Глубинка.

что, умеет обращаться с коровами?
- Не знаю, как с обычными, а с этими только он умеет, - загадочно ответила Василиса Харлампиевна. Потом поглядела на потрясенную Федору и с жалостью добавила:
-  Зря я тебе сказала. Не бери пока в голову. Не пропадут твои коровы. Я тебе  объясню, почему, но как-нибудь в другой раз. А то на сегодня с тебя и так хватит. Ты только у председателя ничего не спрашивай – очень он этого не любит. И не без причины. А за коров волноваться не стоит. Ты уж поверь мне пока на слово.
Как ни странно, Федора немного успокоилась. Мало ли каких обстоятельств она пока не знает! И по наитию рискнула спросить, тщательно следя, чтобы вопрос прозвучал как можно небрежней:
- А какие-нибудь необычные звери в вашей округе водятся? Я имею в виду дикие.
Женщина глянула на нее с подозрением и сразу помрачнела:
- Неужто Вася уже приходил?
- К-какой Вася?
В глазах у Федоры промелькнул даже не испуг, а тень испуга, но ее собеседнице и этого оказалось достаточно. С мрачным удовлетворением она кивнула:
- И не отрицай. Вижу, что приходил. По свежему человеку это сразу заметно.
- Да кто такой этот Ваш Вася! – вскричала Федора, на миг забыв о всякой сдержанности.
- Да кто ж его знает, может, вурдалак, может, василиск какой, - равнодушно обронила Василиса Харлампиевна, явно не испытывая к теме особого интереса.
- Да ты его не бойся, он безобидный. Хотя, конечно, и вонючий. А вот чего он к тебе пожаловал, ума не приложу. Может, к Варфоломею какое дело было?
По ее лицу, по интонации было стопроцентно ясно, что в ее словах нет и намека на ложь или шутку. Впрочем, оглядев белое, как мел, лицо Федоры, она смягчилась:
- Ты, деточка, не расстраивайся. Я-то осерчала, что этот паршивец опять начал по ночам шастать. Да тебя, видать, напугал. А так это дело обыкновенное. У нас тут глушь, болота, радиация, да мало ли. Ты у нас поживешь – и не с тем столкнешься.
После этого радостного напутствия Василиса Харлампиевна поднялась и стала собираться.
- Ну, я к тебе еще наведаюсь как-нибудь. Спасибо, что Лукрецию поглядела.Прощай, деточка. Дай Бог тебе удачи.
Федора машинально проводила своих первых посетителей до калитки. Она чувствовала, что на сегодня впечатлений, пожалуй, уже хватит. Но ее ждал еще один визит.
Не прошло и получаса, как калитка лихо распахнулась, и во двор влетел новый гость – и животных при нем не было. Впрочем, он и сам напоминал диковинного зверика и буйной растительностью на голове и руках, и некоторой лупоглазостью, и непредсказуемостью движений. Вдобавок левую половину его лица украшала живописная ссадина.
- Эй, кто тут у нас доктор? Док-тор к-то?
Федора с веселым интересом рассматривала через окно пришельца. Несмотря на габариты и явный перебор спиртного, он почему-то не вызывал у нее ни малейших опасений. Хотя она терпеть не могла не просто пьяных, но и выпивших. Интересно, что этому-то понадобилось? Но лучше выйти, а то еще разобьет что-нибудь – с такого станется.
Появление ее на крыльце произвело явно сильное впечатление на гостя. Он заметно смутился и, моргая и краснея, принялся дергать свое правое ухо.
- Ой, ето, извините. Я тут доктора кличу. Говорят, новый доктор приехал. А я - вот, на ограду налетел, - и он виновато разулыбался. При этом его перепачканная физиономия просто светилась по-собачьи наивной симпатией.
Еле сохраняя серьезный вид, Федора строго спросила:
- Почему же Вы, взрослый человек, поранившись, идете к звериному доктору?
- А нельзя? Я думал, без разницы. А что, новый доктор будет ругаться? А фельдшер позавчера на свадьбу уехал. Но я и сам могу, я только на спине не дотянусь.
