почете бы был, и жопу не надо было бы подставлять. Как видишь, со всех сторон сплошная выгода!
-Оля, так ведь это грешно! Грех то какой перед Богом!
-Не грешнее, Витя, других...что ты все заладил мне: грех, да грех. Если людям помогает, значит еще может и не грех. Плохого то она ничего не делает, если люди через нее реальную помощь получают. А ты скольким помог, а? Сколько к тебе обращалось онко-больных, что-бы ты молебны о здравии им служил! И где они теперь? В могиле, правильно? А Стелла очень многих исцелила! Вот поэтому то она и известна, и все к ней идут, и никому она не кланяется! И слава, и деньги, все у нее есть; и не от каких мэров, губернаторов, и прочив херов она не зависит.
-Ну, Оля, раз так, надо было бы тебе за колдуна замуж выходить; глядишь, и сама колдуньей бы стала. А я, все-таки священник, и колдовать не собираюсь! Так, что принимай уж то, что даровано тебе судьбой.
-А я тебя и не заставляю колдовать! Ты лучше подумай, как из этой колдуньи выгоду извлечь? Поговори с ней, заинтересуй...может, она будет тут в Глухове людей принимать,-филиал откроет,-а ты,- молебны там служить. И ей хорошо, и тебе: она, вроде, как при церкви,-как бы православная целительница, а тебе,- бабло! Всем хорошо, и каждому выгодно!
-Оля, а ты дело сказала! Завтра же, после спиритического сеанса поговорю с ней об этом, может она и согласится. И риска тут никакого: я же не колдую, и исцеления будут проходить не в церкви, а в постороннем месте. Вот это идея! Как я раньше до такого не додумался.
-Вот, Витя, ты этим и займись. Помнишь о. Валерия? У него же матушка,-экстрасенс! Так они вместе, на пару, прямо в церкви этим занимаются. Отец Валерий молебен отслужит, а матушка после лечит. Говорят, отбоя нет; бабло там так и прет!
-Отец Валерий? Да, знаю,...он такой пройдоха, каких еще поискать надо! Недаром, ведь, ему и прозвище прикрепили,-святой мошенник.
-Мошенник, или нет, а дело свое знает туго; уже вот за три года пятую тачку меняет! А у нас с тобой, Витя, еще ни одной нет. Ладно, давай прекратим этот безсмысленный диспут; нас с тобой дети уже давно ждут. Пойдем наверх, займемся ими, а потом,-отдыхать. Завтра у тебя очень ответственный день, надо быть в форме. Пошли...
Батюшка с матушкой встали из-за стола, и стали подниматься по лестнице на верх.
глава_9
На следующий день, ровно без четверти одиннадцать вечера, батюшка Виктор был уже в мэрии. Как и договаривались, он взял с собой свечи и свои принадлежности. Иконы же батюшка брать не стал, так как у мэра в кабинете их было предостаточно: по разным поводам о. Виктор дарил их Льву Борисовичу, и надарил столько, что образовался целый небольшой иконостас. Следом за ним одновременно пришли сам мэр и Стелла. Сегодня колдунья выглядела особенно элегантно: из под расстегнутой шубы виднелось длинное черное платье в блестках, с небольшим декольте; волосы были гладко зачесаны назад, и собраны в тугой узел, а на груди висели большого размера серебряный крест, и какой-то амулет. Лев Борисович был как всегда в костюме с галстуком, и благоухал дорогими духами. Глядя на него, можно было подумать, что он собрался не на спиритический сеанс, а на рандеву. Мэр вынул ключи, открыл приемную, и пригласил Стеллу и батюшку пройти. Через несколько минут в кабинет одновременно вошли председатель района,-Иосиф Семенович Фельдман, и гвоздь программы,-московский воротила,-Олег Леонидович Фастовский со своим представителем.
-Лев Борисович,-обратилась Стелла к мэру,-большая к вам просьба позаботиться о том, что-бы сюда, на время спиритического сеанса, никто не входил, и даже не стучал.
-Я уже предпринял все меры для этого,-ответил мэр,-сейчас такое время, что кроме двух сторожей в мэрии никого нет; а им я строго-настрого запретил выходить из дежурки. Дверь же в приемную я сейчас закрою на ключ.
