прочитаю твои творения. Это вообще интересно, когда пишет знакомый человек, а уж после этого… натюрморта - тем более. Проверю, насколько оправдан этот художественный… нет, рабочий беспорядок. Ой, Катя, какие красивые пироги!
Катя была очень довольна.
- Только, пожалуйста, давайте забудем про голландских мастеров и не будем создавать на столе беспорядок, который они так любят рисовать, - предложила Марина.
Нет, определённо, её настроение улучшилось по сравнению с вчерашним днём. Может, на неё так подействовало то, что рабочие ударными темпами возводят каркас и перестали топать по песку внутри фундамента?
Катя стала разливать чай, и Марина печально посмотрела на жёлтый заварочный чайник, совсем не сочетавшийся с её синим сервизом. И тут меня осенило. Ведь можно подобрать гжельский чайник подходящего рисунка и формы. Надо будет предложить это Ане.
- Вот эти пироги с капустой, а те - с мясом, - указала Катя на две тарелки.
Я не успела откусить и крошечного кусочка, как зазвонил мобильный телефон.
- Это чей? - спросила Марина.
- Судя по жужжанию, это мой, - призналась я.
Чтобы не мешать, я вышла в холл.
- Милочка, - услышала я голос тёти Киры. - Здравствуй, маленький. Я тебе не звонила, чтобы не мешать, но у твоих родителей по два раза в день о тебе справлялась. Как у тебя там дела?
- Всё хорошо. Отдыхаем, гуляем, загораем. Как дела у вас?
- Моя сотрудница, ну ты её знаешь, а может, не знаешь…
Тётя Кира умела про самый ничтожный случай рассказывать очень долго, причём ей не требовались дополнительные расспросы, поэтому я подошла к окну, чтобы слушать, а попутно любоваться садом.
- … она позавчера не пришла, отпросилась, а может, это было перед этим…
- … не смогла. Что сделаешь, если он заперт? - услышала я под окном другой голос.
Я узнала его. Это говорила Юля.
- А ты подёргала?
Второй голос принадлежал садовнику.
- Конечно, подёргала. Не стану же я вас обманывать, дядя Миша. Я так вам благодарна, что готова даже взломать её.
- Ну, это ни к чему, - решил Михал Михалыч.
- До сих пор опомниться не могу, что было бы, если бы не вы. Я ведь после того случая хотела всё рассказать…
- Этого не надо делать! - решительно проговорил садовник.
- Я и не рассказала, а потом я решила отказаться сюда приходить, но потом передумала.
- И правильно, деньги хорошие. Где ты ещё столько заработаешь? И времени твоя работа особо не занимает.
- Как же сейчас стало спокойно! Я прежде всё прислушивалась, не идёт ли он, успею ли убежать. Иногда и сейчас сердце не месте, но потом вспомню, что его нет, и успокоюсь. Как же он ко мне приставал! Спасибо вам, дядя Миша.
- Видно, так уж Богу было угодно, - философски заключил Михал Михалыч. - Случайно заглянул. Только хозяйке не пикни!
- Как можно?
- Она неплохая женщина. Жадновата, сверху не переплатит, но договор блюдёт.
- …А когда ты возвращаешься? - спросила тётя Кира, перестав описывать, как она замещала свою сотрудницу.
Пришлось отойти в глубину комнаты, чтобы не выдать разговаривающим под окном своего присутствия. Странный это был разговор. Ясно только одно: муж Марины приставал к молоденькой уборщице.
Переговорив с тётей и выключив, наконец, телефон, я вернулась к столу.
- У тебя, наверное, чай совсем остыл, - сказала Катя. - Сколько можно трепаться по телефону?
- С моей тётей короткого разговора не бывает. Ей надо подробно описать, как она работает, куда ходила.
- Объяснила бы, что мы пьём чай с пирогами, - посоветовала Аня. - Не догадалась?
- Могу сейчас перезвонить и рассказать про пироги, - предложила я. - Но это займёт некоторое время. Нет, мне не надо наливать заново, у меня чай очень вкусный.
Разговор Михал Михалыча и Ани очень меня занимал, и я не могла от него отвлечься. Что хотел садовник? Что-то заперто, Юля подёргала, даже спросила, не взломать ли. Может, ящик с деньгами, сейф, встроенный в стену? И ещё этот испуг уборщицы, когда я застала её, спускающейся с третьего этажа.
