Триумфатор Коацакоалькосского каганата.

его сознание словно молнией хлестнула жуткая паническая мысль: «Что, если его гений дошел до своего предела, и у него не хватит силы подняться выше? Ведь тогда неслыханный дотоле подвиг, во имя Отечества, не будет совершён! Как предотвратить опасность? Готовиться, совершенствоваться»?

  Стоя перед входом в свою палатку, Ёжик задумчиво глядел в далёкое погожее небо, ища выход из лабиринта военных хитросплетений.


Дисциплинируя ум, обретай утончённость.

Вражеский дух беспокойством объят,

Их сердца в хаотическом ритме стучатся

Сейчас! Да, сейчас!

Собери свои силы – круши безоглядно!


  Он ясно понимал: помимо военной и технической стороны осады, нужно приложить максимум усилий для разведки осаждаемой крепости изнутри, заслав туда самых талантливых и опытных шпионов. При всей ограниченности и стеснённости в средствах, командующий не скупился щедро выделять золото на подкуп неприятелей, оплату услуг осведомителей, а в крайних случаях, на убийство руками наёмников, самых даровитых предводителей бунтовщиков.

  Наученный собственным опытом, знаниями, прочитанными им в трудах великих полководцев, начиная от Юлия Цезаря и заканчивая Альбрехтом фон Валленштейном, а больше рассказами, полученными из уст бывалых вояк, за чаркой хмельного вина, сидя на дружеской пирушке, - Ёжик осознавал, что это один из верных путей к победе, и рано или поздно он принесёт ему долгожданный захват крепости.



             ГЛАВА 4. КОБУРГБЕРГ В ОГНЕ!

 
  Потянулись тоскливые дни осады, то печальные и задумчивые, как филины, живущие в бойницах замка, то ядовитые и чёрные, как змеи, гнездящиеся в его подвалах и главном штабе.

  Спустя несколько дней планомерной подготовки воевода Ёжик отдал войскам приказ штурмовать. Основные силы он благоразумно направил в самое слабое место обороны крепости на Старицкую гору.


Наши надежды уносятся вдаль

Ветром безумия, ветром войны.

Мы изменились, былого не жаль.

В борьбе выплавляем души чистоту.

И будь я проклят, если вру,

Хребет сломаем любому врагу!

Отряд наш един и каждый солдат

Товарища выручит из огня.

Что будем пить, ведь у нас нет вина?

Доставай из заначек  всё что найдёшь.

На завтра работа – сегодня гульба!

Как бы ни было сложно - мы сможем друзья!

Пусть страшный бой у нас впереди,

Мы вместе, а значит - мы победим!


  Подкатив вплотную к величественным стенам, заранее подготовленные и напичканные мощными стенобитными орудиями, туры, его воины устроили громоподобную, раскатистую канонаду, длившуюся весь день и сливавшуюся с ответным возмущённым рёвом вражеских пушек.

  По окончании этой дикой феерии огня и разрушения вся восточная стена крепости была испещрена рваными ранами проломов, от прежде высившихся гордыми исполинами, башен оставались зубчатые развалины. Сюда были собраны все лучшие силы армии.

  Именно в этот переломный момент битвы случилось невероятное. Во время осмотра позиций на крепостной стене шальным ядром  был убит командир мятежников, назначенный лично Юлием Старом - Максимилиан Лейдэр.

  - Максимилиан Лейдэр сражён огнём нашей меткой артиллерии, - восторженно-громкогласно отрапортовал ближайший помощник Ёжика князь Русин-Галицкий.

  - Это был храбрый солдат и он погиб достойной солдата смертью, - при этих словах командующий пристально и укоризненно взглянул в лицо развесёлому Русину-Галицкому, от чего у того немедленно слетела улыбка с уст, – отдайте приказ войскам: прекратить обстрел крепости и не атаковать бунтовщиков, пока не будет предано земле тело их великого полководца!


- Глаза мне говорят – прощай,
Тебя живым я не увижу.
- Прощай, прощай, моя любовь,
Уже не встретимся мы снова.

