Мигуэлем дежурство по очереди?» – возмутился Грегори.
Они зажгли факелы и двинулись по дому. Строение было одноэтажное, но очень больших размеров. Прислуга была приходящей, то есть ночевать уходили к своим семьям, а с последней звездой возвращались на виллу. Оттого на данный момент во всем доме должны были находиться только они втроем.
Начали обход с вестибула – такая небольшая комнатушка, выполняющая роль коридора. Из нее вернулись в атриум. Медленно обошли небольшой имплювий для сбора питьевой воды, заглянули за очаг для приготовления пищи.
Атриум был хорошо освещен, поскольку свет от спутников Зуримакса проникал через отверстие в крыше. Обследовали нежилые спальни кубикулы и добрались до триклиния, где мастрийская семья обычно принимала гостей. Когда тело Мигуэля и Саша на обратном пути минули перистиль и вошли обратно в кабинет для официальных встреч – таблиниум, то услышали скрип колес подъехавшего экипажа и голоса мужчин.
*
Этой же ночью. Поместье Камиллы Дукс.
Хозяйка проснулась, огляделась, шумно выдохнула.
Встала с ложа, набросила на голое тело льняной хитон, подошла к столу, взяла в руку одну из двух горящих дежурных свеч. Посмотрела на пол, будто что-то надеялась там увидеть. Но мрамор имел свой естественный цвет. «О, боги!
Кровь. Сколько крови от этих двух женщин! Кровь лилась и лилась из их тел. Она заполнила все помещение, где стояла я. Из человека не может выйти такое количество крови.
Кровь достала мне до колен, потом поднялась до груди. Я плавала в море людской крови. Это недоброе знамение. Эти женщины из моего сна были знакомыми Камелии. Их убили, как агнца на заклании. Следующая я или Камелия, или Ками с Десима? Они найдут меня. Так сказали в один голос эти три отвратительных убийцы, один из которых был похож на осквернителя весталки. Ой-ой, как же, мой дорогой Луций, я беззащитна и одинока в этом мире. Зачем ты меня бросил тут на съедение этим волкам?» – Камилла размышляла, по прежнему осматривая свою кубинкулу. Потом она громко позвала кого-нибудь из рабынь, кто спал в соседней комнате.
– Сударыня Камилла, что случилось? – спросила молодая девушка, вбежавшая в спальню.
– Пока ничего. Вилик в поместье?
– Да, госпожа.
– Немедленно его ко мне.
– Слушаюсь, – ответила девушка и развернулась, чтобы выполнить приказ.
– Стой! Ко мне двух рабынь еще. Я же не могу принять управляющего поместьем в таком виде, – приказала Дукс.
Девушка убежала, а Камилла присела на край кровати.
«Убивают, всех постепенно убивают. В мире богов за одни сутки лишили жизни семерых. Даже восьмерых. Они ничего не знали про ту девчонку, что сгорела в пылающем здании. Я все больше и больше узнаю. Интересно, а Шумахер с Челентано? Они мне не доверяют. И верно. Во-первых, я веду себя высокомерно по отношению к ним. А разве это неправильно? Разве может стоять на одной ступени мой домен и безродный белый раб? А во-вторых, мы мало провели времени вместе. Надо с ними больше общаться. Может, будучи пьяными, они и проговорятся. В-третьих, я не знаю их намерений по отношению ко мне, и даже друг к другу.
В-четвертых, Грегори, Грегори, Грегори. Его следует искать. И последнее: глупо держать Андрео в рабах. У него после встречи с Александром появились деньги. Откуда-то Челентано их добыл. Они теперь совместно работают и открывают уже вторую таверну, а побыли вместе чуть больше месяца. Что такое для них будет эта тысяча золотых к моменту возврата долга? Шумахер в любой момент по условиям договора в состоянии вернуть эти тысячу эскудо.
