Возвращение волшебника или Мечты сбываются (веселая городская притча для взрослых детей)

парень, коли умеешь эти штуки проделывать, так и сделай ему отчет, а жизни учить нас не надо! Мы сами, кого хочешь, научим.
- Правда, что мы болтаем не о чем? - подхватил Колов. - Сделай мне отчет, мы в долгу не останемся.
Он взглянул на мать. Та кивнула и подхватила:
- Если хочешь, я тебе работу помогу найти. Хорошую. У меня связи есть, знакомства.
- Мне не нужна работа, - ответил Семен. - Я не могу сделать отчет, но я могу научить Вас как сделать так, чтобы Ваши желания исполнились.
- Ну так учи быстрее, - отозвался Колов.
- Закройте глаза и представьте себе этот отчет. Попробуйте представить все мелкие детали – цвет бумаги, размер букв, запах бумаги, на которой он напечатан.
- Чушь какая-то, - пожала плечами Алла и встала.  
- Слышь, а ты сам не можешь все это представить? - спросил Колов. - Ну, чтоб он взял тут быстренько и появился?
Дождавшись, когда Алла вышла из комнаты, Семен, глядя Колову прямо в глаза, спросил:
- Кем Вы хотели быть в детстве?
Тот усмехнулся.
- Космонавтом, наверное.
- И почему не стали?
- Знаешь, если бы не эти твои штучки, - Колов показал на чайник и чашки. - Я бы тебя в три шеи прогнал.
- Не надо, я и так уйду, если Вы этого действительно хотите, - сказал Семен, но остался сидеть. - Смотрите, Вы живете в жизни, где Вам все не нравится. Попробуйте придумать то, что Вам понравится. Есть ведь что-то, о чем Вы мечтали, но никогда не позволили себе осуществить.
- Ну, мало ли, о чем мы в детстве грезим. Я, например, хотел артистом стать, в спектаклях играть. Только кто бы меня взял?
- А Вы пробовали?
- Шутите? - Колов снова перешел на “Вы”.
- Нет, нисколько. Понимаете, если Вы каждый день занимаетесь чем-то, что Вам откровенно не нравится и не по душе, то, в конце концов, Вы все больше и больше будете обрастать тем, что Вам не доставляет удовольствия.
- Но ведь невозможно жить так, чтобы все устраивало!
- А Вы пробовали?
- Хм, это кто же такой смельчак, что попробует? Хотел бы я на него посмотреть, - усмехнулся Колов.
- Тогда живите так, как живете, - ответил Семен и встал.
- Куда Вы?
- Мне пора.
- А как же я?
- Не знаю.
- Но Вы ведь обещали мне помочь!
- Вы не слушаете и не слышите ни меня, ни себя. Как же Вам можно помочь?
- Ну, хорошо, я постараюсь, - миролюбиво сказал Колов. Он сильно испугался, осознав, что этот странный Семен может вот так встать и уйти. Ничем его невозможно удержать, трудно его понять, но еще труднее согласиться с тем, что этот чудак в вареных джинсах абсолютно прав. Колову не нравилась его работа, его положение, и будущее свое он представлял как нечто расплывчатое – между унылым преподаванием и вечным сидением в чьих-нибудь замах, поскольку, в отличие от Аллы, твердо знал, что докторскую ему никогда не защитить и карьеру нормальную не построить. Но это знание он хранил в самом потайном уголке своей Коловской души со смутной надеждой, что все когда-нибудь волшебным образом переменится, и невозможное станет возможным.
Семен улыбнулся.
- Вот и прекрасно. Все очень просто – закрывайте глаза и представляйте то, чего Вам так хочется. Вырисовывайте детали, постарайтесь физически ощутить присутствие того, что Вам так хочется получить. Обязательно радуйтесь и предвкушайте радость обладания этим предметом или событием, представляйте все приятные эмоции, которые Вы испытаете, когда то, чего Вы так хотите, наконец, придет в Вашу жизнь. Поверьте, нет ничего проще.
