привычке и инстинктивно: едят, пьют, строят жилища, рожают детёнышей... Разве это человеческие дети, солдаты? Не заблуждайтесь, они только похожи на ваших детей. Это несчатсные детёныши, котрым нет места в нашем мире. А породившие их аборигены убивают нас, та же повинуясь инстинкту, повелевающему убивать чужаков, вторгшихся на территорию стаи. Будьте осторожны, солдаты! Научитесь быть сильными: нам ещё только предстоит сделать этот мир безопасным".
Да, красиво говорит командир, ничего не скажешь. Одно слово, образованный...
Только иногда - длинно слишком говорит. Можно короче.
Здесь нет людей, кроме нас. А здешние твари умеют ходить на задних лапах и огрызаться.
Успокойся, командир...
Всяких видели, всяких. Не первую планету чистим от космического мусора.
Подонки, дикари!
Когда же это кончится? Который день: лес, лес, сплошной лес. Теперь вот и холмы начались.
Говорят, это предгорье.
Говорят, если двигаться по холмам - они будут расти, становиться всё выше и выше.
И перейдут в горы.
А если отвернуть от холмов на северо-запад и пересечь сплошную полосу лесов, то выйдешь прямиком к болоту. Большому, протяжённому, гиблой топью раскинувшемуся болоту, которое даже аборигены обходят стороной.
Проклятая планета! Дикий мир: ни пройти, ни проехать. Только вертолётами, а по равнинам - глиссерами на воздушной подушке.
Вертолёты, правда, дикари научились сбивать. И глиссеры уничтожать научились...
Плохие у них привычки, у этих животных. Дрессирует их кто-то, что ли?
Пятьсот шагов. Пятьсот пятьдесят.
Дрессируют... Спросить бы у командира. Так, чтобы понятно, по простому объяснил.
А то ведь до конца не ясно, какой ещё пакости ждать.
Точно, спросить. Утром, после атаки. Если выживем...
Оперативные данные полевой жандармерии по радиоперехвату в секторе "Север".
Группа радиоконтроля полевой жандармерии, сектор "Север", объект "32-46" звёздной системы "Везер-3".
Время 15 и 5 хорра, местное.
В связи с проведением специальной операции против одной из банд, скрывающейся в лесном районе к югу от Скалистой гряды, группой радиоконтроля полевой жандармерии была проведена акция по перехвату радиосообщений и общему контролю обмена данными (в том числе передаваемым по закрытым каналам связи) между командованием наземных сил эскадры Эрхарна и командирами отрядов, участвующих в блокировании и ликвидации банды.
В промежутке между 15 и 15 и 5 хорра нашей группой зафиксированы следующие сообщения, безусловно представляющие оперативный интерес для служб полевой жандармерии.
Доклад направлен на имя полковника Ульмера с копией майору Нейберу.
Запись 1.
Полевая рация, закрытый канал. Передача велась на командный пункт орбитальной станции из района боевых действий.
От лейтенанта Текера фрегат-капитану Кирсти.
"Пока обстановка спокойная, господин капитан. Но скоро всё изменится. Мы зажали повстанцев у холмов в предгорьях. Передовые группы подошли вплотную к их лагерю, на расстояние броска".
От фрегат-капитана Кирсти лейтенанту Текеру.
"Точнее, Текер! Командор любит точность, а вашу операцию я обязательно упомяну в общей сводке по северному участку".
От лейтенанта Текера фрегат-капитану Кирсти.
"Прямая видимость. Затрудняюсь определить расстояние. Но разведка видит лагерь повстанцев, у них горят костры. Никакой маскировки, всё просматривается... Даже странно как-то... Ведём визуальный контроль".
От фрегат-капитана Кирсти лейтенанту Текеру.
"Лейтенант, не атаковать до входа основной колонны повстанцев в шахту!"
Перерыв четверть хорра.
Запись 2.
От лейтенанта Текера фрегат-капитану Кирсти.