- Хорошо с вами, девочки, но пойду присматривать за своими рабочими. Вдруг они без меня напортачат? Мне ещё хочется ванну принять.
- Давай я присмотрю за рабочими, а ты принимай пока ванну, - предложила я.
- А ты понимаешь что-нибудь в их работе? - с сомнением спросила Марина.
- Нет, но ведь рабочие этого не знают, поэтому и не посмеют делать что-нибудь не так.
- У тебя на лице написано, что в твоём присутствии можно допустить любой брак и ты этого не заметишь, - возразила она. - Я помню про то, как вам делали фундамент. Я лишние деньги переплачивать не хочу. И Юлю надо отпустить. Я с ней рассчитываюсь сразу, после каждого её посещения.
Марина ушла, а я подумала, надо ли посвящать моих подруг в то, что я услышала из окна, и решила подождать. Мало ли как можно истолковать самые обычные слова, если не знать контекста. Ясно одно, что Сергей приставал к девушке и после его смерти ей работается в этом доме спокойно. Непонятно только, что им надо открыть? Если уж я могу нафантазировать бог весть какой злой умысел, то, расскажи я сейчас всё Ане и Кате, и втроём мы сделаем из Михал Михалыча законченного злодея. Но для себя я решила присмотреться к этому ревностному работнику и его подозрительной помощнице.
- А что, я произвожу впечатление дуры? - спросила я.
- Не дуры, а очень невнимательной, - смягчила Катя осадок от слов Марины.
- Пусть будет так. Давайте, сходим погулять.
- Нет, я сейчас уберу всё здесь, а потом позагораю, - отказалась Катя. - Мне не хочется никуда идти.
- А я с удовольствием, - охотно согласилась Аня.
Я поняла, что она надеется снова встретить Михаила. Она и так пошла бы, но теперь наши прогулки приобрели для неё особый интерес.
- Катя, у меня здесь чай остался, - предупредила она «шкелета». - Ты его, пожалуйста, не выливай. Когда приду - выпью. Я вот сюда его поставлю, на подоконник.
- Может, лучше новый заварим? - спросила Катя.
- Нет, я выпью этот. Мила правильно сказала, что он вкусный. Приду усталая, разогретая на солнце, а тут у меня готовый чай.
Она поставила чашку с блюдцем на подоконник, чтобы она не занимала стол, и мы покинули нашу подругу в её новом царстве.
Марине мы не стали надоедать и ушли, не заглянув на стройку.
- Мы сейчас куда пойдём? - спросила Аня. - На станцию?
Я поняла, что теперь её будет тянуть именно в ту сторону, где мы встретили Михаила.
- Между прочим, он направлялся в сторону рынка, - напомнила я.
- Но ведь шёл-то он оттуда, - возразила Аня.
- Шёл оттуда, но неизвестно, где он живёт. Может, он ходил на станцию.
- Где же нам его искать?
- Только, ради всего святого, не показывай, что ты за ним бегаешь, - испугалась я. - Этим ты его только оттолкнёшь.
- Я помню, что я должна меняться. То я должна его радостно встречать, но почти не узнавать, то быть грустна и задумчива. Если мы его встретим сегодня, то как я должна себя вести?
- По-моему, надо продолжить быть любезной, а вот завтра уже перемениться, - решила я. - Кстати, о любезности. Давай купим Маринке гжельский чайник поизящнее.
- А это ещё зачем?
- Ты не видела, каким взглядом она посмотрела на жёлтый чайник, который Катя достала взамен разбитого? Это был взгляд, полный сожаления и скорби. Мы можем подобрать рисунок, близкий к рисунку на чашках, так что он вполне заменит разбитый. Даже оттенок можно выбрать.
- А почему бы и не купить? - согласилась Аня. - Только я деньги не взяла.
- И я тоже не взяла, но вместе с деньгами нам надо захватить и образец рисунка.
- Зарисовать его? - не поняла Аня.
- Возьмём чашку и на месте разберёмся, что к ней больше всего подойдёт.
- Дельная мысль, - одобрила Аня.
