал жиром онгонов, деревянных божков, установленных около горна и, подняв го¬лову к решетчатому дымовому отверстию, что-то пошептал. Закончив свой ри¬туал, Джарчи вопросительно посмотрел на китайца.
Линь выложил из мешка разнокалиберные молоточки, клещи, щипчики, плаш¬ки с отверстиями и еще много мелких вещей, которые Чиркудай ни разу в жиз¬ни не видел. Джарчи тоже с интересом стал рассматривать инструмент, оче¬видно многое и для него было в диковинку.
После этого началась бурная работа, которая длилась две недели. Они нагревали железо, тянули из него прутья, из которых волокли проволоку сквозь плашки с отверстиями. Забот хватало всем, так что в жилую юрту они приходили едва живые и сразу валились спать. Во время ковки секретного клинка Линь ночевал у них.
Из проволоки ребята сплели сетку, их этому научил Линь, потом Джарчи с китайцем сваривали металлическое полотнище в единую полосу. И наконец-то они увидели как под кузнечными молотами стал рождаться меч.
В самом конце Линь целый день гравировал клеймо около рукоятки, кото¬рую выточил из желтой кости огромного животного. Как объяснил китаец, не¬доверчиво слушающим помощникам, эта кость отпилена у огромного зверя, ко¬торый живет под землей, далеко на севере.
Ребята с интересом рассматривали рисунок, с изображением кулака, бь¬ющего по раскрытой ладони. Линь объяснил, что это знак тибетских мастеров единоборства, которое называется кэмпо. По этому знаку никто никогда не узнает, кем сделан меч. Но зачем он вырезал рисунок, толком не объяснил. Джарчи же ничего не спросил. Он позже сказал ребятам, что от кого-то слы¬шал о существовании горной страны - Тибет. Но кто там живет, не знал.
Именно в те дни после работы, когда все угомонились в жилой юрте, Су¬будей неожиданно тихо сказал, обращаясь к Чиркудаю:
- Ты, хромой баран.
Чиркудай замер, не зная как ему на это реагировать. Но опасности не почувствовал. Субудей подождал немного и опять тихо сказал:
- Ты, рыба без хвоста.
Чиркудай, помедлил и неуверенно ответил:
- А ты - плешивая собака.
Субудей хмыкнул и презрительно бросил:
- Плохо. Совсем плохо.
Чиркудай осмелел и продолжил:
- Ты - верблюд.
- Не очень... Но уже лучше,- заметил Субудей, в свою очередь прошеп¬тал:- Черпак без ручки.
- А ты...- тоже тихо начал Чиркудай:- А ты - змея с ушами.
Субудей замер, помолчал, потом стал тихо хихикать и повторять шепотом:
- Змея с ушами... Хорошо...
Джарчи хмыкнул и перевернулся на другой бок. Линь, лежавший ближе к двери, тоненько захохотал. Джелме и Темуджин уже спали, намучившись днем с молотом. А Субудей угомонился и довольный засопел, едва слышно подхихивая.
С тех пор они каждый день придумывали перед сном друг другу дразнилки: Субудей над ними смеялся, а Чиркудай нет.
Когда сабля была готова, Линь куда-то сбегал, и к кузнице привели пят¬надцать откормленных баранов. Раскалив клинок до красна в горне, китаец выбегал с горячим мечем на улицу и протыкал живого барана, кровью закаляя сталь. Таким образом он убил всех животных. После этого мяса у них было вдосталь.
Как-то утром, собрав свой мешок, сунув туда выкованный меч, Линь вино¬вато посмотрел на Джарчи, на ребят, поулыбался им, и молча ушел. Он больше не вернулся. Джарчи даже не попытался выяснить, куда исчез китаец: пропал и все. Хозяин - барин.
Их никто не тревожил. Жизнь и работа опять пошли своим чередом до са¬мого праздника, который начался для ребят неожиданно: рано утром. Чиркудай услышал веселые крики еще до рассвета. Когда он вышел из юрты, то увидел нарядно одетых людей, торопливо идущих к Керулену. Джарчи посмотрел на шествие и задумчиво сказал:
- Сегодня работать не будем: мы тоже люди. Пойдем к реке, как все,- и вернулся в жилую юрту.
А следом за ним в геру ворвались нукеры Тургутай-Хирилтуха. Они молча схватили Темуджина за колодку и поволокли к выходу.
Как ни странно было для Чиркудая, но Борджигид не очень сильно сопро¬тивлялся, дал увести себя. Джарчи это вторжение немного расстроило, одна¬ко, о чем-то поразмышляв и покивав своим мыслям головой, кузнец повздыхал и полез в старый сундук, с блестящими кованными металлическими углами. Из его недр на свет появились халаты, обувь, кожаные штаны, войлочные шапки, и все это было не очень старое.
Наделив сыновей одеждой, Джарчи взглянул на Чиркудая и достал из сун¬дука небольшие штаны, новый, темно-голубой халат, шапку и крепкие сапоги. Протянув вещи Чиркудаю, коротко сказал:
- Надевай. Пойдешь с нами.
Чиркудай присоединился к Джелме и Субудею около дальней стены юрты. Он быстро переоделся, бросив обветшалое тряпье на пол.
Взяв из дома небольшой котел, пол-барана, чашки и бурдюк с кумысом, они направились к Керулену. На широком пологом берегу реки уже шло ве¬селье. Богатые даже поставили юрты, чтобы в них отдыхать, и подальше от сглаза. Люди победнее развели костры, кто где, и варили в них праздничную еду. Между группами шатались первые пьяницы и им, не скупясь, наливали мо¬лочной водки - архи. Давали мясо.
Джарчи выбрал место в отдалении на пригорке, выкопал небольшую очаго¬вую ямку, и развел костер из принесенного ребятами хвороста. Чиркудай, как Джелме и Субудей, озирался по сторонам, рассматривая раздетых до пояса и лоснящихся от пота багатуров, попарно борющихся на пятачках, образованных любопытными. Вдали, на заливном лугу, разминали коней всадники, готовясь принять участие в гонках. Около крутого пригорка соревновались в меткости лучники и каждый их выстрел, как и каждый удачный прием богатуров, вызывал у болельщиков восторженные выкрики.
В этой громадной шумной и многоязыкой пестрой толпе, Темуджина, Чирку¬дай, не увидел - от непривычки рябило в глазах.
Джарчи роздал вареное мясо ребятам, бросив кусочек на землю, налил в чашки кумыс и тоже немного плеснул под ноги, чтобы задобрить духов. Ребята последовали его примеру.
Они сидели и наблюдали за окружающими, отдыхая от каждодневного труда. Через некоторое время к ним пристал какой-то пьяница и стал требовать вод¬ки. Но Джарчи строго сказал, что архи у него нет, а вот мясом он поделит¬ся. Пьяному это не понравилось. Однако, он кое-как, через водочную пелену в глазах, рассмотрел, что стоит перед кузнецом, который яшкается с нечис¬той силой, и, поколебавшись, отошел, испугавшись сглаза. Чиркудай почувс¬твовал страх пьяного и подивился его глупости: он то знал, что кузнец не колдун, а хороший человек. Джарчи все понял и
