Клад отца Иоанна

иглой, нисколько не беспокоясь о том, понравится ли это пациенту. Однако этот монстр и усом не повел, хоть мне, чего уж греха таить, очень хотелось сделать ему больно. Я выбросил клеща в огонь, туда же отправил и нитку с иголкой. Пашка протерла ранку спиртом и сказала облегченно:
- Ну вот и все!
Потом помогла Слону опустить тельник.
- Ну, спасибо, ребятки! Выручили... - оживился охранник. - Сразу полегче стало. Садитесь к костру, погрейтесь, поди, в погребе-то не очень сладко.
- Спасибо! - отозвалась Пашка и, быстро сев на корягу, лежащую рядом со слоном, протянула руки к огню. Я же сказал:
- Ладно, грейтесь, а я к себе пойду!
- С чего это? - удивился Слон.
- Мне же нельзя наверху находиться! А что скажет господин Ржавый? Или Назар?
- Да не боись! Посиди маленько. Еще успеешь, намерзнешься... Ржавый еще не скоро придет, а остальные - в городе.
- А не боишься, что мы стрекача дадим? - спросил я, подходя к костру.
Слон деловито положил обрез на колени и усмехнулся:
- Отсюда не убежишь! Кругом топи... Есть только одна тропа, ведущая к дороге. О ней ведают избранные.
- Прямо так уж и топи! - не унимался я. - Врете вы все. На понт берете, так, вроде, у вас говорится?
- Не веришь - сходи посмотри! Я тебя не держу. - И охранник стал спокойно доставать из рюкзака какие-то свертки. Я дважды уговаривать себя не дал и быстро пошел в лес. Метров через пятьдесят действительно наткнулся на болото приличных размеров. Да, картина открылась малоприятная. Вокруг жижа бурая, что-то в ней булькает, пузырится, шевелится... Заросли непролазные. И все же я разглядел небольшую тропку, уходящую в глубь болота. Двинулся по ней, но уже после десяти шагов почувствовал, как почва под ногами закачалась и стала ходить ходуном, и чем дальше - тем больше! Казалось, я иду по батуту. Из мха стала просачиваться красная вода, и ступни все глубже погружались в эту вязкую массу, грозя вот-вот провалиться в нее полностью. Испытывать судьбу я не стал и счел за лучшее вернуться на берег. Похоже, бандиты не врали, местечко это было для них весьма укромное и надежное. И еще я отметил, что день, наконец, стал помаленьку закругляться. Погревшись немного на солнце, я вернулся к костру. Пашка сидела рядом со Слоном и о чем-то разговаривала с ним. Бандит острым охотничьим ножом резал хлеб, сало и лук, которые были разложены на газетке. Увидев меня, охранник ничего не сказал, кивнул только, мол, присаживайся. Я опустился на корточки подле Пашки. Она протянула мне большой бутерброд (хлеб с салом), от вида и запаха которого у меня аж голова закружилась. На этот раз я от еды не отказался и впился в бутерброд зубами, даже простонав от удовольствия. В этот миг я был готов простить все громиле Слону!
- Скажите, а как вас зовут? - спросила Пашка охранника. - А то как-то неудобно величать вас Слоном... Вы ведь человек!
- Зачем тебе? Слон я и все... какая разница... понятно? - как-то сурово отозвался бандит.
- А вы не боитесь, нас ведь уже давно ищут! Вертолет подключат, вездеходы, собачек... - сказал я, едва проглотив кусок бутерброда.
- Здесь нас никто не найдет, разве что только кикиморы болотные! - хмыкнул Слон и более серьезно добавил: - Да и не ищет вас никто! - и он протянул Пашке колечки лука.
- Спасибо! - ответила та и поделилась со мной.
- Как это не ищут?! - возмутился я. - Да батюшка весь район на уши поставит!
- Не ищут, значит, не ищут, и успокойся! Брат Феодор сказал вашей училке, что забирает вас с собой в один монастырь на три дня на экскурсию, понятно? Помощники ему очень нужны по важному делу... Когда вы ему доложили о кладе, он сразу смекнул, что к чему... Шибко толковый наш монашек... А училка-то ваша, она его ужас как уважает, поэтому и согласилась... Так что, ребятишки, никому-то вы не нужны, можете отдыхать тут спокойно от дел своих... - хмыкнул Слон и тоже положил в рот большой кусок репчатого лука.
- Ах же он... - начал было возмущаться я, но Пашка толкнула меня локтем, а сама спросила:
- Скажите, Слон, а что, брат Феодор действительно монах или...?
