Школьная история, рассказанная самоубийцей

зовут?..
   
    - Иренка, - сказала она.
   
    Иренка... Почему не Ира?.. Она из другой страны? Откуда? И почему говорит по-русски, как будто этот язык для неё родной?..
   
    Я и раньше догадывалась, что общаемся мы не словами, а как-то иначе. Но теперь моя догадка подтвердилась; кто-нибудь из взрослых, наверное, сказал бы, что мы общаемся телепатически, - я же просто решила, что на "том свете" все языки станут для нас понятными, ведь говорят же: мёртвые знают всё...
   
    Тогда на каком языке она говорит?..
   
    Раньше мне было всё равно, кто откуда попал в наш мир. Я давно перестала спрашивать об этом и живых, и мёртвых. А теперь почему-то заинтересовалась...
   
    ...Иренка стала приходить в школу почти каждый день. У нас это редкость: обычно живым школа снится лишь иногда; только духи и мёртвые могут застрять здесь надолго. Я не знала, почему она приходит так часто. Мне очень хотелось верить, что она навещает наш мир из-за меня, хоть я и подозревала, что на самом деле это не так. Мы подружились, и я пересела к ней за парту. Ритка осталась одна; наверное, она ревновала и злилась, но старалась сохранить лицо и ничем не выдавала своих чувств. Мне было всё равно: какая разница, что чувствует безымянный дух, которые только притворяется моей бывшей подругой?.. К тому же разве она сама не поступила со мной точно так же - давным-давно, когда я ещё была жива?..
   
    VI
   
    Иренка говорит, что это плохо - пугать живых. На уроках мы с ней сидим рядом; я рассказываю ей о Полиморфе и других сновиденных духах. Времени у нас предостаточно: теперь я совсем не слушаю учителя, когда тот бубнит у доски. Иренка почти всегда осознана: она знает, что всё вокруг - сон, и учиться здесь на самом деле не нужно. Иногда я помогаю ей осознать себя во сне, если она об этом забывает; случается, что и она помогает осознаться мне, напоминая, что я уже мертва.
   
    На переменах мы с ней уходим всё дальше от школы; она показала мне улицы, на которых всё время светло и солнечно. Небо над школой по-прежнему серое, а там всё иначе; нам не разрешают ходить туда, но странная сила, которой обладают наши учителя, действует на меня всё меньше. Теперь я могу не поддаваться их мороку и оставаться осознанной в школе - до конца учебного дня. Я стала даже прогуливать занятия, о чём раньше боялась и подумать...
   
    В первый раз это случилось так. На большой перемене мы с Иренкой вышли на улицу и заблудились. Школа осталась позади, у меня за спиной, а когда я обернулась, её уже там не было. Здесь такое случается часто; дома исчезают и появляются, всё постоянно меняется, и это никого не удивляет...
   
    Вместо школы у меня за спиной возникло какое-то другое здание, но идти туда мне не хотелось. И я предложила Иренке зайти ко мне в гости: дорогу домой я знала хорошо и никогда не терялась по пути...
   
    Мы прошли по узкому мостику над маленькой речушкой; миновали дорогу, по которой никто никогда не ездил; пересекли трамвайные рельсы, - искорёженные, ржавые. Потом мы поднялись по узенькой каменной лестнице с разбитыми ступенями, - и перед нами предстал мой дом - обычная девятиэтажка, такая же, как и все дома вокруг...
   
    - Ты здесь живёшь?.. - не то вопросительно, не то утвердительно произнесла Иренка, когда я провела её в подъезд. Старая рассохшаяся дверь противно заскрипела, впуская нас внутрь; в подъезде стояла непроглядная тьма, хотя за окнами всё ещё был день...
   
    Привыкнув к темноте, Иренка попыталась вызвать лифт, но я её остановила.
   
    - Пойдём по лестнице.
   
    - Почему?.. - удивилась она.
   
    - В лифте мы обязательно застрянем. К тому же он приедет не туда. Его лучше оставить напоследок. Вот когда будем на седьмом или восьмом этаже, тогда и вызовем, а пока...
   
