Шиш вам, а не Землю!.. (юмор, фант-ка, роман)

подчиняться ему. Но почему я должен верить этому хлыщу, то есть, вам господин мною уважаемый майор-ага? Покажите ваши документы, майор-ага, и инцидент можно будет считать исчерпанным. Во всяком случае, я его буду считать исчерпанным.
 
Лицо майора побагровело.
 
- Какие документы, идиот! Я же работник секретной организации, выполняющий, к тому же, секретное задание! Меня зовут - майор. Майорушка или майорчик - ласкательно. В конце концов, у нас все в роду были майорами. И никто из окружающих даже не подозревал об этом! Ведь, даже звание это у нас у всех секретное. Я офицер в двенадцатом поколении! В нашем роду теперь даже рождаются майорами и не ниже. Так как звание это от частой повторяемости из поколения в поколение записалось в ДНК нашего майорского рода. А вы мне тут претензии предъявляете, господин евфрейтор! Стыдно, коллега! Не на базаре торгуемся, чтобы так, извиняюсь, не по делу базарить.
 
- Стыдно, не стыдно, а покажите ваши документы, майорчик, - упорствовал Придуркин, снова беря миску со смертоносной едой в руки.
 
Середа покосился на миску в руке Придуркина и сдался.
 
Злобно сверкнув на Кондратия глазами и в сердцах сплюнув на пол, он повернулся к Кондратию спиной. И тут Придуркин увидел на широкой спине своего предполагаемого непосредственного начальства некую странную татуировку, выполненную специальным, явно не фомальдегауским шрифтом - Мандат, выданный на имя Елизара Семёновича Середы, майора КГР, уполномоченного от КОВПСРОА, имеющего к тому же 75 благодарностей, копии которых тут же прилагались микрошрифтом, двадцать почётных грамот и орден Почётного Мужества малой Степени.
 
К документу, запечатлённому на спине геройского майора, прилагалась тоже татуированная, весьма неплохого качества, фотография, на которой Придуркин без труда опознал майора, печать штаба КГР и подпись самого Березина, сделанная вкривь и вкось, но, тем не менее — разборчиво.
 
Всё было верно. Тут подделки быть не могло. Слишком хорошо Кондратий знал подпись своего генерала.
 
- Вот блинище! -воскликнул потрясённо Кондратий и отставил миску с химреактивом. При всём своём оптимизме, такого поворота событий Придуркин не ожидал. До последней минуты славный разведчик думал, что перед ним подлый фомальдегауский оборотень. - С прибытием на Фомальдегаус, товарищ майор. Будьте, как у себя на Земле дома.
 
- Спасибо за гостеприимство, - язвительно прошипел майор, одновременно с этим прислушиваясь к шагам за дверью.
 
Придуркин вскочил на ноги, нечаянно зацепив локтём миску с бараклидской баландой и та выплеснулась на пол, последовательно и быстро прожигая доски.
 
- Но как вам удалось напялить шкуру чешуйчатника и ходить в ней полдня, так, что я даже и не заметил, что вы это не вы, а кто-то другой?
 
- Полдня-я-я-я! - взъярился Середа. - Да я в ней семь лет хожу! Ты понял? Семь лет! Семь! Целых семь лет и ни годом меньше!
 
И он поскрёб ногтями волосатую грудь, расчесав её до красноватых борозд, которая невыносимо чесалась, так как Елизар Семёныч давно уже не парился в жарко натопленной русской бане.
 
- Да-а, - только и смог протянуть сочувственно Придуркин. - Нелёгкая вам досталась...
 
- Доля! - живо подхватил Середа.
 
- Легенда, - поправил Придуркин, который заметно нахватался знаний по части службы в КОВПСРОА  ещё в месяцы учебы в классах КГР.
 
- Чего уж лёгкого, - согласился Середа, натягивая рубашку и брюки Кондратия. - Другие вон по отпускам все. Да с любовницами. На худой конец - с жёнами... А - я? А-а!.. - махнул он досадливо рукой и застегнул пуговицу на ширинке.
 
Придуркин же стоял перед Середой совершенно раздетым, если не считать больших семейных, в цветочек и потому далеко не форменных, трусов на бёдрах.
 
Зато у Придуркина была грудь волосатее, чем у Середы. И Середа это заметил не без зависти.
 
- Вот блинище! - сказал он, недобро глядя на грудь Придуркина. - Это ж надо - семь лет!..
 
- Да бросьте вы расстраиваться, товарищ майор, - попробовал утешить майора Придуркин, в то же время понимая, что из-за совершенства своей груди попал в опалу. - Мы им ещё покажем. Отольются фомальдегауским поросятам наши слёзки!
 
- Чьим поросятам, агент? - не понял Середа. - При чём здесь фомальдегауские поросята? Они то в чём виноваты?
 
- Да это фразеологизм, товарищ майор. Это я так фомальдегаусцев назвал, гы-гы, - объяснил Кондратий старшему по званию товарищу.
 
- А-а. Ну, так бы и сказал, - облегчённо вздохнул майор. - А то я сразу и не понял при чём здесь поросята. Но ты ловко их обозвал!
 
- Так я ещё и не так могу! - расхрабрился Кондратий. - Вы, товарищ майор, ещё не слышали, как я их хорьками называю!
 
- И не надо, Придуркин, - повёл рукой Семёныч. - Фразеология вещь, конечно стоящая, но нельзя недооценивать противника. Чтобы, это, значит, не попасть впросак. Вот. Ты всё уразумел, евфрейтор?
 
