судьба. С ней не спорят.
Они хотели попрощаться с Линном – прежде чем шагнуть в Вечность. Они видели его – тот видел их, и только теперь, когда всё встало наконец на свои места, можно сказать – прощай. Сказать без единого слова, улыбкой и взглядом, сказать – всё было правильно, окончательно… всё совершилось. И Линн после сожжения тела на костре отпускал отца, скрутив в душе крик – не уходи, останься!..
Покой. Он уже обнимал за плечи, звал их всех. Кто-то может и остаться: таким, как они, дано было выбирать, если захотеть. Он – не хотел. Слишком резко и жутко обрушился груз совершённых преступлений, останешься – на тебя обрушится ненависть, бессильная ярость, жажда мести… а он ничем не сможет ответить на это. И – за это.
…когда звёзды вдруг стали редеть и исчезать, он успел только слабо удивиться: неужели это и есть – конец, и теперь он окончательно забудет всё, потеряет себя, станет частью Вселенной?.. Но уже через мгновение понял, что ошибся.
Вокруг был тихий свет и знакомые стены. Он мучительно попытался вспомнить, что же это, откуда… а потом в памяти алым тревожным сполохом зажёгся ответ: это Алголь. Секретная база – его и Раины Сойтар.
А потом он обнаружил, что под пальцами тонкая ткань простыни, что под щекой – подушка… Этого не было уже много лет. Этого не могло быть. Он был наполовину машиной и уже забыл, как это – когда ты спишь, как обычный человек.
Но – как?!.
Он повернулся на лёгкие шаги. Раина. Невозмутимая. Бледная. Не спала несколько ночей. Как всегда.
– Милорд…
– Лорд Эльснер, – резко поправил он и обнаружил, что не может узнать свой голос.
Раина поклонилась, соглашаясь с новым именем.
– Лорд Эльснер, операция прошла успешно.
– Что за операция?
– Пересадка мозга. У вас теперь полностью новое тело.
Он едва сумел осознать то, что ему сказали. Новое тело? Значит, можно выйти на траву босиком… можно есть и пить, можно дышать самому и не зависеть от систем жизнеобеспечения… За что, да за что – ему! – такое чудо?.. И чем за это придётся расплачиваться?..
После долгого молчания он наконец взял себя в руки.
– Чем закончилась битва?
– Полным поражением Империи.
– Император?
– Мёртв.
– Командование и флот?
– Большей частью уничтожены.
– Ваши дальнейшие планы?
Раина помолчала.
– Они зависят от вас.
Он насторожился. Зачем-то она вернула его к жизни. Зачем?
– Каким образом?
– В Галактике есть новая власть. Мне неизвестно, какой политики они будут придерживаться по отношению к тем, кто служил Империи, но мне бы хотелось найти работу, соответствующую моему профилю. Кроме того, как человек, входивший некоторым образом в имперскую верхушку, я могу представлять для них определённый интерес. Правда, боюсь, я не смогу его оправдать.
– То есть вы не исключаете для себя службы новому правительству?
В глазах Раины мелькнул страх, который она тут же спрятала, опустив глаза.
– Лорд Эльснер…
Он хотел было встать, но понял, что пока не стоит: в вену что-то вливалось.
– Лорд Эльснер, могу ли я спросить…
– Да.
– Что вы собираетесь делать?
– Встретиться с сыном.
Она вздохнула с облегчением, – явно ждала от него иного. Да, конечно, – собрать уцелевших, возглавить их как бывшему главнокомандующему, стать остриём непримиримой мести… это было бы возможно, но… снова воевать против Линна он не собирался.
– Я отвезу вас к нему. Хорошо, что вы сами этого хотите. Я… всё равно собиралась это сделать. У меня нет выбора…
– Каким образом?
От его лёгкой усмешки она содрогнулась, но быстро взяла себя в руки.