Стелла минуту подождала, пока мэр ходил закрывать дверь, а потом обратилась к присутствующим: "Добрый вечер, господа; надеюсь, все вы прекрасно знаете, по какому поводу мы здесь собрались. Сейчас я проведу спиритический сеанс,-вызову из небытия дух покойного деда господина Фастовского,-Евгения Павловича, который ответит на все ваши вопросы. В проведении сеанса помогать мне будет мой коллега,-батюшка Виктор,-которого вы все прекрасно знаете. Но прежде всего мне нужно знать: доверяете ли вы этому святому отцу?"
-Конечно же доверяем,-поспешил ответить за всех Лев Борисович,-он у нас сама святость, как же ему не доверять.
-Я хочу услышать ответ каждого из вас,-сказала гадалка.
-Я святого отца знаю давно, поэтому ему доверяю,-сказал Иосиф Семенович.
-Мы тоже против ничего не имеем,-сказал Фастовский,-раз такие серьезные люди оказывают ему доверие.
-Прекрасно,-Стелла улыбнулась,-тогда приступим. И еще просьба: во время сеанса не шуметь и не кричать. Вопросы задавать только по моему указанию.
Отец Виктор, отслужите-ка нам молебен, на всякое благое дело: без молебна сеанс начинать нельзя.
Батюшка достал из портфеля Евангелие, Крест, епитрахиль, поручи; поставил на стол подсвечник, и воткнул в него свечу. Все подошли в конец стола, где у мэра в углу на полочке и на стене размещались иконы, и о. Виктор начал: "Благословен Бог наш, всегда, ныне, и присно, и во веки веков..."
-Подождите,-раздался голос Стеллы,-свечи...нужно, что-бы все держали зажженные свечи. И погасите свет; все нужно делать при свечах.
Молебен прервался, и все присутствующие, включая Стеллу, взяли по свече. Лев Борисович погасил свет, и батюшка опять начал: "Благословен Бог наш, всегда, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе. Царю Небесный, Утешителю, Душе Истины, Иже везде сый, и вся исполняяй..."
Такие молебны батюшка служил много; называлось это у него,-благословение Божие, и стоило оно от 300, до 2000 рублей, в зависимости от материального состояния заказчика. Текст молебствия был знакомым, и о. Виктор знал его почти наизусть. Но, странное дело: чем дальше продвигался чин молебствия, тем труднее ему было служить. Язык заплетался, и не слушался, ноги стали, как ватные, руки немели.
-...О еже приставити делу сему, и рабом Своим: Льву, Олегу, Иосифу, Александру, Стелле, протоиерею Виктору, ангела хранителя, еже невидимо отразити вся противныя вещи, видимых и невидимых врагов, и во всем благопоспешство, ко исполнению же мудрость, и к совершению силу, силою, действом и благодатию Пресвятаго Своего Духа подати, Господу помолимся...-при этом прошении ектении у батюшки так свело ногу судорогой, что он едва не закричал.
Но вот, наконец молебен был закончен, и батюшка весь мокрый от пота, трясущейся рукой, взял крест, и стал предлагать его для целования. Все поцеловали крест, и о. Виктор положил его на стол, рядом с Евангелием. Батюшка стал было разоблачаться, но его одернула Стелла: "Подождите о. Виктор; разоблачитесь тогда, когда я скажу вам."
Она подошла к батюшке, взяла его двумя руками за голову, и начала быстро-быстро что-то читать. У всех присутствующих создалось впечатление, что они слышат какой-то древний язык задом наперед. Порой часто проскакивали слова, очевидно чьи-то имена: Семьяза, Акибеель, Тамиель, Саракуйяль, Азазель, Йомйаель... От этих заклинаний батюшка как-то весь сразу обмяк, воля его сделалась как ватная, и он явно ощутил, что в него что-то входит. И больше он себе не принадлежит, а принадлежит всем своим существом этому "что-то". Вместо Стеллы он увидел перед собой какого-то старика в телогрейке, со страшным огненным взглядом. Этот старик зло смотрел на батюшку, и вдруг разразился истерическим хохотом: "Это, я,-Евгений Павлович Фастовский,-ты что, не помнишь меня? Я вчера был с тобой, и говорил тобой. И сегодня опять я в тебе. Чего хотят они, пусть спрашивают."