    ...Мы долго поднимались по серым пыльным ступеням. Перила были изломанные, старые; в некоторых местах их и вовсе не было. Потом путь нам преградил провал; нескольких ступенек не хватало, и мне пришлось перебираться через дыру по перилам. Иренка проделала этот акробатический трюк вслед за мной; провалы попадались всё чаще, а в конце концов дорогу нам преградила дыра метров в пять шириной: один лестничный пролёт полностью отсутствовал, и перила - тоже.
   
    - Вот теперь пойдём в лифт, - сказала я.
   
    ...Двери лифта открылись быстро, как по заказу, - как будто он давно стоял здесь и дожидался, когда мы придём. На стене было множество кнопок: примерно сотня.
   
    - Но в доме же девять этажей?! - удивилась Иренка. - Тогда для чего?..
   
    Я усмехнулась.
   
    - Это снаружи их девять. Внутри намного больше.
   
    На самом верху я ни разу не была, да и есть ли он, этот "самый верх"?.. Здесь можно бродить бесконечно долго.  Чем выше поднимаешься, тем квартиры роскошнее; пол в коридорах покрыт ковровыми дорожками, а стены - полированным деревом. Но верхняя часть стен отсутствует, и из коридора видно всё, что происходит внутри. Вход в эти квартиры свободный; пару раз я заходила туда, но ничего интересного не обнаружила. Там жили обычные семьи - то ли мёртвые, то ли духи; какая-то старуха готовила на плите еду, кто-то мирно беседовал на кухне...
   
    Ниже находятся квартиры попроще. Их двери всё время заперты, но, если позвонить, вам откроют... здесь всегда и всем открывают. А вот что будет дальше, трудно сказать. Может быть, обругают и выгонят; может быть, спросят, кто вы и что вам нужно; может, примут за своего знакомого и встретят с распростёртыми объятиями... Самое трудное - попасть именно к себе, а не в чужую квартиру. Надо знать, как это делается,  - а иначе можно проблуждать несколько часов; здесь всё постоянно меняется, как и на улице.
   
    Я знаю, как попасть домой быстро: меня научила Полиморфа. Для этого надо удерживать в памяти место, куда хочешь добраться. Обычно по дороге домой я представляю нашу дверь, - и это помогает. Но в этот раз я отвлеклась; со мной была Иренка, и её мысли вносили диссонанс в картинку, созданную моим воображением.  
   
    Лифт несколько раз мигнул лампочкой и застрял. В нём стало темно, как в гробу.
   
    Иренка принялась давить на кнопки, - наощупь, вслепую; похоже, она немного испугалась, хотя и знала, что находится во сне.
   
    - Бесполезно, - сказала я. - Это не поможет.
   
    - И как же нам теперь быть?.. - спросила она дрогнувшим голосом.
   
    - Ты обещаешь, что не испугаешься, когда я открою двери? - я знала, как освободить нас из лифта, но не была уверена, что Иренка воспримет такой способ спокойно.
   
    - Ну... предположим, нет. Что ты собираешься делать?!
   
    - Сейчас увидишь.
   
    Я закрыла глаза и представила, что стою в коридоре, снаружи. Лёгкое облачко просочилось из лифта наружу и скользнуло над полом; потом оно поднялось вверх, постепенно принимая очертания моего тела; секунда - и в коридоре уже стоял мой двойник.
   
    Двойник вызвал лифт, и двери мгновенно открылись. Зажёгся свет; удивлённая Иренка в замешательстве переводила взгляд то на меня, то на моего двойника, соображая, кто же из нас настоящий.
   
    Этому трюку меня тоже научила Полиморфа. Она умела раздваиваться, а иногда даже и раздесетеряться; я почерпнула у неё немало полезного для жизни здесь...
   
    Та я, которая стояла в лифте, исчезла, а та, которая была снаружи, улыбнулась и пригласила Иренку в квартиру. Потому что на этот раз мы приехали туда, куда нужно. Напротив была наша дверь...
   