"Капитан, разведка осмотрела лагерь. Он пуст. Абсолютно точно... Да, костры, палатки. Капитан, позвольте спросить, откуда поступила информация об уходе повстанцев в шахту? Тут действительно какой-то вход на склоне холма... Кажется, действительно старая шахта..."
От фрегат-капитана Кирсти лейтенанту Текеру.
"...(помехи) вам поступают с опозданием!"
От лейтенанта Текера фрегат-капитану Кирсти.
"Виноват, господин капитан. У меня только информацию от войсковой разведки. Да, они ушли. Весь район перекрыт. Заняться этими подземными гномами?"
От фрегат-капитана Кирсти лейтенанту Текеру.
"Терпение, лейтенант! Дайте им уйти, дайте им хорошенько завязнуть. В бой не ввязываться, под землю не идти. Держите входы под контролем. Через пол-хорра начинайте минировать шахту. Есои вам помешают - атакуйте! Помните, там два входа. Два, не один! Как поняли?"
От лейтенанта Текера фрегат-капитану Кирсти.
"Так точно, господин капитан. Есть второй... Они же уйдут, господин капитан!"
От фрегат-капитана Кирсти лейтенанту Текеру.
"Лейтенант, делайте то, что вам говорят. Выполняйте приказ и ни в коем случае не лезьте в шахту! Им никуда не деться! Минируйте шахту и готовьте взрывные заряды. Как только всё будет подготовлено - активируйте детонаторы и завалите эту дыру к демонам! Вам понятно?"
От лейтенанта Текера фрегат-капитану Кирсти.
"Господин капитан, если в шахте есть тяга, химия не сработает. Нужна высокая концетрация!.."
От фрегат-капитана Кирсти лейтенанту Текеру.
"Лейтенант, не учите меня элементарным вещам! Там нет тяги. Там тупик. Выполняйте! Как поняли?"
От лейтенанта Текера фрегат-капитану Кирсти.
"Да, господин капитан. Прошу прощения, господин капитан. Мы готовы... (помехи)... и начали... (помехи)..."
Перерыв пол-хорра.
Запись 3.
От лейтенанта Текера отделению разведки.
"Да нет, какого демона!.. А вы куда смотрели?.. Да, уничтожить! Попытка прорыва... и чтобы... (помехи)..."
Резолюция полковника Ульмера: "Частный случай, но всё равно любопытно. Интересный метод ликвидации: заманить в нору и придушить там как подвальных крыс, при этом не ввязываясь в бой. Но у Кирсти явно что-то пошло не так. Впрочем, флотские мало что понимают в наземных операциях. Напрасно им доверили общее командование. Отметить это в докладе!".
Дополнительная резолюция полковника Ульмера: "Надо обратить особое внимание на осведомлённость Кирсти в перемещениях повстанцев. Похоже, у него своя агентура появилась среди дикарей. Это уже опасная самодеятельность, фрегат-капитан! Армейская разведка не имеет права самостоятельно проводить вербовки, при этом даже не ставя нас в известность! Или вы надеетесь обойтись без нашей помощи?"
Резолюция майора Нейбера: "Материалы используем для доклада. Это явная неудача армейской разведки. Но когда армейские успели провести вербовку? А мы полагали, что эскадра под надёжным контролем наших людей".
Ответ полковника Ульмера: "Нейбер, занимайтесь своим делом! Ваша забота - повстанцы. Эскадрой занимается другая группа. И доложите мне, наконец, что там у вас происходит с перевозками арестованных. Почему столь важная информация приходит от сотрудников транспортного отдела, а не от вас? На утреннем совещании хотелось бы услышать ваши объяснения по этому поводу".
Стальная дверь на проржавевших петлях медленно, с протяжным, жалобным скрипом открылась - и свежий вечерний воздух с давно уже забытым запахом влажной травы, дождевого леса и пропитанной грозовой водою земли ворвался в полутёмный коридор бункера.
Аден задышал: тяжело, часто, жадно. Не вдыхая - заглатывая воздух, ртом хватая его, пробуя на вкус.
Сейчас он казался сладким с кисловатым привкусом вечерней грозы.