- В прицеле ясно цель видна.
Прощай, мой враг, прощай!
Плечом к плечу, суровый строй
В атаку вновь идёт вперёд.

Смелей, за ратной славою
Без отдыха, без сна, друзья!
Испуганных врагов разит
Прекраснейшей из войн клинок.

- Дай, расставаясь, обниму.
Последний поцелуй.
- Прощай, прощай, моя любовь,
Не встретиться нам вновь.


  Перед началом последней решительной атаки Непобедимый Ёжик прибыл лично под стены замка, чтобы ознакомиться с готовностью войск к бою и отдать необходимые приказы.

  Ёжик, въезжает на лошади на вершину скифского кургана, осматривая крепость в подзорную трубу – её бастионы и валы, за которыми упирались в небо  остроконечные башни, виднелись красные крыши ратуши и домов знати:

  - Да, крепость перворазрядная! Второй такой - равной ей не знаю!

  - Слабых мест не вижу!

  Штурм города начали с трёх сторон одновременно тремя колоннами. В самый мощный, западный бастион упёрлась колонна, во главе с князем Русиным-Галицким.

  До этого в течение пяти дней цитадель подвергалась мощному обстрелу и в нескольких местах, оказалась разрушена. Упорный бой продолжался всю первую половину дня.  

  По реке Зуше подошла флотилия кораблей, высадившая на берег бойцов, сумевших пробиться от порта к воротам первой линии стен с тыла и захватить надвратные укрепления - открывая дорогу главным силам штурмующих.

  Юловские казаки во главе с атаманом Меликовым нанесли смелый и сокрушительный удар в самое средоточие войск обороняющейся крепости, смяв их и сломив сопротивление. Бой перекинулся в центр непокорной твердыни.

   Поток войск широко разлился по улицам захватываемого города.

  Оставалось овладеть последним рубежом обороны – внутренней крепостью.

  Ёжик собрал поредевшие войска, пополнил и укрепил их свежими резервами, сплотил в единый крепкий кулак и двинул в бой, по-отечески тепло, напутствуя словами:

  - Я пристрелю любого из вас, в ком увижу хоть каплю жалости к врагу!

  - Вперёд, мои головорезы!
 
  - Убийцы! Сукины дети!

  - На штурм!

  Адъютанту же в полголоса добавил:

  - Отстающим, мародёрам и трусам – стрелять в спину!  

  На мосту перед воротами главной башни кобурбержцы установили кульверины и ожесточенно, прямой наводкой палили шрапнелью по противникам, не позволяя им прорваться внутрь.

  Подняться и решиться взойти на мост не были способны заставить ни призывы к выполнению воинского долга, ни обещанное золото, ни зловещие угрозы – солдаты могли довериться только личному авторитету командира и идти на верную гибель, увлекаемые его мужеством.


Пуля свистит. Кто будет убит? Ты или я?

Сражённый лежит, у ног моих, умирая, друг.

Не могу руку пожать, прощаясь: «Братишка прости!

Оружие перезаряжаю, плотно наседает враг».

Он был прирождённый боец, не мне чета.

Я не встречал человека светлее и чище,

Но уходя в мир иной, удивил словами,

Всего семь слов: «Зачем?.. как холодно… ой мама, моя мама…»

Тише, торжественней становится песня.

Ночь темна и черна,

Перед самым рождением дня.

Скачет чёрная на тревожно-чёрном коне Смерть.

Смотрю в закалённые лица своих товарищей.

- Это путь настоящих мужчин –

                                       жертвовать настоящим во имя будущего!


  Ёжик понял, что исход сражения, а значит и самой компании, и всей этой войны решается именно здесь, на усеянном трупами, мосту, именно сейчас, в  роковую минуту!

  Медлить было нельзя. Вместе со своими гвардейцами, из личной охраны, он бросается в гущу сражения, направив коня к злосчастному мосту. Раздаётся залп революционеров – половина его окружения падает, иссечённая иголками смертоносной шрапнели. Под ним спотыкается и тяжело валится на бок боевой конь.