- Марина приедет завтра с работы, а её будет ожидать сюрприз, - предвкушала я. - То-то она обрадуется. Ты заметила, что она немного успокоилась? Вчера у неё была настоящая истерика, а сегодня она лишь временами покрикивает на рабочих.
- Это мы на неё так благотворно влияем, - самодовольно сказала Аня. - Так куда же мы пойдём?
- Туда, куда ещё не ходили. По направлению к станции, а потом повернём не направо, а налево.
Так мы и сделали. Михаила мы не встретили, а путь налево вывел нас к очередному дачному комплексу, где мы чуть не заблудились.
- А вы кто? - строго спросил нас какой-то мужчина с двумя большими собаками в намордниках и на поводках. - Я вас здесь раньше не видел.
- Мы отдыхающие и осматриваем окрестности, - объяснила Аня.
- Здесь нечего осматривать, - очень нелюбезно ответил мужчина.
- Вы сторож? - догадалась я.
- Сторож.
- Нам дачи не нужны, - сказала Аня. - Нам хочется посмотреть, что находится за дачами.
- Другие дачи, - отрезал сторож. - Потом ещё два кооператива, за ними небольшой лес, а потом снова дачи. Большой лес там, за станцией.
- Спасибо, - вежливо поблагодарила я, и мы повернули обратно.
- Неужели мы похожи на злоумышленников? - возмущалась Аня. - Или на воровок?
- Наверное, ему хорошо платят, вот он и показывает своё рвение. А принять нас можно за кого угодно. Мы с мамой однажды гуляли с собакой у нас на даче, зашли далеко от дома, пошли вдоль рельсов, а с другой стороны тянулись какие-то участки. Собака у нас маленькая, и, разумеется, мы опасаемся других собак. А тут нам навстречу старичок тоже с собачкой. Мы у него спрашиваем: «Собака не тронет?» А он отвечает: «Мы сами боимся. Вы не воровать пришли?» Что тут ответишь? «Нет, дедушка, не воровать». - «Ну, и хорошо. Тогда договоримся: я вас не видел, а вы меня не видели». На том и расстались.
- Весёленький старичок. «Вы не воровать пришли?» Вот и сторож почти то же самое сказал, только другими словами.
- Забудь. Всё это мелочи. Неприятно, но надо уметь отгонять от себя такие впечатления.
- Хорошо, ты такая спокойная, - немного раздражённо сказала Аня. - А меня это обижает.
- Поработай в школе, тогда научишься держать себя в руках. Знаешь, какие деточки бывают? Им ничего не стоит оскорбить учителя. Притом, они даже не понимают, что делают. У них родители такие же, и они привыкли говорить им всякие гадости. А родители, вместо того чтобы научить их вести себя, начинают с ними ругаться в таких же выражениях. Вот и в школе они произносят те же самые слова. И они искренне не понимают, почему дома к этому относятся привычно-спокойно, а в школе им за те же самые фразы выговаривают. Только разница в том, что ученику разрешается говорить грубости, а учитель должен или не реагировать на это, или отвечать вежливо, чтобы не обидеть ребёнка.
- Чтобы не обидеть! - вскипела Аня. - Дать бы этому самому ребёнку по губам, чтобы помалкивал!
- О том я и говорю: держи себя в руках.
Постепенно прогулка по незнакомым местам выветрила неприятный осадок от встречи со сторожем, и мы пустились в воспоминания о школе и рассказы о нынешней своей жизни.
Мы шли по дороге, которая была почти пуста, лишь изредка попадались прохожие, как вдруг увидели приближающуюся группу подростков, что-то горланивших дурными голосами.
- Вот этого я не люблю, - сказала я. - Пойдём-ка ближе к тому краю.
- Подумаешь, ребята идут, - ответила Аня. - Что они нам могут сделать?
- Очень уж они возбуждены. Вдруг выпили или накурились. Если бы шли поодиночке - дело другое, а в стае они опасны.
Аня послушалась, и мы скромно пошли по самому краю дорожки, подростки же ломили прямо по асфальтовой дороге, предназначенной для машин. Хуже всего было то, что они пытались вызвать встречных на ответные реплики, чтобы устроить драку. Люди шарахались в сторону и молчали даже на явные
С уважением, Андрей.