Аден раньше и представить себе не мог, что воздух можно пробовать на вкус, как вино.
- Внимание!
Охранник в сером жандармском камуфляже щёлкнул предохранителем и направил ствол на группу арестованных.
- Всем стоять! Не двигаться! Не шевелиться! Не разговаривать! Стреляю без предупреждения!
Какая странная ватная слабость в ногах... И туман перед глазами - не тот, красный, просоленный кровью, тяжёлый туман, что на исходе допроса свалил его с ног, а другой.
Светлый, тихий.
"Может, я скоро успокоюсь?" подумал Аден.
И устыдился охватившей его слабости.
"Ты не должен сдаваться, доктор. Хотя бы попробуй не сломаться... Понимаю, они умеют ломать. Они могут переломить твой позвоночник - как сухую ветку, об колено. Они ждут, когда ты смиришься и сам попросишь о смерти. Лёгкой смерти. Ты их знаешь, доктор. Знаешь их ловушки... Попробуй ещё подышать. Ещё немного. Ради Сильвии, ради всех тех, кто остался... в огне... Попробуй ещё... немного... не падать. Всё равно: вот сюда, внутрь, под череп - они не заберутся. Не смогут. Со всей их пыточной техникой, со всем их палаческим опытом и людоедской квалификацией. Не смогут, если ты сам им не позволишь. Пострайся не позволить, пострайся! Аден, очень тебя прошу!"
Доктор закашлял и инстинктивно приложил скованные наручниками руки к груди.
"Задыхаюсь..."
- Не двигаться! - снова закричал охранник. - Всем стоять! Выходим только по команде.
Это, верно, ещё одна их пытка: вывести арестованных к самому выходу из бункера, и держать у открытой двери, не давая выйти.
А так, хоть глазком взглянуть... Ведь, признаться, спускаясь в это ад, доктор и не думал, и не надеялся, что когда-нибудь снова сможет увидеть хотя бы кусочек неба... или как сейчас - ночь, верхушки качающихся под ветром деревьев, дальние вспышки прошедшей грозы, лужи...
Лужи! Какое счастье - просто лужи. Блики. Отражения.
Белые отсветы прожекторов.
Дождевая вода, простая дождевая вода - вот здесь. В паре шагов.
Как же хочется сделать эти два шага. Вот так просто - выйти, наконец, из проклятого этого подземелья. Переступить через бетонный порог, выйти - и побежать. Быстро, быстро - насколько выдержат ослабевшие ноги.
Пробежать по бетонным плитам площадки перед бункером (ведь кончится она когда-нибудь?), миновать её (будь и она проклята, как и всё, что понаделали эти "серые" на его родной планете!) - и добежать, добраться до леса, который, кажется, совсем рядом, близко, близко...
Дотронуться до его веток, упасть в его траву, лежать... Просто лежать - и смотреть туда, вверх, в ночное небо. Следить за проплывающим тучами, раскрытыми ладонями ловить падающие с деревьев капли.
Петь, кричать! Дышать, дышать, дышать - без конца, без меры, без осознания близкой смерти, без отсчёта последних мгновений жизни, без этих, черти их забери, стволов! Затворов, прикладов...
Аден не отрываясь смотрел на белую полоску света, пробивающуюся в коридор бункера. Там, там ведь...
- Мне плохо, - пожаловалась женщина, что стояла рядом с ним.
Она подняла руки: кисти были бурого, с синевой, цвета. Кисти были туго стянуты наручниками, жандармы явно перестарались... Или стальными затягивающимися кольцами специально сдавили вены?
Она качалась. Из рассечённых губ текла кровь. Платье на ней было изорвано в клочья, так что едва прикрывало её тело.
Женщина дрожала от вечернего холода. Она едва оставалась в сознании.
Аден повернулся в ней... И на мгновение, на самое малое мгновение в коротком движении этом он всё-таки увидел крашек этой...
Нет, не свободы. Там за пределами бункера, всё ещё продолжались владения жандармов. Даже небольшого кусочка, малой части картины,