  Непобедимый Ёжик ясно осознаёт, что у него всего несколько секунд, пока враги перезаряжаёт раскалённые кульверины для нового выстрела. Он выхватывает знамя, зажатое в руках погибшего стрельца и с криком:

  - Братцы, кто не трус – за мной! – пересекает гибельный мост.

  Врываясь в гущу врагов, он начинает рубить направо и налево, не давая сделать очередной, сеющий смерть, залп из орудий.

  Увидев своего храброго командира в отчаянном положении всё воинство, повинуясь, зову сердца, а не приказу устремляется вперёд, ему на выручку.

  Через несколько часов жаркого рукопашного боя остатки бунтовщиков, проигравшие, но не сдающиеся и не сломленные, отбиваясь, отошли к последнему оплоту - Костёлу Христа Спасителя. Запершись внутри храма, изнемогающие от пережитого ужаса, бойцы стали творить молитву и готовиться принять смерть, не нарушив свою клятву революционным идеалам, произнесённую накануне.

  - Они сдаются? – спросил Ёжик подоспевшего вестового.

  - Нет, командир, эти фанатики заперлись в храме, молятся стоя на коленях и причащаются из рук их ксёндза. Мой человек только что вскарабкался по стене и наблюдал за ними через щель в ставнях окна. Большинство из них очень сильно изранены. Они занесли бочки с порохом внутрь и, судя по всему, готовы взлететь прямо на небеса!

  - Кто их командир? Вы заметили?

  - Реликтовый Гоминид.

 
  Ёжик ждал совсем другого ответа. Его лазутчики сумели доподлинно выяснить, кто именно стоял за организацией бунта – это были Кобра и Старый Филин, толкнувшие народ на кровавую бойню. Поэтому ответ офицера так удивил его теперь.

  Причиной побудившей Реликтового Гоминида примкнуть к заговорщикам, а после убийства Максимилиана Лейдэра возглавить армию, стало обнадёживающее обещание, данное Коброй, в случае успеха выдать за него замуж свою дочку – Лесную Фею, в которую он был влюблён.

  - Человек способен вынести, что угодно, когда он находится в безвыходном положении. У них был выбор – я предлагал им свободу в обмен на сдачу и, тем не менее, они предпочли погибнуть, исполнив долг, значит, их мужество заслуживает ещё большего восхищения!

  - Слушайте приказ:

  «Оставшихся в костёле выпустить. Условия почётной сдачи остаются в силе. Раненым оказать помощь. Живых распустить по домам».


 
            ГЛАВА 5. ТРИУМФ ЁЖИКА.


  Готовя загодя восстание, Стар и Кобра завезли массу оружия и прочей амуниции в Кобургберг. Всё это теперь по праву досталось победителям.

  Необычайно богатыми оказались завоёванные трофеи. Здесь были лучшие клинки и мушкеты, привезённые со всей Европы кобургбергскими рыцарями, и породистые скакуны, любой масти, и разнокалиберная артиллерия. Не считая оружия, город ломился от добра награбленного и свезённого сюда со всего юго-востока Коацакоалькосского Каганата – всё это теперь досталось Непобедимому Ёжику и его славным соратникам.  

  Проходя сквозь строй своих недавних врагов, колонна помилованных храбрецов, по выходе из Костела Христа Спасителя, поравнялась с их командующим, сидевшим на белогривом, горячем, арабском жеребце.

  Реликтовый Гоминид, шедший во главе строя, в забрызганных вражеской и собственной кровью доспехах, подошёл к всаднику, со словами:

  - Благодарю, за то, что сохранили моим людям жизни. Вот, возьмите, - и он протянул Ёжику перстень, сняв его с мизинца своей левой руки.

  Непобедимый Ёжик взял в руки подарок и стал внимательно его рассматривать. На чёрном фоне, инкрустированном в серебряную основу кольца,  были изображены два парящих Феникса, сходящихся в любовном кружении. Края рисунка окаймляла тонкая лента чередующихся рубинов и сердоликов.

  - Этот заговорённый перстень защитит вас от плена и врагов, как хранил меня прежде. Он был на руке моего