Мне тысяча золотом после приезда с востока, что пыль. Дам ему вольную. Сделаю первой добрый жест прямо завтра. Это не помешает, ведь мне грозит опасность. Это факт. Следует взять на службу и поставить на жалование с завтрашнего дня Вергилия и его верных солдат. Эх, не простой умалишенный был этот убийца гвардейцев. Нет-нет. Его стоило жестоко истязать перед смертью, чтобы намеренья выведать. Да, но тогда его тайну узнали бы все. Нет, лучше самой все познать. И где эта вся прислуга-бездельники? Скоро вилик придет, а рабынь для одевания все нет. Однозначно, выпишу им по три удара палкой. Пусть знают. Надо до прибытия Вергилия и вступления на дежурство легионеров моего покойного Луция заставить всех рабов и вольных глазеть вокруг моего дворца. И любого, кто попытается проникнуть на территорию поместья, убить. А зачем сразу убивать? Пусть проникшего за ограду арестуют, и мы узнаем его мотивы. Я узнаю», – думала Камилла.
Но вместо вилика в спальню ворвалась запыхавшаяся служанка, поставила плетеную корзину с одеждой на пол. Она что-то хотела произнести, но от волнения только мотала головой и махала руками. «Успокойся и говори», – приказала ей хозяйка. Но женщина смогла из себя выдавить только одно слово, указывая пальцем в сторону двора: «Там». «Что там? Говори, дуреха», – начала нервничать Дукс. «Там нападение на поместье, моя госпожа, спасайтесь!» – произнесла она и разрыдалась. Камилла, лежа на кровати, запустила руку под подушку и нащупала рукоять большого кинжала. Грустно усмехнулась: «Куда спасаться?» «Я.., я не знаю! Куда-нибудь, сударыня. Они, как вы и предполагали, пришли убить вас!» – не переставая плакать, говорила служанка.
Камилла поднялась с ложа, выпрямилась. Кинжал остался на прежнем месте. «Сколько их?» – спросила хозяйка. «Целых пять негодяев, говорят», – ответила она.
«Центурионы?» – был следующий вопрос Камиллы. Пока она ожидала ответ, то взяла с постели теплое покрывало, накинула себе на плечи. Покрывало было таких размеров, что нижний его край упал на мрамор. Камилла с силой завернула себя в эту теплую ткань, будто в полы халата, для того, чтобы согреться. Женщина с извинениями, что позволила замерзнуть хозяйке, бросилась к Дукс. «Я спросила о принадлежности нападающих к гражданским или военным», – по-другому повторила Камилла свой вопрос.
«Говорили мужчины, что злодеи не гвардейцы и не легионеры. Госпожа, так я слышала. А они не убьют вас и меня?» – служанка-вольноотпущенница преданно посмотрела в глаза своей бывшей рабовладелице. «Так у меня тут тридцать людей в прислуге. Коли этих только пятеро, и они не обучены военному искусству, то их уже должны были убить или пленить», – пытаясь в женщину вселить уверенность, произнесла Камилла. Но в ее голосе чувствовались нотки сомнения. «Ой, не знаю, не знаю, госпожа. Мне страшно за вас и совсем немного за себя. Но мне-то что? Моя жизнь ничего не стоит в этом мире, а ваша…», – причитала она.
«В этом не стоит. А в каком стоит? Что тебе ведомо о других мирах, – тихо сказала Дукс, потом громко добавила. – Давай, лентяйка, не стой в проходе. Шевелись. Одевай меня.
Быстро! Я и так тебя заждалась».
*
Планета Тилет. Областной город Фрезловск. Квартира для сдачи внаем на сутки. В чугунной ванне, где обычно моются, горел небольшой костер из документов. Муля столовой вилкой поворошил то, что не успело догореть. Еще раз вытащил из карманов все документы, проверил их. Аккуратно поместил их назад. Одну бумажку развернул, несколько раз перечитал, потом махнул рукой и отправил ее в огонь.
– Чего воняет? – Бек просунул свою голову в ванную комнату.
– Воняет, так закрой дверь, чтобы в комнату не несло, –ответил Муля.
– Что ты все палишь? – донесся из зала голос Кащея. –Вчера в лесу тачку спалил. Сегодня опять что-то.
– А ты хотел, чтобы на этом микроавтобусе висело семь трупаков, а ты на нем по Фрезловску рассекал?
– Зачем, кинули бы в любом дворе. Пускай гниет, – ответил Кащей и подошел поближе. – Фу, ну и насмердел ты, Муля.