- Новый доктор – это я. Я, конечно, обработаю Вам рану – раз уж такая ситуация. Покажите-ка, что у Вас там.
- Ой, ето, я не знал, что Вы новый доктор. Как-то и неудобно.
- Повернитесь-ка спиной и снимите рубашку.
- А может, я лучше пойду? А то как это?
- Вот гляну Вашу спину – что там у Вас, и пойдете.
Морщась от смущения, а может, и от боли – потому что рубашка (или то, что от нее осталось) отдиралась с трудом, пациент повернулся наконец к Федоре спиной.
- О, мама… Где ж Вы так ухитрились?
- Да, ето, тут полез на спор на дерево – а ветка обломилась. А внизу ограда была.
- Так и изувечиться можно.
- Да не. Я часто падаю. Я уже привыкши.
- Ну, придется потерпеть. Сейчас я обработаю Вам раны перекисью и йодом – чтобы не загноились. Вы уж постарайтесь особо не кричать.
- Не, я терпеливый. А вы к нам надолго приехали?
- Да уж как получится. Подождите минутку, сейчас все необходимое возьму… Так… Еще потерпите… Ну, Вы просто герой. Так, давайте-ка я Вам еще лицо обработаю… Просто замечательно! Только уж, пожалуйста, ближайшую неделю постарайтесь не падать.
Пациент преданно закивал головой.
- И давайте хоть познакомимся. Меня зовут Федора Егоровна.
- А я Петя, тракторист здешний. А хотите, я Вас на тракторе покатаю?
- Нет уж, спасибо, Петя. Как-нибудь в другой раз. А теперь идите-ка Вы домой, отдыхайте.
- Ага, спасибо Вам, Федора Егоровна. Ежели Вам что надо будет –  по хозяйству там, или побить кого, - Вы только скажите, я мигом.      
Тракторист Петя неуклюже потоптался на месте и неуверенно пошлепал к калитке. Федора прикусила палец, чтобы не расхохотаться в полный голос, глядя, как он старается идти ровно, при этом ухитрившись четырежды обернуться. Неожиданный дебют в роли фельдшера ей пришелся по вкусу.
                                       
Глава 5. Колхозное стадо.
Медленно тянулось очередное утро. Посетителей не было. Впрочем, Федора начинала понимать, что чего-чего, а свободного времени у нее будет предостаточно. Одна беда: по натуре она была человеком очень деятельным, и ничто так ее не утомляло и не выводило из себя, как вынужденная праздность. Господи, ну, хоть бы кто заглянул! Мало того, что дела нет (весь инструментарий и документацию уже раз восемь разложила, сколько ж можно!), так ведь и словом перемолвиться не с кем!
Чем дольше Федора скучала, тем сильнее зрело в ней решение самой отправиться на поиски пациентов. А в самом деле, не проведать ли ей колхозное стадо? Даже если по неведомым причинам оно и впрямь закреплено за механиком (ха! сказать бы кому в институте!), ну, мало ли, может, он и впрямь с детства за коровами ухаживает, хобби у него такое, - да и правление понять можно – она специалист молодой, а он временем проверенный,  все равно стоит подойти – не съест же он ее, а если такой умный и опытный (если только трезвый – подсказал внутренний голос), тем более стоит познакомиться, может, и совет какой дельный даст. Но тот же внутренний голос подсказывал, что не все так просто. Что-то было такое в интонации Евклампсии Харлампиевны, в том, как она перевела разговор на другое.
В конце концов Федора решила, что не будет ничего страшного, если она немного прогуляется. На случай нежданного появления посетителей она повесила на калитку записку, что скоро будет, и, боясь передумать, быстро пошла по улочке. Где находятся мастерские, она примерно догадывалась по ежеутреннему грохоту и тарахтению. Потом, правда, надолго наступала тишина – то ли трактористы разъезжались по полям, то ли, что вероятней, отдыхали в тенечке.
