драке с Волом и его дружками все случайности против него. Даже на кинжале, которым зарезали Светкиного ухажёра, отпечатки его пальцев. Значит – ситуация "ноль", подвёл черту размышлениям Антон Викторович.
Долго молчали, потеряв интерес друг к другу. Минуты через две проехали плотину ГЭС, выехали в дачную зону. Антон Викторович коротко указывал, куда ехать.
Вот и его дача. Последний раз он приезжал сюда год назад. Дачу пришлось бросить, потому что водоснабжения не было, урожаями пользовались алкаши из соседней деревеньки, они же ломали и разворовывали дачные постройки.
Вол остановил машину. Посидели молча, рассматривая жалкие остатки постройки. Окна домика лишились рам и металлических ставней. Входной двери тоже не было. Распахнутые ворота гаражной пристройки пока оставались на месте. Капитально сделал их Антон Викторович в своё время. Чтобы снять ворота, надо разобрать переднюю стену пристройки. "Разберут", - невесело подумал Антон Викторович.
- Я, конечно, не разбираюсь в ценах на дачи, - усмехнулся Вол, - но это… - он сделал паузу, подчёркивая неопределённость того, что стояло перед ними, - стоит немного.
- Стоит не домик, стоит место. На берегу хороший пляж. Метров сто до берега. Поехали, посмотришь.
По косогору спустились к Волге. Остановились у самой воды. Морозы были ещё не сильные, и льдом закрылась только полоса метров в пять от берега.
Антон Викторович вышел из машины, стал на кромку льда.
Что делать с Волом? И что сделает Вол с ним, если он отпустит его?
Антон Викторович стоял с закрытыми глазами.
Хорошо на берегу! Ветра нет… Слышались плеск и тихое шуршание воды по обрезу льда. Солнце, отражаясь от примёрзшей земли, приятно грело. Густой запах талой воды с привкусом свежей рыбы вливался в лёгкие. Хорошо посидеть здесь с женщиной, приготовить на мангале шашлыки, выпить сухого вина…
Антон Викторович явственно услышал потрескивание дров в костре, почувствовал шашлычный запах, сглотнул обильную слюну. Он хорошо помнил, как сидел с женой на даче во времена, когда строил домик. Наработавшись, принимал из рук любимой женщины стакн сухого вина и шматок жареного мяса! А как вкусны были её мягкие, но сильные губы, испачканные вином и жиром шашлыка!
Не справилась жена с врачебным безденежьем…
Вол тоже вышел из машины. Антон Викторович не пошевелился. Даже не повернул голову в его сторону.
Вол принюхивался к незнакомым запахам, словно домашняя собака, которую первый раз в жизни вывезли на природу.
- Хорошо! – одобрил он запахи.
Взял плед с заднего сиденья, сложил кучкой, положил на землю у заднего колеса, сел, закурил. Покурив, забормотал что-то нечленораздельное.
Антон Викторович оглянулся.
Вол сидел, привалившись спиной к машине. Глаза полузакрыты, руки раскинуты в стороны, губы безвольно отвисли. Ноги раскинуты в стороны, как у спящего.
"Что это с ним? – подумал Антон Викторович.
- Ка-а-айф! – протянул Вол. Дрожащей рукой он бережно поднёс ко рту сигарету, глубоко затянулся.
Антон Викторович почувствовал специфический запах дымка, не похожего на табачный. Травку курит!
- Док, не хочешь косячок забить? – слабо улыбнулся Вол. – Ссужу незадорого. Тебе расслабиться не помешает…
Антон Викторович промолчал.
- Ка-а-айф! – повторил Вол. – Хорошо здесь! Сюда бы девочку! Эх и погонял бы я её! Док…
Вол затянулся ещё раз. Вдохнул дым глубоко и полной грудью. Надолго задержал дыхание, ожидая, пока наркотики всосутся в кровь. Со стоном сожаления медленно, словно через силу, выдохнул.
- Док… А ты на даче пахал, огурцы растил, или отдыхал? Вы, нищета, на дачи ездите пахать, картошку сажать…
Вол говорил негромко, словно для себя. И глаза закрыл, улыбаясь чему-то приятному.
- Отдыхал, - коротко ответил Антон Викторович, чтобы отвязаться от неприятного собеседника.
- А с кем отдыхал?
