Снежные Королевы

выходным дням Маша всякий раз простывает. Это было странно, ведь она сама одевала дочь перед выходом на прогулки. Не заболевала же наша дочь раньше, когда мы жили вместе. Однажды БЖ уезжала на две с лишним недели на празднование пятидесятилетнего юбилея своего отца, так мы с дочерью, трёхлетней, и гуляли, - тогда я впервые поставил Машу на лыжи, - и ездили на соревнования на лыжную турбазу, где спали на одной кровати в плохо отапливаемом номере, и безо всяких последствий. Если же всё это было правдой, то не говорил ли данный факт, что в наполовину новой семье Маша стала необыкновенно болезненной? По крайней мере, после наших поездок к морю, для неё даже насморк был редкостью. Почему же теперь, для того, чтобы заболеть, Маше достаточно было совершить рядовую прогулку? Во всём этом, впрочем, явно чувствовался омерзительный подтекст, что это я назло БЖ делаю так, что Маша слегает после встреч со мной, - намеренно простужаю её.

Как-то, в осеннюю, но очень тёплую погоду, - в Городе на Большой реке такая погода была не редкость вплоть до середины октября, - у скучающего без дела продавца лотка на набережной я купил для дочери яблок, и Маша, очевидно, похвасталась БЖ об этом, потому что вскоре было озвучено утверждение чрезвычайно способной ученицы своей матери, что мы отстояли длиннющую очередь на ледяном ветру за фруктами, которые для дочери вовсе и не предназначались. Где только, спрашивается, нашлось столько идиотов, мёрзнущих из-за совсем недефицитных продуктов, которых в любом магазине завались? Но у БЖ всегда было туго с логикой её сценариев "спектаклей" и провокаций, что только БТ, главной их "благодарной" потребительницы, в глаза не бросалось.

Всё это говорилось инспектору по охране прав детства, которой БЖ попутно доказывала, что дочери и одного "папы", нового, хватит, - у них де сложились уникальные по теплоте отношения, ну зачем ей разрываться на двоих отцов. Потом у этой же инспекторши она ухитрится сменить Маше фамилию, - ну всем роднее станет ей новый "папа", "любимый" муж её мамаши, даже фамилия теперь у них была одинаковая. Как глубоко прав был поручик Ржевский - Юрий Яковлев в фильме "Гусарская баллада", когда воскликнул героине обаятельной Татьяны Шмыги: "Да любите вы хоть чёрта, на здоровье!", а мне хотелось бы добавить соответствующее ситуации продолжение: "...но при чём тут дети!".
Здесь, наконец, самое время сказать, что чувства, какие только и была способна испытывать БЖ, никоим образом нельзя было назвать любовью в общепринятом всеми людьми и особенно поэтами смысле, ведь настоящая она возвышает человека, делает его добрым, но отнюдь не предельно жестоким.

... О том, какой он "супер-отец" - "папа Коля" - теперь уже и мне самому захотелось узнать, вдруг здесь она правду глаголит, не может же она по жизни всегда только врать, хотя на моей памяти до этого занималась только этим, когда не сообщала какую-либо банальную истину, конечно. Уже знал, что у него есть дети от двух предыдущих жён, - вполне возможно, что были также такие, с которыми он не успел прижить потомства, но эти меня не интересовали.

По стоящему на рабочем столе телефону позвонил в бухгалтерию организации, где начисляли заработную плату многожёнцу, и, - благо уже хорошо знал эту "кухню", - представился инспектором по охране прав детства, - не одной же БЖ всегда быть артисткой. Насколько мог строгим голосом попросил назвать адреса, по которым перечисляются алименты на двоих детей гражданина Стукова.

На другом конце провода с готовностью ответили, что да, перечисляются, но только на одного. Почему на одного, было не ясно, но нужно было играть роль до конца. "Давайте этого одного", - сказал нетерпеливо, чтобы на другом конце провода уяснили, что инспекторских дел у меня невпроворот, и бухгалтеру следовало бы поторопиться. Она продиктовала адрес, но в конце разговора осмелилась всё-таки поинтересоваться, для чего потребовалась такая информация. Ответил: "Нам нужно сходить по этому адресу и убедиться, что ваш работник выполняет свои родительские обязанности в полной мере", - и на этот раз это была чистая правда.

Оказалось, что, теперь уже мать-одиночка, получающая алименты, - какое это противное слово, произносить не хочется, - от гражданина Стукова, оказавшаяся вторым номером в списке его официальных жён, проживала в нашем квартале, буквально через два дома. Так убедительно сыгравший инспектора, я продолжил свои "инспекторские" вопросы у неё дома, на самом деле, конечно, представившись тем, кем и был - бывшим мужем жены её бывшего мужа, и спросил, видится ли отец с её сыном.

Галина Павловна, - так звали вторую жену Николая Стукова, - ответила, что хоть она никогда не препятствовала их встречам, он к нему на пушечный выстрел не подходит, и в качестве примера рассказала, как однажды они шли по улице, и увидели, как монтёр Стуков ковырялся в своём мопеде. Он, и это было явно, тоже заметил их ещё издалека и, когда они проходили мимо, ухитрился, совсем как трусливый страус, спрятать голову среди сложенных рук и железок своей машины. "Кажется, это мой папа", - сказал маленький Женя, и получил подтверждение: "Да, это твой папа, но ему не до тебя".

Много позже узнал, что Николаю Стукову будет не до своего сына и в его семнадцать, а потом и в двадцать шесть лет, хотя к тому времени он давно перестанет числиться в мужьях БЖ, которая в эпоху их супружества просто могла запретить ему встречаться с Женей, сказав примерно так: "У тебя теперь другая семья и другие дети, а о прежних забудь, как о дурном сне!", ведь ей наверняка никакого дела не было до переживаний маленького мальчика, - вспомнилось, как она отталкивала от себя мешавшую ей читать трёхлетнюю девочку, всего лишь захотевшую поиграть с ней.