- Я что, должен сидеть и представлять себе написанный отчет? - в голосе Колова было сомнение.
- Я не знаю, чего Вам больше всего хочется. Если этот отчет так Вам необходим, представляйте отчет. Есть только одно “но”, Вы должны действительно этого хотеть. Если в глубине Вашей души Вам на этот отчет наплевать, если Вы пытаетесь представлять себе то, что Вам неинтересно или неприятно, то у Вас ничего не выйдет. Вам нужно хорошенько прислушаться к себе, понять, что Вам нужно и сильно этого захотеть. Поверьте, у Вас не будет ни в чем недостатка, а жизнь наполнится светом и радостью.
- Вы говорите как пророк.
- Я не пророк, впрочем, пророков, как я понимаю, тоже не слышали. До свидания.
Семен ушел. Колов остался сидеть и думать. Алла в туалете листала глянцевый журнал.

После разговора с Коловым Семен отправился на свидание. То есть, настоящим свиданием это, конечно, назвать было нельзя, поскольку оно таковым не являлось, но, я бы все-таки назвал это свиданием. Семен шел на встречу с Симой. Сима работала продавцом в крошечной книжной лавке на Никольском рынке. Как Вы догадываетесь, полное имя ее было Серафима, она его ненавидела, а, потому, звалась просто Симой. Сколько лет было Симе, никто не знал, известно только, что до того, как стать продавщицей книг, она училась, потом какое-то время работала в институте, защитила диссертацию с очень мудреным названием, причем, сама диссертация была тоже очень мудреной, и защищать ее Симе пришлось аж в столице то ли из-за того, что в П-ске не нашлось Совета, где такие диссертации могли защищаться, то ли потому, что некоторые, наиболее видные, ученые города принципиально были не согласны с защищаемыми Симой положениями. Черт их там разберет в этом научном мире. После того, как Сима диссертацию все-таки защитила, ей, как водится, сначала не нашлось места на кафедре, а потом, когда место появилось, то был объявлен конкурс, по которому Сима не прошла, так как у другого соискателя было больше опубликованных научных статей за отчетный период. Сима, правда, попыталась обратить внимание собрания на то, что другой кандидат только-только представил свою диссертацию к защите и еще ее не защитил, и что труды его опубликованы, в основном, в местных сборниках, тогда как Сима всегда публиковалась, что называется, в центральной печати, и ее даже два раза приглашали на международные конференции. Разумеется, все ее доводы были внимательно выслушаны, и тут же пояснили, что оценивается только количество работ, а где они опубликованы значения не имеет. Что же касается диссертации, то ей напомнили, что сама она диплома еще не получила, поэтому формально оба кандидата на место преподавателя кафедры каких-то там систем абсолютно равны. Диплом Симе и вправду еще не был выписан, так как там, в столице, у них то ли дипломы кончились, то ли слишком много их надо было выписывать. Короче, Ученое собрание института, пользуясь своим правом выбора, почти единогласно проголосовало не за Симу. Она обиделась, пробовала бороться, то есть писать в различные инстанции, в том числе и столичные, но эффект это произвело обратный. Писала Сима остро, выражения использовала образные, цитировала всяких там древних философов и, в конце концов, приобрела репутацию склочницы и стервы. Надо ли говорить, что в скором времени она попала под сокращение. Лаборатория, где ее держали на полставки, была объединена с другой лабораторией, утверждено новое штатное расписание, в котором ставки для Симы предусмотрено не было. Ей было предложено перейти в лаборанты на кафедру общей физики протирать приборы, но она отказалась, забрала трудовую книжку и ушла. Надо ли уточнять, что работала Сима над созданием искусственного мозга вместе с тем профессором, труды которого с целью дезинформировать научную общественность зачем-то переводил и печатал Кэмбридж. Профессор, кстати, скромно отметив шестидесятилетний юбилей, схлопотал инсульт, которого не пережил.