Она прошла насквозь деревню, в очередной раз поразившись тишине и безлюдию,  кое-где слышны были голоса радио или телевизора, но из жителей ей попались только пара стариков и маленькая девочка, самозабвенно игравшая в луже,  и вышла за околицу. И опять ее поразила картинная красота окружающей природы. Пейзаж напоминал Швейцарию – судя по шоколадным фантикам, – а также телерекламу «Милки-вэй». На ум лезло классическое приторно-сладкое  «поля дышали миром и покоем»,  «благоуханный воздух» и так далее. Самое забавное, что воздух действительно благоухал. Но главное – на лугу опять виднелось стадо коров. Коровы беззаботно щипали траву, и, хотя что еще делать корове на лугу,  картина эта ее необыкновенно взволновала и умилила. Прежние намерения были забыты. Федора направилась к коровам. В конце концов, поговорить с механиком можно и на обратном пути. А погладить живую корову – хотя бы полюбоваться ими вблизи – было куда соблазнительней. Опыт общения с коровами у Федоры был небольшой, зато любовь к ним – огромная.
Федора прошла уже большую часть пути, когда наткнулась на неожиданное препятствие. Дорогу пересекала глубокая канава. Перепрыгнуть ее нечего было и мечтать. Поискав глазами, нет ли вдруг где поблизости какого мостика или хотя бы доски, Федора двинулась в обход. Через полчаса она поняла, что, вероятно, выбрала неправильное направление. Недоумевая, для чего понадобилось выкапывать этот бесконечный кошмар, Федора тем не менее продолжала шагать упорно вперед, хотя ноги уже сильно горели. А конца все не предвиделось. Федора шла и шла вдоль канавы, и по-прежнему не было никакого мостика, а впереди уже маячила деревня, и девушка с досадой подумала, что, вероятно, если бы сразу пошла направо, а не налево, давно уже была бы на месте, но досада ее вскоре сменилась изумлением:  она вернулась к тому же месту, с которого начала свое путешествие. Канава не прерывалась нигде! Но такого просто не могло быть. Каким же образом на луг попадали коровы? Не на вертолетах же их забрасывали, и не строили мост каждое утро и каждый вечер, а если и строили, то где хоть какие-то следы? Не корова же языком слизала…
Одно было ясно: ей на луг сегодня не попасть.
Мастерские, естественно, были закрыты. Федора на всякий случай обошла двор с двумя тракторами и, кажется, экскаватором (в технике Федора была не сильна), но обнаружила только рыжую лопоухую дворняжку, которая дремала под импровизированным навесом из чьей-то рубашки. Услыхав шаги, собака только чуть приоткрыла один глаз и вежливо вильнула хвостом, после чего продолжила свое основное занятие. Федора всем была хорошая девочка, но у нее была скверная привычка, уже доводившая ее до беды прежде: ее тянуло погладить любую встреченную по жизни собаку, ну и, конечно, вступить с ней в разговор. А с этой познакомиться сам Бог велел – все-таки живут в одной деревне, может, и лечить когда придется (хотя, конечно, пусть лучше не болеет).
-Здравствуй, собаченька! –сказала вежливо Федора.- Ты, наверно, тут хозяйка?    
Собака, естественно, воздержалась от ответа, зато справа раздался металлический скрежет, и из-под экскаватора выглянула нога в оранжевом носке, пару раз взбрыкнула и снова исчезла. Затем показались обе ноги, какое-то время они лежали неподвижно, будто их хозяин неожиданно опять придремал, но вдруг решительно двинулись вперед, и показалось существо, напоминающее скорее гоблина, чем механика – даже пьющего – даже в родимом колхозе. Вдобавок оно было явно подшофе.                                                                                                                                    
Собака тут же вскочила и принялась яростно лаять, изредка виновато поглядывая на Федору: дескать, сама понимаешь, ничего личного, служба такая.
- Ладно, замолкни, раньше надо было вякать. Корми тебя, дармоедку, -  не оценил хозяин её стараний.
Собака пристыжено замолчала.
- Ищете кого? Или так, без дела бродите?
- Да, ищу. Главного механика. Естественно, по делу. – Федора старалась быть вежливой, хотя человек ей, ну, очень не нравился.
- Ну, я механик. И чего надо? – подозрительные глазки, казалось, пробуравят ее насквозь.
-