Глаза у Вола закрыты, он шевелил рукой, будто ощупывал что-то. Или кого-то.
- Один? Или с женой? Или возил кого? - завистливо расспрашивал Вол, облизывая пересохшие губы.
- С женой, - досадливо ответил Антон Викторович.
- Кувыркались, небось? – Вол засосал остатки сигареты и снова надолго задержал дыхание.
Антон Викторович зло оглянулся. Вол сидел, сжав левой рукой себя между ног. Возбудился, сволочь!
Антон Викторович хотел плюнуть… Неясная тень мысли шевельнулась в его сознании. Пока ещё он не представлял, что и как, но что-то обнадёживающее…
- Да-а, - протянул он мечтательно, - наблюдая за Волом. – Отдыхать на даче с женщиной – кайф! Приедешь, никого нет! Птички поют, воздух чистый, тишина! Винца выпьешь под шашлычок, на солнышке позагораешь. А потом в домике, в прохладе… Сам знаешь, чем занимаешься…
Вол беспокойно заелозил, словно у него зудело между ног.
- А вечером, когда никого нет, купаться… Разденешься догола, и она разденется… Как русалка! Поймаешь её в воде, а она скользкая, прижмётся к тебе, ногами обовьёт… И чувствуешь, как твоё бедро или живот покалывает что-то…
- Что? – жадно уточнил Вол, беспокойно шаря по карманам.
- Ну что может покалывать живот, когда женщина обвивает тебя ногами? – дразнил Антон Викторович Вола, распалял его воображение. – Коротко стриженная причёска.
Вол достал пластмассовую коробочку, пачку сигарет, дрожащими руками попытался что-то сделать, взвыл от раздражения, что не получается.
- Док, забей косяк, догнаться хочу! Полсигареты вышелуши, половину табака с травкой смешай… - попросил Вол. – Половину только, а то я уже готовый…
Антон Викторович молча взял у Вола коробку с мелко нарезанной травкой, сигареты.
- В крышке смешай… - вяло подсказал Вол, массируя себя между ног.
Антон Викторович поставил коробку на капот, вышелушил из сигареты табак, скосил глаза на Вола. Тот сидел, закрыв глаза. По губе стакала струйка слюны. "Приплыл?" – брезгливо подумал Антон Викторович. Подумал и освободил сигарету полностью. Зарядил её травкой, оторвал фильтр, с обеих сторон добавил чистого табаку, чтобы Вол не почувствовал крепости с первой затяжки. Вол жадно закурил.
- Ну расскажи ещё, расскажи!
- Плаваешь в воде с голой женщиной, - драконил воображение Вола Антон Викторович, - прижимаешь её к себе. А она скользкая, и груди у неё мягкие, мячиками к тебе прижимаются…
Вол со стоном глубоко затянулся и замер. Так глубоко, показалось Антону Викторовичу, он ещё не затягивался.
- Талия тонкая… - дразнил Антон Викторович, - круглые ягодицы… Повернётся спиной – тут уж твоим рукам совсем раздолье!
Вол резко выдохнул и громко застонал, чуть не заплакал.
- Курни, сейчас ещё расскажу, - велел Антон Викторович. – Самое интересное начинается!
Вол жадно затянулся. Доктору показалось, что в сигарете трава затрещала, как в костре.
- Вот тут начинается самое интересное… - дразнил Антон Викторович. – Представь, ты в воде, голый… Она, тоже голая… Прижалась к тебе спиной… Ты чувствуешь бёдрами её ягодицы… Упругие, прижимаются к твоему телу. И ты упираешься в них… Сам знаешь чем…
Вол судорожно, со стоном затянулся.
- Говори… - просипел он сдавленно.
- Руками по внутренним сторонам бёдер… Знаешь, какое место у женщин самое мягкое и нежное?
Вол говорить не мог, схватил себя за грудь.
- Не-ет, - таинственно прошептал Антон Викторович. – Твои руки касаются коленок женщины, ползут выше… Выше… И чем выше, тем нежнее…
Вол затянулся ещё. Антону Викторовичу показалось, что к запаху горелой травы примешался ещё какой-то знакомый запах. Он посмотрел на Вола. Сигарета сгорела почти до основания и обожгла пальцы Вола. Но Вол не чувствовал боли. Он плавал в сексуальных фантазиях.
