их лица непроизвольно растягивались в трогательных улыбках, а глаза зажигались радостью. К многоголосью запахов из окна добавились еще новые ароматы от принесенных букетов. Самый большой из них был в руках у Никиты, состоящий из целой охапки белых роз, которые он положил на постель к Лере, и те, ни чем не скрепленные, тут же рассыпались покрывалом поверх ее ног.
- Привет! – он нежно, с благоговением прикоснулся к ней поцелуем и покосился на малютку. – Как ты?
Лера посмотрела ему в глаза, и счастье затопило теперь ее до краев.
- Хорошо, - кивнула она ему.
Дав молодым время, чтобы они поприветствовали друг друга, кровать тут же обступили остальные родственники, и вопросы о ней и новорожденной посыпались со всех сторон. Лера не успевала ответить на один, как уже следовал другой. Веселая, оживленная суета вокруг нее смыла, унесла прочь покой и умиротворение, что царили в этой комнате всего несколько минут назад. Каждому хотелось увидеть, прикоснуться или подержать маленький сверток, из которого торчали лишь головка и сжатые в кулачки ручонки ребенка.
Оживление вокруг потревожили малышку, и Лера почувствовала, как та беспокойно заерзала. Желая успокоить дочь, девушка инстинктивно прижала ее к себе и поправила рубашечку на маленьком тельце.
Первой внучку на руки взяла Вера Глебовна, освобождая Леру от дополнительной, но невероятно приятной тяжести. Остальные сгрудились вокруг новоявленной бабушки, и к девочке потянулось множество рук в желании прикоснуться к маленькому чуду - каждый хотел познакомиться с новым членом их разросшейся семьи. Из-за спин старшего поколения с любопытством выглядывала Катя. Со всех сторон слышалось умильное агуканье и сюсюканье, которое в устах взрослых людей выглядело столь комичным и несуразным, что хотелось рассмеяться.
Когда дочку забрали из ее объятий, Лера почувствовала, как вместе с маленьким, теплым тельцем ее покидает и чувство умиротворения и целостности, словно от нее оторвали часть нее самой. Ей безумно хотелось встать и забрать девочку обратно, но умом она понимала, что порыв вызван элементарным материнским инстинктом, как у животных, и не имеет ничего общего с человеческой натурой. Удивительно, но даже на расстоянии она не теряла ощущения незримой связи между собой и дочерью, чувствуя каждое ее движение, каждый вздох, каждый всхлип, как свои собственные. Она чувствовала ее настроение, причину плача или улыбки. И эти ощущения еще больше увеличивались, когда кроха припадала своими розовыми губками к ее груди.
Вот и сейчас у Леры возникла уверенность, что еще немного и малышка заплачет.
Будто в подтверждение ее ощущений, девочка сморщилась, учащенно запыхтела и начала кряхтеть, призывая мать. Ее тут же затрясли, стали укачивать, успокаивать на разные голоса, но принимаемые меры не помогли, а только усугубили положение, и ребенок разразился плачем. Тут же посыпались предположения, что малютка хочет есть, пить, спать, или у нее болит животик, но Лера знала, что дочка просто напугана тем количеством новых впечатлений, что свалились на ее маленькую головку.
Никита, сидевший до этого на краешке кровати, подошел к своей матери и осторожно, словно перед ним был очень хрупкий предмет, впервые взял свою дочь на руки. Детский крик стал затихать, перешел во всхлипывания и, наконец, совсем смолк. Малышка уставилась на него своими чистыми глазками и замерла, изредка покряхтывая, будто выдавала комментарии.
- Смотрите-ка, узнала! – раздался удивленно-восхищенный голос Николая Владимировича, и в позе Никиты отразилась отцовская гордость.
