Возвращение волшебника или Мечты сбываются (веселая городская притча для взрослых детей)

будет у тебя белый дом и забор в полосочку.
- Точно?
- Точно, - сказал Семен и они расстались.

А тем временем, близился срок представления в министерство отчета института за проделанную по несколько миллионному гранту работу. Сваев, как и задумал, лег в больницу. Проректор призвал к себе Колова и из беседы с ним понял, вернее, почувствовал, что дела обстоят не самым лучшим образом. Устроив Колову хорошую выволочку и немного отведя душу, Проректор разволновался не на шутку. Сначала он решил, что ничего плохого не будет, если они просто свалят в кучу все то, что по проблеме когда-то в институте делалось. Конечно, все это они уже писали в заявке-обосновании перед тем, как получить деньги, но кто там смотреть будет? В столице сидят одни бюрократы, они в суть вникать не станут, посмотрят, только, чтобы все пункты были заполнены, да чтобы страниц хватало. Но выяснились два неприятных обстоятельства, даже три: во-первых, страниц в содержательной части отчета должно было быть втрое больше, чем в заявке, во-вторых, исследований на тему об этом мозге никто, толком, не проводил, если не считать профессора, которого Проректор  не любил еще со студенческих лет – больно уж умен и блестящ был тот профессор, тогда еще студент, и докторскую защитил вместо кандидатской сразу, тогда как Проректору пришлось долго писать и переписывать свою диссертацию. Хорошо, что папа, тоже профессор, помог как мог. А, в-третьих, ученый секретарь института позвонил в министерство, по своим секретарским делам, и невзначай выяснил, что готовится серьезная комиссия из видных столичных и не только ученых, которые должны будут все представленные отчеты внимательно рассмотреть и написать заключение. Проректор струсил, пытался найти какие-нибудь пути-лазейки, заболел повышенным давлением, два раза корчился от приступа гастрита после обеда в институтской столовой и шпынял Колова, который почему-то беспокойства по поводу отчета не проявлял и вел себя как-то странно – отсиживал на работе только положенные часы, в бумагах стал небрежен, часто вместо обоснованных и обстоятельных ответов на запросы сверху, писал отписки, не вникал в суть спущенных ему директив, в общем, всячески напрашивался на увольнение, но коней, как известно, на переправе не меняют. Проректор его терпел до поры, до времени в надежде, что все как-нибудь с отчетом утрясется, но как-то не утрясалось. Неспешными усилиями Колова были подготовлены почти все части, кроме главной – теоретической. Она-то и должна была стать предметом оценки авторитетной комиссии. Время шло, Проректор, как заметили многие, худел и зверел. Вместо того, чтобы просто ставить резолюции на тонне бумаг, где нужна была его, Проректорская, подпись только для проформы, поскольку таков был заведенный порядок, он писал отказы направо и налево, придираясь к мелочам и затрудняя работу бюрократической машины института. Самодурство его начало переходить дозволенные пределы, и некоторые уже пытались задушевно шепнуть ректору, что, мол, не то что-то, кажется, не справляется, а, может, это так, болтают почем зря. Колов же, напротив, отчего-то приобрел блеск в глазах и после работы шел не домой, а совсем в противоположную сторону, и об отчете больше не думал, тогда как Проректор, добираясь домой на институтской “Волге”, думал тяжелую думу и мечтал о чуде.