– Наркотик… дальше – вопрос транспортировки. Гравиплатформа с человеком может поместиться практически в любой звездолёт. Да, я знаю, что хиннервали способны частично преодолевать действие одурманивающих препаратов, но… в вашем состоянии, насколько я понимаю, вам ещё предстоит восстанавливать умения, на это потребуется время, так что сейчас этот вариант вполне мог бы сработать.
Он оценил и её возможности, и её откровенность. Что ж… она тоже могла бы предать.
– Спасибо за предупреждение, – иронично отозвался он. – Когда и куда мы стартуем?
Он почувствовал, как у неё отлегло от сердца. Боялась. Да. Ещё как.
-Сейчас. На Свейз. Я слушала их переговоры – прежде чем улететь на Алголь. Они собирались сделать там временный центр управления Галактикой.
Он смотрел, как Раина вынимает иглу из вены. «…и хорошо бы нас пропустили… представлюсь сразу, должно получиться…»
Лорд Эльснер коротко глянул на неё и отвернулся. Чтение мыслей вернулось. Её план был хорош… но она не знала, как быстро он восстановит владение Силой. Впрочем, он сам – тоже.
А потом – перед тем, как пойти к звездолёту, – он велел ей подождать и ходил по дорожкам. Прикасался к деревьям, снял ботинки и ходил босиком, чувствуя каждый мелкий камешек, ветки, траву…
Он знал, – эти мгновения безумно дороги, дальше будет вихрь ненависти, разбирательств… из которого, может быть, ему не суждено выбраться, слишком много висит на нём того, о чём он сейчас заставлял себя не думать, того, что навалится, как ни защищайся, и не навалиться оно могло только в том случае, если бы лорд Эльснер даль Соль продолжал оставаться мёртвым.
Он хотел, чтобы никто его не видел. [/i]
***
Из показаний свидетеля Раины Пайела, в девичестве Акиральской, по первому мужу Сойтар:
– Видите ли, начать надо с того, что травмы лорда Эльснера, полученные в бою с Оби-Ваном Кеноби, были несовместимы с жизнью. Я могу показать данные исследований, тем более, что он сам разрешил… Так вот, кроме остального, – Кеноби его добил. Сломал шею при помощи Силы. Остановил дыхание. К моменту, когда мы приземлились, лорд Эльснер уже некоторое время был мёртв, и если бы не воля Императора, заставившая его душу удержаться и не уйти, никакие реанимационные мероприятия не помогли бы… то есть в моих возможностях было создать систему жизнеобеспечения, вернуть к жизни тело – но слишком поздно. Собственно, это и было поздно. Он был мёртв до тех пор, пока я не закончила первые этапы работы. Затем Император заставил его очнуться. Я бы не смогла, да и никакая медицина бы не справилась, причём ни в какие, даже в самые лучшие периоды истории нашей цивилизации, – вы можете мне не поверить, тогда дайте мои данные независимой комиссии, пусть проверит и разберётся. Что же до того, что вы назвали стиранием личности, – да, я диагностировала амнезию, причём происхождение её установить не удалось. Причина не в травме, не в каких-то психических болезнях, которых не было… единственная правдоподобная версия – воздействие Силы. Все эти Силовые дела… мне пришлось изучать материалы о Владеющих Силой, запретные материалы… думаю, что мне это помогло в реабилитации пациента. Сильно помогло. Но амнезией я не занималась.
– Почему?
– Император приказал не вмешиваться. Сказал, что это он берёт на себя.
– Он лечил его?