Лера не могла налюбоваться картиной мужа с их дочкой на руках. Он держал ее так уверенно, разглядывал с такой теплотой и любовь, что сердце девушки защемило от нежности. Она много читала о том, что новоявленным отцам нужно время, чтобы привыкнуть к своему новому статусу и начать заниматься ребенком, поэтому приготовилась к тому, что придется запастись пониманием и терпением. А тут Никита сам, по собственной инициативе сделал первый шаг к дочери, и, похоже, получал от общения с малышкой не меньше удовольствия, чем она сама.
- Как решили назвать дочку? – поинтересовался Лерин отец.
- Настя. Анастасия, - ответил за них обоих Никита, бросая благодарный взгляд в сторону жены.
Трясина.
Глава 16.
Частая трель телефонного аппарата, которая бывает при междугородних звонках, оторвала Леру от плиты, и, сделав огонь под кастрюлей с картошкой поменьше, она кинулась в комнату, где играла Настя.
- Алло? – кинула она в трубку, когда подлетела к телефону.
- Лерка, привет! – раздался радостный голос подруги с другого конца провода.
- Катька! Боже! Сколько мы уже не виделись! Я так рада тебя слышать!
- Взаимно, подруга! Как у вас прошел первый год нового тысячелетия?
Три года назад Катерина вышла замуж за иностранца и укатила за границу. Мечта большинства девушек России осуществилась в ее лице, и теперь она живет ни где-нибудь, а в самой Швеции. Пауль – ее муж – оказался человеком с русскими корнями и поэтому довольно сносно может говорить на их языке. Правда его речь больше напоминает ту, на которой общалась интеллигенция больше полувека назад, поскольку его прабабка сбежала из родной страны еще во времена разразившейся революции. Знание русского языка сыграло свою роль в его банковской карьере и использовалось его боссом во многих деловых переговорах. В одной из таких поездок в Россию Пауль и познакомился с Катей. Скупой на слова, сдержанный и прагматичный швед попал под очарование веселой, порой необузданной, полной жизни русской девушки.
- У нас все хорошо. Никита работает, я сижу дома с дочкой. Живем в своей, отдельной квартире, которую купили через кооператив.
- Да, уж, - хмыкнула Катя. – Я уже в курсе, это его мама сказала мне твой новый номер телефона, когда я позвонила на вашу прежнюю квартиру.
- Ну, да, конечно, - Лера засмеялась.
- И как это вы умудрились квартирой обзавестись? У вас же в России два года назад дефолт случился. Хорошо, я вовремя свалила из страны - родителям хоть смогла помочь. Хотя…, их это особо не коснулось, как, наверное, и твоих. Пострадали то в основном те, кто бизнес держал.
- Не напоминай! Никита тогда еле выполз. Жаль, что тебя не было, и ты даже не звонила, - в голосе Леры проскользнули укоряющие нотки. – За это время столько всего произошло…
- Так рассказывай!
- Квартиру мы взяли в рассрочку, как только подвернулся случай. С первым взносом нам, конечно, помог Николай Владимирович. Сами бы мы не осилили. А там уже Никита закончил университет и стал работать у отца в фирме, так что уже практически все выплатили. Зато теперь у нас двушка. Одну комнату поделили пополам, и получилась спальня и комнатка для Насти, так что можно сказать, что и трешка.
- Да…, повезло тебе со свекром!
- Не знаю, не успела оценить до конца… Его убили как раз после того, как ты уехала и практически перед тем, как рубль обвалился.
- Да, ты что?! – подруга была шокирована. – А ведь мне Вера Глебовна ничего не сказала, когда я с ней разговаривала.
- Она и не будет жаловаться. Когда это случилось, то казалось, что смерть мужа ее вообще не трогает – никаких эмоций, никаких слез, никаких жалоб. Держалась, как стойкий оловянный солдатик. Ходила вместе с Никитой к следователю, нотариусу, по разным инстанциям, оформляла какие-то документы. Всегда подтянута, накрашена, вежлива, терпелива. Все держала в себе. Расслабилась только когда похоронили Николая Владимировича – ушла в комнату и не выходила до самого вечера. А когда вышла, то глаза были красные, опухшие. Мы с Никитой тогда на время к ней переехали. Это единственный раз, когда она дала волю чувствам. А вот Никита очень сильно переживал, ходил, как потерянный. Каждый вечер его валерьянкой отпаивала. По сути, если бы не Настена, не знаю, что бы было, - Лера бросила взгляд на играющую на полу дочь. - Придет домой, возьмет ее на руки и сидит молча, прислонившись щекой к ее головке. А та сидит у него на коленях, не шелохнувшись, будто понимает.