Было в институте еще одно заинтересованное в успешной подготовке отчета лицо – лицо профессора Свиридова. Он давненько уже чувствовал себя обделенным, поскольку, несмотря на свое профессорское звание, ни в какой административной работе не участвовал и не привлекался, а участвовать хотелось и даже очень. Разнюхав про отчет, к которому он и отношения-то никакого не имел, поскольку его даже не включили в список исполнителей, и узнав про кардио трюк профессора Сваева, профессор Свиридов понял, что надо действовать, спасать честь мундиров институтского начальства и показать себя в деле. Приняв окончательное решение в курилке на первом этаже, Свиридов поднялся к себе на кафедру, прошел через длинную лабораторию, заставленную не очень современными вольтметрами,  амперметрами,  осциллографами и прочей измерительной аппаратурой, и сел за стол. Надо заметить, что у профессора Свиридова не было своего кабинета, и рабочее место его было в преподавательской, где сидели еще трое сотрудников – два доцента и один ассистент. Отсутствие  собственного кабинета сильно расстраивало профессора Свиридова, хотя делать ему в кабинете все равно было бы особенно нечего, но для чего тогда он потратил лучшие годы своей жизни на написание и защиту двух диссертаций? Последняя, между прочим, далась нелегко – заведующий его кафедрой ни в какую не хотел допускать Свиридова к защите и всячески ставил палки в колеса,  подозревая в нем конкурента на заведование. Если бы не поддержка Проректора, которому нужны были показатели по защитам диссертаций, неизвестно, чем бы все закончилось. Однако после присвоения заслуженного звания профессора, Свиридов никаких изменений в своем положении не почувствовал. Немного увеличилась зарплата, но не настолько, чтобы он мог безмятежно наслаждаться жизнью. Даже нагрузка у него, как положено, не уменьшилась  – коварный заведующий передал ему курс своих лекций, а сам забрал себе всех аспирантов, работой с которыми особо себя не озадачивал. Да, мир был к Свиридову несправедлив, и с этим надо было что-то делать. Посидев за своим столом и полистав студенческие работы, он дождался, когда доцент Потов закончил двумя пальцами набирать статью в местный сборник на единственном компьютере в кабинете. Перекинувшись несколькими словами с доцентом, Свиридов достал из портфеля диск и сел за видавший виды компьютер. Часа два он плотно над чем-то работал, потом что-то искал в интернете и делал пометки в блокноте, после чего отправился в библиотеку, где долго копался в каталогах, снова делал выписки, шептался с библиотекаршей, снова копался в каталогах, выписал несколько книг, внимательно их просмотрел и только после этого пошел домой. На следующий день профессор Свиридов вернулся в библиотеку и работал, не покладая рук, несколько часов к ряду, и потом еще целую неделю ходил и ходил в библиотеку, делал выписки, о чем-то договаривался с библиотекаршами, довольно часто наведывался в отдел, где стоял сканер и подолгу разговаривал с девушкой, которая на этом сканере умела работать. В конце концов, профессор Свиридов распечатал что-то на почти тридцати страницах, аккуратно подшил их в папку и снова спустился в курилку. Ему предстояло выбрать правильную тактику, и от этого выбора в его будущей жизни зависело многое. Выкурив около десятка сигарет с небольшими перерывами, он зашел в буфет, выпил растворимого кофе без сахара и с папочкой под мышкой пошел в административный корпус. В приемной у Проректора никого не было, кроме секретарши; глаза у нее были мокрыми, а лицо красным. Верочка только что узнала, что ушлый Проректор, подаривший ей на день рождения от коллектива администрации электрическую швейную машинку, умудрился удержать стоимость машинки из ее же зарплаты. Машинку она все равно собиралась купить, но было очень обидно. Профессор Свиридов улыбнулся Верочке, пошутил, сказал, что она всегда хорошо выглядит, и спросил, принимают ли профессоров, по-прежнему, вне очереди. Верочка улыбнулась, шмыгнула носом и, нажав кнопку на телефоне, спросила, можно ли войти Свиридову.
- Проходите, - кивнула Верочка, считав сигнал.
Профессор Свиридов вдохнул побольше воздуха и открыл дверь. Забыв, что у Проректора в кабинете зачем-то две двери, он боднул вторую, извинился перед ней, нащупал ручку и, наконец, вошел.
- Это кто мне опять двери ломает? - Проректор поднял голову от бумаг, разложенных на столе.
- Да все никак не привыкну, - стал оправдываться Свиридов.
- Ходить надо чаще, тогда и привыкнете, - посоветовал Проректор. - Работал бы больше, вот и поводы для походов чаще бы находил.
Какая связь между работой профессора Свиридова и хождением к Проректору, я, лично, не совсем уловил, но, наверное, какая-то связь все же была.
- С чем пришли? - спросил Проректор, не предложив Свиридову сесть.
Свиридов еще раз набрал в легкие воздуха, на сей раз уже Проректорского кабинета, и ответил:
- С отчетом.
- А Вы за что отчитываетесь? За командировку? - Проректор зачем-то поморщился.
- Нет, Вы меня не так поняли. Я набросал теоретическую часть отчета. По мозгу.
Проректор весь напрягся, но виду не подал.
- Покажите.
Свиридов вложил в протянутые пальцы Проректорской руки свою папочку. Тот сначала пролистал, посмотрел графики и таблицы, потом открыл первую страницу и начал читать. Прочитав две начальных страницы, он, уже медленнее, долистал до последней и внимательно прочитал заключительную часть.
- Неплохо, неплохо, - похвалил Проректор. - А Вы у нас в списке исполнителей числитесь?
- Нет, - ответил Свиридов, глядя Проректору прямо в глаза.
- Это большое упущение, - покачал головой Проректор. - Знаете, если отчет утвердят, и мы пройдем, так сказать, рефинансирование, то обязательно будем пересматривать список исполнителей и, главное, руководителей проектов и подпроектов.
Свиридов скромно пожал плечами.
- У Вас есть электронный вариант этого отчета? - перешел к делу Проректор.
- С собой нет, - ответил Свиридов.
- Мне бы электронный вариант, чтобы с текстом немного поработать, - сказал Проректор.
“С чем ты будешь там работать?” - подумал профессор Свиридов, но вслух, конечно же, такой глупости не сказал, а пожаловался на то, что  у него два дня будут тяжелыми – лекции у заочников, курсовые и дипломные у студентов, но он обязательно занесет диск с отчетом.
- Нет, так дело не пойдет, - принял решение Проректор. - Я сейчас позвоню Вашему заву, пусть он Вас разгружает на эту неделю, Вы будете вплотную заниматься отчетом.
- Да неудобно как-то, учебный процесс, - пробовал возразить Свиридов, хотя у него в голове звучали мелодии самых победных маршей.
- Ничего, процесс подождет, - резюмировал Проректор и попросил секретаршу соединить его с заведующим кафедрой, на которой трубил Свиридов.
- Леонид Николаевич? - спросил он в трубку. - Очень рад, здравствуй. Я, знаешь, буду краток. Мы твоего профессора Свиридова привлекаем к работе на заключительном этапе по отчету в министерство. Я посмотрел, там у него занятий на этой неделе многовато, надо бы разгрузить. Полностью, да. Ну, придумаешь что-нибудь. Вот и отлично!
Проректор положил трубку.
- Я, знаете, подумал, - сказал он, обращаясь к Свиридову. - Надо бы нам с Вами сесть и посмотреть отчет целиком, чтобы все части, так сказать, были в одном ключе. Сваев в кардиоцентре, а помощник его молодой не тянет. Поэтому было бы, я полагаю, разумно, чтобы Вы сели и внимательно просмотрели все части, а потом и я тоже взгляну. Не возражаете?
Свиридов, разумеется, не возражал, но у него было еще одно предложение, которое нужно было изложить очень и очень деликатно.
Пока Проректор вызванивал Колова и отдавал ему распоряжение предоставить профессору Свиридову все части отчета в распечатанном и электронном вариантах, а также копию заявки на грант, Свиридов соображал, стоит ли сейчас заводить этот