- Всё, что только возможно! - посмотрел влюблёнными глазами на майора Кондратий, которому, ох как надоело ошиваться среди фомальдегаусцев в одиночку.
 
"Пусть теперь и эта напыщенная обезьяна в моей одежде понюхает со мной пороху!" - подумал, не без злорадства, Кондратий.
 

Между тем "Скользкий", находящийся в двухстах километрах от самой мрачной и самой зловещей фомальдегауской тюрьмы, имеющей удручающе кровавую репутацию, усиленно разрабатывал план освободительной операции. И как бы ни складывались дела у Середы и Кондратия, целью "Скользкого" было спасение агента-13-13, вызволение его из тюремной крепости.
 
"Скользкий" вполне был способен разнести всю эту цитадель, примету тоталитарного режима одним залпом своих бортовых пушек, но в таком случае пострадал бы агент-13-13, жизнь которого и должен был охранять корабль-робот.
 
Да и майор Середа, как теперь знал "Скользкий" из секретных файлов бортового Компа, находился рядом с Кондратием, на пожизненном заключении и полуголодном пайке.
 
План всё не составлялся. При любом раскладе, что-то да мешало. Всегда создавалась какая-то помеха, какую бы схему действий "Скользкий" не разработал. И потому он решил действовать наобум, наугад, напропалую, что в подобных ситуациях иногда приводило к положительному результату.
 
Корабль решил приблизиться к зданию тюрьмы, а там будь, что будет.
 
И он бы приступил к осуществлению этого мини-плана немедленно, если бы не инопланетник. Стальная тварь уже успела очухаться от той взбучки, что задал ей "Скользкий" и теперь, укрывшись за скалами, ждала своего часа.
 
"Скользкий" видел химероподобные перископы, торчащие из-за скалы. А камеры слежения, ползали неподалёку от "Скользкого" на паучьих, уродливых ножках, ослепительно сверкая никелем. И "Скользкий" думал о том, что орудия инопланетника так же, скорее всего, готовы давно к феерическому всё сметающему и всесжигающему, опаляющему землю бою.
 
"Скользкий" видел нечто себе родственное в инопланетнике. Родственное в силу того, что корабль фомальдегаусцев управлялся точно так же как и "Скользкий", посредством бортового компьютера. Но в родстве таком "Скользкоий" видел больше уродливого, чем приятного. Инопланетник-робот отнюдь не собирался завершать своё противостояние земному кораблю на основе того, что оба они были изначально похожи, и оба управлялись электронным мозгом, каждый своим. Инопланетник собирался уничтожить "Скользкого", этим утверждая своё превосходство, превосходство фомальдегауской военной мысли над аналогичной формой разума Земли. И "Скользкий" хорошо это понимал, ибо его аэрокамеры давно следили за фомальдегаусцем, как следили "паучьи" камеры инопланетника за "Скользким".
 
Разум обоих кораблей - военных кораблей, заметим - был направлен не на установление мирных, соседских отношений между двумя цивилизациями, а - на подавление друг друга, на уничтожение как живой, так и не живой силы противника. Будь эта сила кораблём или теми, кто сидел в корабле.
 
Без сомнений корабль чешуйчатых собирался реваншировать в этой затянувшейся, по его мнению, дуэли. И потому "Скользкий", желая занять более выгодную для себя позицию до того, как фомальдегаусец начнёт атаковать, попытался обойти скалы возвышающиеся красновато-бурыми столпами слева от него, однако очень скоро заметил за этими скалами, замершую в боевой готовности целую дюжину боевых торпед и отменил своё решение.
 
Сверкающие и на первый взгляд довольно симпатичные ящички стояли за скалой в ряд и их управляемые сервоприводами хромированные колёсики нетерпеливо прокручивались, тихонько жужжа и подвывая. В то время как усики приёмных антенн, ожидающих решительного приказа, нервно подрагивали в раскалённом до бела воздухе пустыни Гири-Гири.
 
"Скользкий" затаился в раздумье. Он знал, что попытка прорыва к Бараклиде, пока он не выведет из строя инопланетный корабль, невозможна. Инопланетник вполне оправился после первого нанесённого ему "Скользким" удара и теперь фактор внезапности землянин применить не мог. Второй раз инопланетник "Скользкого" к себе не подпустит. Не подпустит по той простой причине, что блокировка и дезактивация чужака, которым и являлся для Системы Фэт "Скользкий", была прямой обязанностью фомальдегаусца.
 
Орудия обоих кораблей давно были изготовлены к бою. И "Скользкий", исследовав позиции врага через мощную оптику, пришёл к заключению, что следует обойти вражескую машину по кривой.
 
В общем, он включил двигатели и на малом форсаже сполз в пересохшее русло, некогда протекавшей здесь бурной и многоводной реки. К этому времени на фомальдегауском небе появилась пятая планета фэтской системы, прибавив к четырём, уже имеющимся на грунте Фомальдегауса теням, ещё одну. И Комп "Скользкого" внёс в навигационные системы корабля поправки.
 
Благодаря рассеянному свету фомальдегауского солнца, отражённого этими разнокалиберными, хотя и довольно крупными планетами, тени Фомальдегауса не были столь резкими и насыщенными, как, например, на Земле. Но и жиденькие до полупрозрачности, они надёжно укрывали "Скользкого" между высоких, обрывистых берегов.
 
Чтобы преодолеть пять километров петляющего среди скал русла при включенных на 12 процентов мощности нейтрализаторах инерции массы, "Скользкому" понадобилось лишь три секунды.
 
Однако и этого времени инопланетнику хватило, чтобы обстрелять, форсируемый "Скользким", участок. В результате обстрела на всёй