Антон Викторович усмехнулся.
- Ну ты где? – окликнул он Вола.
- Я с ней… Плаваю… - невнятно бормотал Вол. – Бёдра… Выше… Выше!
- А тут прихожу я и отнимаю у тебя женщину, - наклонившись, гаркнул на ухо Волу Антон Викторович.
Вол шарахнулся от Антона Викторовича и упал.
- Ты… Козёл!.. Ты что со мной сделал? – бормотал Вол, поднимаясь на четвереньки.
- А ты со мной что сделал? – зло спросил в ответ Антон Викторович. – А с невинным пацаном что сделал? А со Светкой что хотел сделать?
- А ты… что со мной хочешь сделать? – спросил Вол, поднимаясь с четверенек и пьяно шатаясь. В правой руке держал увесистый камень.
- Думаю, - задумчиво произнёс Антон Викторович. – Отпускать тебя нельзя. Ты – как взбесившийся хищник, как тигр, попробовавший человечьей крови. Как бы тебя не пугали, как бы не гоняли, ты всё равно будешь жрать людей. Вкус человечьей крови для тебя сильнее наркотика. Таких хищников убивают.
- Я сам… тебя… убью, - проговорил Вол и шагнул в сторону Антона Викторовича.
- Вот и я про то же… Тебя уже не перевоспитать. Спасти общество от тебя можно, лишь убив тебя.
Шатаясь, Вол размахнулся камнем и кинулся на Антона Викторовича. Антон Викторович шагнул в сторону, Вол с размаху врезался в машину. Камень ударил о стекло, рука Вола провалилась сквозь осколки. Стёкла окрасились в ярко алый цвет.
Антон Викторович отошёл метров на десять в сторону, сел на булыжник. Вол, постояв неподвижно, как стоят потерявшие соображение пьяные, шевельнулся. Глянул на Антона Викторовича, вытащил порезанную руку, уставился на рану, зажал её рукой.
Хорошо на берегу, думал Антон Викторович. Тихо.
С другого берега долетали непонятные обрывки городских звуков. Солнце пригревало в безветрии. Но, если отвернуть лицо от солнца, сразу чувствуешь стылость поздней осени. Контраст такого тепла особенно приятен.
Вол шевельнулся. Отняв руку от раны, смотрел пьяными глазами на ладонь, испачканную в крови.
Антон Викторович знал, что раны в этом месте предплечья кровят обильно, но кратковременно, и не опасны для жизни.
Вол поднял с земли плед, попытался стереть им кровь. Это удалось ему плохо.
Вол посмотрел на растопыренные, окровавленные руки, посмотрел на реку.
Да, подумал Антон Викторович, наблюдая боковым зрением за Волом, летом можно помыть руки. Но сейчас только дурак решится идти по льду к воде.
Вол пошёл к реке.
"И так мозгов недокомплект, - вяло думал Антон Викторович, подняв лицо к солнцу и наслаждаясь его теплом, - да ещё под наркозом. Совсем соображение потерял".
Вол подошёл к реке, шагнул на лёд, попробовал пробить его пяткой. Лёд не поддавался. Вол шагнул дальше. Лёд был молодой, тёмно-прозрачный. Под лучами солнца поверхность льда стаяла, скользила, как масляная. К тому же на ГЭС сбросили воду, и свободный край льда опустился. Неустойчивый на ногах Вол поскользнулся, упал, медленно покатился к воде. Остановился метрах в двух от края. Попытался отползти, но лишь двигал на месте руками и ногами по-лягушачьи.
- Может помочь? – негромко спросил Антон Викторович, не глядя на Вола.
Как приятно, всё-таки, поздней осенью сидеть на ласковом солнце!
- Но в этом случае ты оставишь в покое Светку и скажешь отцу, чтобы он отвязался от меня. Если дашь слово, я тебе поверю.
- Пош-шёл ты… Ка-зёл! – так же негромко ответил Вол. – Всё равно я твою Светку…
Дёрнувшись, он покатился к воде. Распластался, раскинул руки и ноги в стороны… Почти остановился у края… Ноги коснулись воды… Почувствовав влагу, дёрнулся ещё раз… Ноги опустились в воду до колен.
- Ну что, обещаешь? – спросил Антон Викторович.
Он взглянул на солнце и зажмурился от яркого света. Как оно, всё-таки,