– Ага, а в салоне везде твои пальчики, а автобус уже во всех сводках ментовских на розыск стоит. Нашли его, сверили с твоими пальцами, – Муля в последнем слове сделал ударение на первый слог.
– Точно, Кащей, а ты на картотеке, и потянули за нитку опера, – обрадовался своей сообразительности Бек.
– Да не, все правильно. Устал я только ползти вдоль дороги до ближайшей платформы, чтобы сесть на электричку, – жаловался тощий бандит.
– Ха, а он хотел, чтобы с такой мордой его, голосующего на трассе, подобрали, – засмеялся здоровяк.
– Ты в зеркало загляни, у тебя рыло, как у вышибалы после недельного запоя или рэкетира, сшибающего лаве с киосочников, – в ответ пошутил Кащей.
– Это правильно. Внешность не мешало бы подправить, –высказал мысль Муля.
– Точно, ты, Бек, побрей морду. А то мало того, что пачка больше по размерам этого телевизора, – Кащей кивнул в сторону черно-белого «Юность» с диагональю экрана тридцать один сантиметр, – так еще щетина, как у лесного разбойника.
– А ты какой разбойник? Весь такой выбритый, аж противно смотреть. Как чинуша, только пинжака и галстука не хватает. Тьфу. Думаешь, если снял одежду, в которой прибрал семь человек, то лучше меня стал? – зло произнес Бек.
– Да успокойся. Шуток не понимаешь? – попытался смягчить разговор Кащей.
– Тупые у тебя шутки, как и ты сам, – не унимался здоровяк.
– Бек, я вот сожгу теперь все свои очередные паспорт, ксиву на машину и прочее, и стану жить с новым лицом, потому что старое засвечено, – Муля достал из кармана новые документы, удостоверяющие личность. – Так и ты измени старый облик.
– Так я чего? Я ничего, я не против! А чего Кащей быкует:
«Побрейся, побрейся». Я что, сам не понимаю. Оделся тут, как пижон рваный. Осталось ногти только лаком покрыть, да ноги побрить, – продолжал возмущаться Бек.
– Э, ты че порожняк гонишь? Ты че семерки плетешь? На кого ты батон крошишь? – пошел в атаку Кащей.
– Все, баста! Слушать меня. Я фанзы с карточки снял, –заявил Муля.
– Сколько? – сразу переменился в лице Кащей.
– На десять тысяч бакинских комиссаров, – улыбнулся Муля.
– И всего только? – скривился Бек, уже забыв свою ссору с Кащеем.
– На счет перевели сто двадцать пять, но больше десяти в день снимать наликом нельзя.
– Почему это только восьмую часть, если мы выполнили семь восьмых от общего объема, а? – Кащей подозрительно взглянул на сообщника.
– Я спрашивал, у заказчика пока подтверждение имеется только на старуху, – пересказал слова посредника Муля.
– Но эти сто двадцать пять бобов на карточке, ты видел? –спросил Бек.
– Да. Мы можем пойти, всунуть этот пластик с чипом в банкомат и проверить, – не моргнув глазом, произнес лжеследователь.
– Пошли, – Кащей посмотрел в глаза подельнику.
– Хорошо, только по пути мотор купим себе под зад. Не пасти же нам эту биксу на своих двоих. Я тут присмотрел нормальный «Транспортер», – Муля принес газету и ткнул пальцем в строчку, подчеркнутую синими чернилами.
– И что за тачка? – обрадовался Бек.
– Сам увидишь: пассажирская, восемь лет, тонированные стекла, просят двенадцать тысяч баксов.
– У нас нет столько, – заметил Бек.
– Я звонил. На том конце такой олень, что отдаст нам за восемь и еще рад будет, – усмехнулся Муля.
– Вообще заберем за так, и будет рад, что на перо не посадили, – ухмыльнулся Кащей.
– Не, надо дать немного бобов, а то стуканет операм, и машину в розыск объявят, – предложил Бек.
– Молодец, вот и поговорим. Главное – с ним за город на трассу выехать, – начал строить планы Кащей. – Поначалу базар и осмотр вести будет один Муля, а потом попросит проехаться по улице. Мы с Беком