- За что его убили?
- Не знаю, - девушка пожала плечами. – Говорят, что-то с кем-то не поделил. Заказчика так и не нашли.
- А что с фирмой?
- Ничего. На место отца встал Никита. Они теперь на пару с его партнером работают. Когда случился дефолт, перестали поступать заказы – людям было не до красивой жизни – едва не разорились. Я Никиту вообще дома не видела, он все время пропадал на работе. Они тогда перешли на ширпотреб, делали дешевые окна и двери, а мы свою квартиру заложили, чтобы не прогореть. Но теперь уже все наладилось. Остались только плохие воспоминания о том страшном времени. Сначала смерть, потом угроза разорения… - Лера передернула плечами.
- Ну, а как ты?
- А что я? Все хорошо. Это ведь не мне пришлось за семью бороться.
- Учебу закончила? Работаешь? – сыпала вопросами Катя.
Лера провела пальцем по подлокотнику дивана.
- Нет. Как-то не до этого было.
- А когда собираешься вернуться в университет?
- Не знаю. Понимаешь…, - попыталась оправдаться она перед подругой, - Настена еще слишком маленькая.
- Сколько ей? Четыре года?
- Да.
- Так отдайте в садик или наймите няню.
- Я думала об этом. Но Никита и Вера Глебовна считают, что так ребенка воспитывать нельзя. Ничему хорошему она там не научится, потому что мать может дать намного больше. Свекровь сама занималась воспитанием Никиты.
- Лерка, - нетерпеливо воскликнула Катя, - а сама-то ты что думаешь? Чего ты сама хочешь? Неужели два с половиной года в престижном университете пойдут коту под хвост?
- Между тем, что я хочу, - более жестко произнесла Лера, потому что напористость подруги слегка раздражала, - и тем, что необходимо, есть существенная разница. Я тоже считаю, что Настя еще слишком маленькая, - ее голос смягчился. – Ты прямо, как мои родители! Те тоже постоянно напоминают про университет. Я вернусь туда, но чуть попозже. Лучше расскажи, как ты там живешь, - она решила закрыть эту тему, и Катя ее отлично поняла.
- Ой, ты не представляешь, как здесь здорово! Улицы вылизаны так, что можно ходить босиком, кругом супермаркеты, которые ломятся от продуктов на прилавках. Чего только здесь нет! А шмотки! – подруга захлебывалась от впечатлений. – Первое время я ходила, открыв рот, и кинулась скупать все, что ни попадалось на глаза. Паулю пришлось все время меня одергивать, как расшалившегося ребенка на ярмарке. Сейчас-то я уже привыкла и могу даже с грехом пополам общаться с местными. Так что все просто отлично! В Швеции в самом разгаре Рождество, все в праздничных огнях, иллюминации, кругом веселые, счастливые люди, толпы туристов. У Пауля свой дом в пригороде Лунда, и мы его тоже украсили. В общем, живу, как в сказке, боюсь проснуться. Как там моя крестница?
Лера перевела взгляд на дочурку. Та увлеченно собирала башню из крупных деталей конструктора, складывая их одну на другую. Сооружение уже достигало роста ребенка и шаталось каждый раз, как только девочка добавляла к ней очередную деталь, но Настя, придерживая свое творение одной рукой, с завидным упорством продолжала свое занятие. Ее милое, круглое личико в обрамлении светлых, немного вьющихся волос, при этом было нахмурено и выражало крайнюю степень сосредоточенности. Почувствовав взгляд матери,