Вдруг, издалека, батюшка услышал голос Стеллы: "Евгений Павлович, это вы?"
-Да, это я,-ответил батюшка каким-то совершенно не своим, чужим голосом.
-Вы знаете этого человека?-Стелла показала на Фастовского.
-Это мой внук, Олег. Олег, здравствуй. Зачем ты опять безпокоишь меня? Зачем ты вызвал меня из мира теней?
-Скорее, спрашивайте; какой вопрос вы хотите задать,-обратилась гадалка к остолбеневшему бизнесмену.
-Да вот, дедушка, дорога...стоит ли строить ее? Очень дорогое дело...или может быть не стоит?
-Вижу тебя на высоком посту,-отвечал батюшка голосом деда,-иду по улице Фастовского, вижу бюст Фастовского, вижу процветающие деревни, вижу множество людей, прославляющих тебя. Строй, строй, строй.
-А я,-встрял тут Иосиф Семенович,-буду ли губернатором?
-Я вам не говорила спрашивать,-зло сказала ему Стелла,-сначала Олег Леонидович, он внук; а потом тот, кому я скажу.
-Олег, -продолжал батюшка голосом деда,-ты великий человек. Именно здесь, на этом месте ты,-великий! Строй, строй, строй...и денег не жалей. А стройку надо поручить ему...,-тут батюшка как во сне подошел к мэру, и положил ему руку на плечо,-это он, избранник...
После этого батюшка почувствовал, что его кто-то сильно тащит вниз, услышал истерический хохот, и явственно ощутил запах паленой шерсти. Больше он ничего не помнил...
После ему рассказывали, что когда он положил руку на плечо Льва Борисовича, то стал медленно оседать на пол, зато мэр перенял от него эстафету: лицо его как-то удлинилось и исказилось, и уже он заговорил голосом деда.
-Спрашивайте теперь вы,-обратилась Стелла к председателю района,-только не тяните, побыстрей!
-Гу-гу-гу-берна-то-то-ром-ром,-промямлил остолбеневший председатель,-бу-бу-ду ли я-я?
-Сядешь, на место Наумки сядешь! Только не сесть бы тебе в тюрьму! Ха-ха-ха,-не сесть в тюрьму. Наумка хитер, хитрый жид, подставит...но не бойся, выпутаешься. Станешь...да, вижу тебя губернатором! Но вся твоя доля зависит от нее,-тут Лев Борисович показал пальцем на Стеллу,-счастлива она,-счастлив и ты, несчастна она,-несчастен ты. Все...меня уже зовут...уже зовут в царство теней , все.
При этих словах мэр стал медленно опускаться на пол.
В этот раз батюшка пришел в себя сам, без посторонней помощи: как-то вдруг, в одно мгновение, все прояснилось в его голове, и он открыл глаза. Сегодня у него не было таких ощущений, как вчера, во время репетиции; в голове ничего не шумело,-лишь ощущалась общая слабость. Зато с мэром дело было далеко не так: около него на корточках сидела Стелла, и слегка постукивала его по голове каким-то блестящим предметом на длинной и тонкой ручке. Батюшка пригляделся, и увидел, что это был кристалл.
-Усадите его на стул, мне так неудобно,-обратилась колдунья к окружающим.
Иосиф Семенович и Фастовский, вместе с представителем, с трудом подняли расслабленное тело мэра, и усадили его на стул. Представитель же стал сзади мэра, и держал его за плечи, что-бы тот не упал на пол. Стелла положила кристалл на стол, подошла к мэру, сдавила его голову двумя руками, наклонилась к правому уху, и начала что-то шептать. Периодически она прерывалась, дула ему в лицо, затем сплевывала на пол, и опять принималась шептать. Так она делала несколько раз. Наконец, ее труды увенчались успехом: Лев Борисович зашевелился, стал мотать головой, и что-то мычать. Стелла попросила поставить еще один стул напротив мэра, взяла со стола свой магический кристалл, и уселась на стул.
Несколько раз легонько постучав мэру кристаллом по голове, она сказала: "Смотрите сюда не
