психериус

чувствуется приближение свежего дня. И где-то там, в глубине своей нервной системы, Ф почувствовал сквозняк. Усердно шлифовавший стенки мозга сквозняк говорил о том, что что-то неизбежно. Что-то. Храня упорное молчание о том, что именно. Что-то грозило Ф? Что-то должно произойти, не так ли? А Ф, строго соответствуя плотно укатанной дороге своего опыта, доказывая себе: все нормально, это улаживается в границы дозволенного, пытается уверить себя в том, что все действительно НОРМАЛЬНО.
Какие, к черту, границы? В конце концов, уже просто надоело противоречить самому же себе и этим никчемным шаблонным знаниям, которые и рождены-то только лишь для того, чтобы им противоречили! Уж он-то точно знает (по крайней мере, теперь), чего стоят все эти ограничения, связанные с такой областью, как подсознание обделенных разумом. Это же самый пластичный и до бесконечности изменчивый материал! Границы!
Под ноги попал отрывок газеты и прилепился к брюкам. Ф остановился («Хочешь мне что-то сказать?»), нагнулся, подобрал его и всмотрелся. «… ончил жизнь самоубийством. Как установилось, мужчина долгое время принимал тяжелые наркотики и страдал патологическими душевными расстройствами. Самоубийца не оставил никаких зап…». «… весь год. Я не знала почему так происходит, но была твердо уверена в том, что это не случайно. Он не приходил домой и жил двойной жизнью. Я пыталась что-то сделат…». « … и никакое лечение тебе не поможет, уж я-то знаю. Так…».
Хм… Неужели больше не о чем писать? Неужели такие случайности происходят только исходя из профессии, в которой ты занят?
Ф отбросил отрывок, сделал шаг и газета, снова прилепилась к задней стороне брюк. «А-а, чтоб тебя!» - Ф яростно стряхнул бумагу и зашагал быстрее. Та, словно привязанная, полетела следом.

Мимо проехал первый автобус. Водитель, лениво зевая, пропустил психиатра на перекрестке и, пытаясь включить передачу, рассердился. Полусонные пассажиры, человек пять, грустно посмотрели на единственного пешехода, куда-то спешащего.
Подходя к подъезду своего дома, Ф взглянул на окна на шестом этаже, и, увидев, что те горят, открыл дверь. Ох, и будет же сейчас! Да ладно, одно дело объяснить ей причину своей задержки на работе (впервые, кстати), и совсем другое – заставить любимую жену поверить в легенду о самом таинственном случае за всю его лечебную практику. Она скептик. Она всегда во всем сомневается и очень любит давать мужу советы по теории психиатрии, хоть и работает арт-директором клуба для одиноких женщин. И обычно в ее обязанности не входит проведение задушевных бесед с отчаявшимися женами и вдовами, она только лишь формирует программы вечеров. И почему-то НИКОГДА не подозревает о том, что специфика профессии ее мужа может подразумевать некоторые, не связанные с научным скептицизмом, моменты, которые по своему определению не могут уложиться в ее ограниченном воображении! А она этого не понимает.
Щелкнул замок и Ф ступил в прохладную прихожую, в которой всегда пахнет так надоевшими ароматическими палочками, которые так любит его дорогая… О, боже, что это? Она специально так громко всхлипывает? В таком случае, можно лишь представить себе, чего она там себе надумала!
- Дорогая, я вернулся, - он постарался придать своему голосу как можно больше ноток усталости, хотя это и было чистой правдой.
Молчание. Стянув туфли и повесив на плечики свое легкое пальто, Ф прошел в комнату. Войдя, он замер и почувствовал, как по коже, острыми льдинами, прошел мороз. Его жена лежала на полу в луже чего-то, напоминавшего смесь крови с желатином, уткнувшись лицом в пропитанный паркет. С ее рук стекала и расплывалась по полу непонятная субстанция. Ф бросился к ней, повернул к себе и вздрогнул: все ее лицо перепачкано высохшей жидкостью и слезами, а из носа, тонкой струйкой, стекает кровь.