Галина Павловна объяснила, почему алименты перечислялись только на одного ребёнка, - первого у него к тому времени уже усыновили, и к нему теперь он не должен был подходить по определению. Узнав от меня, что моей дочке её мамаша поменяла фамилию, и в полку Стуковых прибыло, она оживилась, потому что сама хотела переписать сына на свою девичью фамилию, которую она вернула после развода. Сказал ей, что БЖ сделала это легко и непринуждённо. Галина собиралась попробовать тоже, но потом, как-то встретив её на улице, выяснил, что ей это не удалось, хотя она "работала" по этому вопросу с той же инспекторшей. Просто она не использовала методы её преемницы, - нужно было всё время врать, поносить своего бывшего мужа, - вдоволь пофантазировав, вылить на него как можно больше грязи, как та умела это делать, и всё бы получилось. К счастью, далеко не все женщины могут так, надеюсь, что очень немногие, и даже среди этих немногих, я уверен, БЖ нет равных, тут она вне конкуренции.

Можно было только догадываться, что она говорила инспекторше наедине. Наверняка там были выдуманные истории и о регулярных избиениях, ведь писала же она эту ложь своей матери, понадобившуюся для оправдания своего лёгкого поведения, да и в целом о невыносимой жизни со мной, - произнесла же она такую "горькую" фразу, уже при мне, благо свидетели были: "От хорошей жизни в общежитие не уходят!", хотя ни о каком общежитии речь тогда ещё не шла, - это будет потом, когда её новая свекровь поймёт, во что вляпался её единственный сын. Отца у Николая Стукова - с его же слов - никогда не было, и он как будто даже гордился этим обстоятельством, отказавшись объяснить, правда, что имеет в виду, ведь дети без отцов как будто не рождаются, а пробирочные они тогда у простого люда ещё не появились.

После посещения Галины Павловны я решился на отчаянный шаг. Уверенный, что ничем не рискую, после очередного срыва встречи с дочерью, пришёл к инспектору и сказал, что поскольку не в состоянии выполнять своих обязанностей по её воспитанию, просто не имею для этого никаких условий, даю разрешение на родительские права мужу БЖ, благо было столько произнесено в этом кабинете хвалебных слов о нём, как о вполне состоявшемся отце, - фонтан красноречия по этому поводу, похоже, был неиссякаем. Осталось только им получить официальный документ, чтобы всё встало, наконец, на свои места, и тогда не будет никаких претензий с моей стороны, не надо придумывать какие-то небылицы про болезни, другие фантазии. Инспекторша сказала: "Конечно, конечно, сегодня же позвоню и думаю, что уже на этой неделе мы всё оформим". Была среда, и я был уверен, что этого оформления не будет никогда.

На другое утро позвонил инспектору: "Ну, как?". "Да, вчера я разговаривала по телефону с вашей бывшей женой, она вроде бы согласилась". Первая мысль: "Неужели я ошибся?". Решил подождать до вечера, - порой оно бывает много мудренее утра. И точно, - вечером информация пошла совсем другая: "Ольга Стукова перезвонила и сказала, что сейчас они очень нуждаются, и прожить без Ваших алиментов не имеют никакой возможности, поэтому от удочерения отказываются". Что и требовалось доказать! А я уже приготовился сообщить, что передумал, - как и предполагал, этого не потребовалось.

Первая бывшая жена "папы Коли" и её новый муж не стали прикидывать, сколько они потеряют денег, решившись на усыновление, а вот они - Ольга и Николай Стуковы - всё подсчитали, и, наверное, ужаснулись, ведь тогда, кандидат наук, занимающий довольно высокооплачиваемую должность в институте, я весьма неплохо зарабатывал. И вот так запросто отказываться от моей трёхмесячной зарплаты в год, и почти от трёхгодовой за оставшееся до совершеннолетия время, когда они так "нуждаются"? В чём, выяснилось довольно скоро, - почти сразу после признания в своей великой бедности, они приобрели легковую машину. Это и была цена нежеланию соответствовать дифирамбам в свой адрес, - Николай Стуков согласен был считаться супер-отцом только бесплатно для себя!

Решил плюнуть на всё, не обращаться больше к инспектору, а просто приходить к Маше в школу. В таком порядке был один плюс, - я не виделся с её матерью, и мне, вынужденно встречаясь с ней, не требовалось больше бороться с приступами тошноты. Но ещё через месяц, в очередное наше свидание в школе, Маша, потупясь и с трудом выговаривая слова, попросила к ней не приходить. Ложь и жестокость легко даётся некоторым людям! Заставить дочь сказать так, БЖ было нетрудно, - однажды мне довелось наблюдать, как Маша смотрит на неё, - это был взгляд маленького кролика на длинного и жирного удава.

Месяца два в школу я не приходил, пока случайно не узнал, что Маша лежит в инфекционной больнице. Осталось только благословить судьбу, что перед этим долго не общался с ней, ведь тогда абсолютно вся вина за это была бы, несомненно, возложена её мамашей на меня, опыт в таком объяснении Машиных заболеваний у неё был богатый. Уж она бы наверняка поведала всему миру, как я намеренно отравил свою дочь, лишь бы напакостить БЖ.. Осталось только надеяться, что ею не была озвучена версия, что я применил отравляющие вещества замедленного действия.

Узнал, как найти Машу - не у БЖ, конечно, теперь я не мог без омерзения не только её видеть, но и слышать её голос, - и пришёл к ней в больницу. У меня