– Нет. Он занимался другим. Как бы сказать…
В зале всегда полутемно. Только дежурные лампы, горящие тревожным настороженным светом. Голос, проникающий в мысли, шелестящий и сливающийся – то ли со снами, то ли с мучительной явью, когда пытаешься вырваться из постоянной глухой боли, даже не физической, – душевной, боли оттого, что ты блуждаешь в мыслях своих, как в потёмках, что в твоей душе нет ни верха, ни низа, у тебя нет опоры, нет жизни – нет прошлого – и нет надежды, оттого, что ты не понимаешь толком, зачем тебе вернули жизнь… В этом хаосе то и дело проносились какие-то ускользающие обрывки образов, и оттого, что ты не успевал поймать их, становилось только больнее, – оставалось только тягостное ощущение, что от тебя уходит что-то важное, и больше ты его не обретёшь… Шелестящий голос строил грёзы, увлекал в них, и ты становился другим, не тем беспомощным, прикованным к постели обломком, который чудом заставили снова дышать: ты научался безжалостности, научался чувствовать себя – вершителем чужих судеб, властелином жизни и смерти, и откуда-то извне приходило, что единственное наказание – смерть, единственный закон – сила, и ты только тогда будешь на вершине, если будешь осуществлять этот закон… нет привязанностей, их и не было никогда, есть только польза или бесполезность чужих жизней, и если ты можешь – распоряжайся ими, а если нет – то ты проиграешь, и тот, кто окажется сильнее, распорядится тобой.
И серый хаос понемногу рассеивался. Это было странно и… даже приятно, приносило облегчение, мир обретал стройность и осмысленность, и в этой стройности проступали очертания того, ради чего стоит жить. Точнее – того, в чём нужно жить. Закон силы, право повелевать, ставшие основой жизни Империи.
Тому, второму, который сидел в полутёмной комнате, было… интересно. Ему не был нужен никто и ничто: поклонение не вызывало никаких эмоций, подчинение воспринималось как нечто само собой разумеющееся, время, когда приходилось добиваться того и другого, давно ушло в прошлое. Ему было – интересно. Он никогда не умел творить, да и не выпадало до сих пор подобных шансов, и вдруг – возможность создать личность, получить в полное распоряжение душу человека, чистый лист, на котором можно написать всё, что тебе угодно. Создать личность такой… да, пожалуй. Такой, каким хотелось бы быть самому. Решительным и бесстрашным, идущим напролом и лишённым страстей. Любых. Кроме одной – ненависти. Ненависть – основа основ, ненависть, управляя которой, можно разрушать всё на своём пути, ненависть, которая может утихнуть, но не выгорает никогда, как подземный пожар. Он сам не умел так ненавидеть, его ненависть была слепой и трусливой, он всегда смотрел на тех, кого ненавидел, снизу вверх, и вкладывал сейчас в чужую душу – иное. Он ошибался, задевая те струны души, которые не отзывались или были закрыты, он ставил эксперимент на человеке, который вслепую шёл за ним, и чужая душа взрывалась острой болью, которую нечем было угасить… чтобы потом снова и снова возвращаться к своему учителю… и мучителю.
А полутёмная комната тонула в тишине. Свет распадался, в глазах плясали мириады чёрных точек, и было нестерпимо жутко оттого, что происходит неотвратимое, безвозвратное, и нет пути назад, время равнодушно уносит все шансы, когда могло бы стать по-другому…
Из показаний Раины Пайела:
– Понимаете, это всё было надстройкой. Представьте себе замёрзшую воду, на льду можно создать любой дворец, замок, что угодно. Вы сможете в нём жить, действовать, – но лишь до тех пор, пока не потеплеет, или пока в глубине холодных вод не возникнет тёплый поток. Тогда эта постройка растает, медленно ли, быстро ли… С Милордом – не взошло солнце, там горячий поток возник изнутри, что-то срезонировало в тех глубинах памяти, которые были закрыты, спрятаны от него самого долгие годы, до которых не смог докопаться даже Император. Тогда все надстройки, все правила жизни, наученные реакции на те или иные вещи, которые внушил Император, взорвались и разлетелись, как взрывается лёд… и вернулось подлинное. То, что было когда-то. Да, Император брал имеющиеся задатки – волевые, эмоциональные, – чтобы создать свои правила жизни, и это никуда не делось, лорд Эльснер по-прежнему человек жёсткий, он военный, он умеет быстро принимать жестокие решения и не будет сильно переживать, если