- Кто? Кто это сделал с тобой? – Ф легонько потряс ее за плечи и забросил назад окровавленные светлые волосы, - Ну же! Что случилось?
Женщина, захлебываясь слезами и кровью, попыталась приподняться на локоть.
                     - Я не знаю.


Вслед за пульсирующими звуками, наполнившими его мозг несколькими атмосферами сдавленного и прокуренного пространства, по векам прошелся короткий мощный  взрыв импульсов и глаза распахнулись.
Что это за место?  Кто его сюда позвал? Какой невероятно извращенный ум пригласил его в это чистилище? Разве нельзя быть хотя бы просто поверхностно знакомым с человеком, чтобы знать, что он никогда не захотел бы здесь находиться? Это что, клуб самых продвинутых декадантов-психопатов? Почему здесь все настолько плотное и прессингующее? Музыка, от нее, наверное, давно взбесились все его нейроны, для тех, кто собирается вскрыть себе вены, совершив прежде все, о чем давно грезит испорченное наркотиками сознание. Кресло… Заляпанное чьими-то спермой и волосами! А эта гребанная официантка, она вообще может прожить хотя бы секунду без траха? Наверное, это – другая планета. Его накачали наркотой и привезли в самое ужасное место во Вселенной. И почему он так дешево одет в такой мо…
- Хотите еще? – М повернул голову. Черт, та самая сучка-официантка! – У нас сегодня праздник, и мы угощаем бесплатно!
Сквозь туман и табачный дым…
                      - Где я?
Официантка посмотрела на него крайне удивленным взглядом, опустила пустой поднос, нагнулась к его уху, испачкав его своей черной помадой:
- Вы – у – нас – в гос – тях! – по слогам, - заказывайте, все, что хотите! Виски, кос-мос или, может быть, меня?! – грязная шлюшка встала в полный рост, сунула в рот палец и засмеялась.
М вдруг почувствовал нечто. Какое-то спокойствие, или что-то, что стояло рядом. Да, ему захотелось. Эту сволочную суку, прямо здесь и сейчас. Ее, так похожую на молодую медсестру – практикантку. Он долго смотрел на нее, соображая, как бы это по-деликатнее…
                    - Да, всего, что твой паршивый рот только что сказал!
Официантка, польщенная, видимо, его словами, рассмеялась еще больше и куда-то убежала. А М повернул голову к сцене и принялся наблюдать. Там, за обшарпанной стойкой бара, рыжая бестия в голубом латексе надрезала палец своему приятелю – «экстази» и сосала его кровь. Бармен смотрел на все это, улыбался и орал: «Восемьдесят грамм и стеклянный зайчик-кальян в подарок!» Та старалась изо всех сил. Танцпол сплошь усеян бессознательными телами, кусающими друг друга до кости, шевелящимися в ритм сумасшедшей музыке. Они много курят, выпускают дым друг другу в рот, сношаются прямо под сценой и кричат от боли. Вспышки прожекторов, треск разрываемой кожи, запах крови и дорогой выпивки. Это ли не ад?
- Знаешь, в чем вся наша прелесть? – опять она, сверхсексапильная и грязная, в чудовищно белом и накрахмаленном переднике. И все, кстати, - Мы очень ценим время наших клиентов! – снова смеется, - Но это ни в коем случае не касается ОСОБЫХ услуг!
Она поставила на стол бутылку дорогого виски и два бокала, виртуозно открыла, налила, улыбнулась и уселась на него.
- Держи, - протянув ему бокал, она сунула руку между ног, посмотрела на нее… - я вся мокрая! – и принялась двигаться в ритм музыке, имитируя секс, - хочешь услышать несколько интересных историй, прежде чем мы сделаем это?
Она наклонилась к его лицу и лизнула его.
            - Каких историй? Ты сочиняешь истории?
               - Я их о-жив-ля-ю! Мы всегда можем немножечко больше, чем сами думаем. Вот и я… Давай выпьем! – она залпом осушила бокал, вздрогнула и посмотрела на него, - Пей! Я ведь слежу, чтобы наличность наших клиентов не пропадала зря!