И вот теперь Сима продавала книжки, которые ненавидела. По ее мнению, это были очень вредные книжки, дурно написанные и безвкусно оформленные, но, к ее немалому удивлению, охотно раскупаемые посетителями Никольского рынка. Хозяин Симы был человеком невредным, и когда она предложила ему расширить ассортимент за счет серьезной литературы, легко согласился. Сима назаказывала всяких умных книжек, которые у нее покупали довольно редко, но все же покупали, и хозяин не возражал, полагая, что серьезной литературе тоже нужно давать шанс.
С Семеном Сима познакомилась случайно, когда тот остановился около ее прилавка и стал листать некоторые из умных книжек. Они разговорились, причем Сима была потрясена одновременно и невежеством Семена, и его необычайной проницательностью в сочетании с мудростью, которую Сима называла кузьмичевской, по названию района, где она снимала комнату и где некоторые соседи ее, будучи людьми совершенно необразованными, часто жили и поступали, по ее мнению, мудро. Некоторые даже поначалу давали Симе советы, старались ей помочь и поддержать, но Сима в сочувствии не нуждалась, однако доброту и эту самую мудрость заметила и по-своему оценила. Еще работая в институте, Сима стала ходить в церковь, что стояла на холме за рынком. Сначала она посещала только воскресные службы, потом стала приходить чаще, познакомилась с несколькими женщинами, в конце концов, призналась, что некрещенная, за что ее чуть не выгнали, но батюшка урезонил воинствующих прихожанок, устыдил их и крестил Серафиму вместе с другими желающими в ближайшее воскресенье. После крещения Серафима в эту церковь ходить перестала из-за шипящих женщин, а пошла в другую, что вновь открылась после семидесятилетнего почти перерыва недалеко от Дворца Спорта. И опять поначалу она ходила только на воскресные службы, потом стала приходить чаще, познакомилась с женщинами, с батюшкой и, незаметно для самой себя, стала страстной прихожанкой и чуть ли не в каждом случайном посетителе угадывала неверие, богохульство и все то же невежество. Все свободное время Серафима посвящала теперь чтению богоугодных книг и даже испросила благословения батюшки на торговлю богопротивными художественными произведениями. Батюшка только покачал головой, когда она принесла ему несколько книжек с прилавка, но, сделав поправку на время, деятельность Серафимы благословил, напомнив ей, чтобы она не забывала причащаться, исповедоваться и платить десятину.
- И книжек этих сама не читай, - напутствовал он.
Серафима отвечала, что книги эти ей противны и что она по собственной инициативе, но с разрешения хозяина, выкладывает на прилавок еще и произведения Бердяева, Флоренского, Булгакова, Ильина, Лосского... При упоминании этих имен чело батюшки омрачилось, он начал говорить что-то про недопустимость, но не очень внятно и понятно. Серафима сообразила, что перечисленные имена батюшке незнакомы, кроме Булгакова, которого он, видимо принял за автора книг более популярных. Спорить и объяснять что-либо она не стала, а согласилась, рассудив, что и ей следует сосредоточиться на вере, а не на чтении и бесполезном философствовании.
Поговорив с Семеном, Сима почувствовала, что спасение этого парня должно быть ее, Симиных, рук дело. Для начала она предложила ему несколько книг для прочтения, но не с прилавка, а из собственной библиотеки. Свернув торговлю минут на двадцать раньше обычного, Сима повела Семена в гости и для начала дала ему несколько простых, с ее точки зрения, книг.
- Обязательно прочти, - наставляла она. - Потом принесешь, и мы поговорим.
Семен книжки взял и с удовольствием прочел. К великой радости он обнаружил, что Знание, которое он, по его убеждению, принес с собой, тайны не представляет. Более того, судя по всему, оно было известно и ранее, и носителем его является церковь. Вполне понятно, что во