    Вопрос, какой из двойников - настоящая я, в этом мире не имел смысла. Моя душа могла вселиться в любого из них, а могла и в обоих; правда, управлять сразу двумя телами с непривычки было трудновато. Я перестала думать о втором двойнике, и лишнее тело исчезло, растворившись в воздухе. Иренка смотрела на меня, как на фокусника, доставшего кролика из шляпы...
   
    Я открыла дверь своим ключом; Иренка вошла в квартиру следом за мной, полагая, что уж теперь-то   неприятные сюрпризы закончились, и можно вздохнуть спокойно. Но это было не так. Потому что в прихожей она споткнулась о гроб...
   
    Гроб был красный, обитый ярким атласом. В нём кто-то лежал; я заглянула внутрь и обнаружила старуху с синим лицом. Она явно умерла не своей смертью; старуха была похожа на удавленницу, а её шею пересекала тёмная полоса - след верёвки.
   
    В комнате, за столом, сидел неизвестный мне дядечка лет пятидесяти, с внушительной лысиной и жалкими остатками волос на затылке. Перед ним на столе лежали какие-то бумаги; он перебирал их и радостным голосом повторял:
   
    - Четыре комнаты... двор - восемь соток... летняя кухня, сарай... Гараж пристроить, стены облицевать... ремонт... Итого получается... итого... итого...
   
    Широко раскрытыми глазами, - не то удивлённая, не то испуганная, - Иренка наблюдала эту странную сцену. Я могла бы, конечно, спросить, что, собственно, здесь происходит, - какого чёрта эти двое делают в моей квартире, они ведь мне даже не знакомы, - но я не спросила ничего. Я знала, что это штучки Полиморфы. Когда я ухожу в школу, она обычно пугает живых, - ведь у людей наступает ночь. Не знаю, каким именно способом она затащила очередного спящего в нашу квартиру... ибо дядя, сидевший за столом, без сомнения, был спящим, а в гробу лежала сама Полиморфа, превратившаяся в его родную тётку в надежде напугать.
   
    Но дядя вовсе не испугался и не расстроился, увидев родственницу в гробу. Тётка должна была оставить ему неплохое наследство, и он радостно принялся подсчитывать прибыль, не ведая, что находится во сне...
   
    Однако радость его длилась недолго. Полиморфа, которой наскучило лежать и ничего не делать, вылезла из гроба и, шаркая туфлями, медленно вошла в комнату, к своему мнимому племяннику.
   
    Радостный племянник оторвался от бумаг и с удивлением увидел, что его умершая вроде бы тётя стоит перед столом,  - с распухшей синей физиономией, с растрёпанными седыми космами и со следом верёвки на шее.
   
    - Уууу! - сказала Полиморфа.
   
    От такого поворота событий кого угодно пробрала бы дрожь. Но лысый дядя, наверное, был материалистом и в жизнь после смерти не верил.
   
    - Тётя... так вы, значит, не умерли?.. - разочарованно произнёс он. - А зачем здесь тогда этот гроб?..
   
    Я едва сдерживала смех.
   
    - Да она ещё вас переживёт... Видишь, он тебя не боится, - сказала я Полиморфе, всё ещё стоявшей перед нами в образе старухи. - Может, отпустим его?.. Ко мне гостья пришла.
   
    Поля взмахнула рукой, и спящий исчез - проснулся. Где-то далеко, в другом городе, по другую сторону мира, лысый дядя заворочался в постели, толкнув в бок жену.
   
    - Знаешь, мне сейчас такой сон приснился... - сонным голосом поделился он. - Как будто тётка наконец откинулась, а нам оставила дом и дачу... что скажешь, а?..
   
    VII
   
    Спящий пропал, а мы с Иренкой остались наедине с Полиморфой. Она всё ещё была в облике покойницы, с синим лицом и седыми космами. Поля ещё не успела выйти из образа, словно талантливая актриса, перевоплотившаяся на сцене. Когда лысый дядя исчез, она недолго думая переключилась на другую спящую - Иренку, то ли забыв, что она моя гостья, то ли не расслышав моих слов...
   
    Поля обернулась к Иренке и сказала:
   
    - Уууу!
   
    Иренка, к тому времени уже успевшая вспомнить мои рассказы о Полиморфе и сопоставить их с тем, что она видит,