М сделал три глотка и почувствовал, как кипяток элитной выпивки полился внутрь, согревая органы и разрушая страх.
            - Рассказывай!
Официантка прильнула к нему, обняла за шею и, горячо дыша, наклонилась к правому уху.
- Однажды, в один прекрасный день поженились двое: вычурная корпоративная размалевщица и доктор, мало чем отличающийся от своих пациентов. У их обоих было очень интересное детство. Ты слушаешь? – М кивнул, - Вот. Она всегда была баловнем и конченой девчонкой. Но не о ней речь, - М увидел, как та ненормальная, за барной стойкой, смогла высосать из своего парня триста грамм, за что получила в подарок двух стеклянных зайчиков, - а о том, кто стал ее мужем.
Она достала откуда-то сигарету, прикурила и выдохнула дым ему в лицо.
- И ты вот так вот уверена, что меня это действительно интересует? - это ЭТО они называют особыми услугами? - Я должен буду платить за это отдельно?
- Ну, платить тебе придется в любом случае. Но я не думаю, что ты пожалеешь своих ничтожных средств за то, чтобы послушать ТАКИЕ сказки. А это очень поучительные сказки. К тому же… Ты хотел бы доставить удовольствие лично мне, а? – страстный шепот у самого уха.
Да, он уже твердо уверен в том, что ему дико хочется отыметь ее грязное тельце и выбросить после, как надоевшую игрушку.
            - И больше никогда к этому не возвращаться.
            - А это уже твои дела.
М посмотрел поверх ее плеча и заметил, как все присутствующие в этой клоаке повернули головы и уставились на него тупыми и ничего не выражающими взглядами. Продолжая двигаться, сосать кровь и сношаться, они скорчили идиотские улыбки и шептали что-то. По коже пробежал мороз и в ушах застучал пульс. Официантка тоже обернулась, мило улыбнулась, махнула рукой и вплотную впилась в него глазами.
- Тебе там нечего делать. Возможно потом, если вздумаешь бить меня по заднице, они все составят тебе компанию, но до тех пор, пока в твоем скорченном мозгу теплиться хотя бы намек на благоразумие, у тебя есть прекрасный шанс послать их всех к черту! Что ты выбираешь?
           О чем она?
               - О чем ты?
               - Сказка о том, как не нужно поступать, когда не знаешь, с кем имеешь дело. Так вот: однажды один выродок, шести лет отроду, придумал для себя увлекательную игру – убивать милых и общительных девушек своим необъятным интеллектом. Ему очень нравилось осознавать свое в этом призрачное преимущество и видеть в глазах своих, хм, жертв, СТРАХ! – шлюшка вскрикнула, широко открыв глаза, потом на лицо внезапно напала серьезность, и черты ее лица стали злее, - Изменился ли он? Нет, - замотала головой, - он продвинулся дальше. Так далеко, что мне нужно было бы подойти к нему раз триста и без передника! А все потому, что многие уроды его типа считают, что если ты выбросил использованный презерватив, то уж точно никогда не натянешь его снова. Они не знают, что многие вещи возвращаются. Они этого не-по-ни-ма-ют, - в зале появилась новая фигура. Девушка. Она тихонько прошла к креслам у стены, села на крайнее слева и закрыла лицо руками, - Я хочу, чтобы ты убил его.
Слова повисли в воздухе плотным табачным дымом, сквозь который лучами расходился свет засаленных прожекторов. Она, наверное, или с кем-то спутала его или просто свихнулась своими никчемными девичьими мозгами.
- Тебе было бы проще заплатить за такие сказки себе самой, - шлюшка неистово рассмеялась и, давясь от смеха, указала рукой в зал.
- Ты правда так считаешь?! А я-то думала, что та сучка у стены достойна куда большего уважения!
Не переставая хохотать, она снова впилась в него взглядом. Она ненормальная. Как и тот животный смрад на танцполе. Какая сучка? Та, которая недавно вошла? Кого она под ней подразумевает? Она хочет втянуть