- Хм! - усмехнулся охранник, прикуривающий от костра. - Да какой он монах! У него за плечами четыре отсидки и два условных срока за воровство и мошенничество! Он, почитай, вор в законе... Правда, одно время Федька вроде покаялся, завязал с прошлым и поступил, кажись, в Иоанно-Богословский монастырь послушником. Но хватило его ненадолго. Однажды бес опять попутал! Как говорится, «от сумы да от тюрьмы...» Дали ему подреставрировать (а он здорово малюет!) старую икону, а Федька-то ее забрал и айда на волю! Загнал одному знающему человеку за кругленькую сумму. Так он и понял, что дощечки-то, оказывается, весьма ценный материал! И начал по городам и селам шастать, да товар добывать всеми правдами и неправдами.
- Совесть-то у вас есть! - вспылил я. - Иконами-то торговать!
Пашка вновь на меня шикнула.
- Какая там совесть! Сейчас не до совести... Все продается и все покупается... За душу и то дают неплохо... - Слон глубоко затянулся сигареткой и медленно выпустил сизый дым через ноздри.
- А Назар Кривой, он у вас самый главный? - поинтересовалась Пашка.
Она умела говорить с людьми. Я перестал вмешиваться в разговор, чтобы не мешать девчонке выуживать ценную информацию у пока еще доброго бандита.
- Назар - обычный вор-рецидивист. Его дело - транспорт, сбыт, захват, прикрытие... А мозговой центр - Федор. Ты не смотри, что он такой блаженный на вид, башка-то у него работает ого-го как! Да и руки тоже...
«Это точно!» - подумал я и взял еще один бутерброд и колечко лука.
- У Федьки большие связи, налаженные рынки сбыта и все такое... Назар и то его во многом слушается. Так что монах тут главнее всех, я думаю. А у Кривого есть свои хозяева, более крутые... Он все по их указкам делает. Вот если нас повяжут, то вся тяжесть ответственности ляжет на Кривого, а Федька прикинется блаженной шестеркой... - и Слон разочарованно вздохнул.
- Слон, меня удивляет, как это ты, такой могучий, а пресмыкаешься перед этими червяками! - вставил я, когда почувствовал, что голод немножко утолен. - Командуют тобой, как хотят, противно видеть со стороны...
- Что я без них!? Они - мозг, власть! А от моей силы толку мало. Я им нужен, они - мне. Вместе мы многое можем! Каждый должен делать то, что ему досталось. Да и идти мне больше некуда... разве что опять на нары... - Слон выбросил окурок в костер, снял с огня чайник, сильно закопченный, и стал разливать горячий напиток по алюминиевым стаканчикам.
- Вы ведь такой хороший! Не такой, как другие, я же вижу! Зачем вы с ними? - вдруг сказала Пашка.
- Ха! - издал вопль охранник. - Это я-то хороший?! Да знаешь ли ты, милая моя, какой я на самом деле?! Я Слон, и притом - бешеный! Мне 43 и 20 лет из них я провел за решеткой, понятно? Я - вор, грабитель, разбойник, мучитель, короче - отпетый мошенник! И нечего меня выгораживать! Может, вы надеетесь, что разжалобите меня и я отпущу вас к мамке? Напрасно... Не вы первые и не вы последние... Многие умоляли меня, стоя на коленях, но я остался верен своему долгу, воровской чести и приказам Кривого! Еще ни разу Слон не нарушил обещанного. Никто не ушел отсюда просто так, по моей милости!
- Но ведь вы могли бы бросить все, покаяться и начать новую жизнь! Что ж хорошего в том, что вы раб Назара и целыми днями, неделями просиживаете в лесах и болотах, кормя клещей и комаров своей кровью! Разве это жизнь! - не унималась Прасковья. Я хотел было ее остановить, так как заметил, что данная тема начинает раздражать бандита, но девчонка не унималась.
- И стать, как Федька! - хмыкнул Слон. - Эх, милочка, я знаю, ты девочка хорошая, верующая, правильная значит, и, конечно же, добра мне желаешь, у вас так ведь принято: «Возлюби врага твоего...», но пойми, ласточка, мне уже поздно спасаться, слишком далеко все зашло... Ведь я грешу уже против всего святого! Против самого Бога! Разве он простит и помилует?
- Конечно же, простит! Господь наш очень милостивый, Он только и ждет нашего покаяния и исправления! Ведь смотрит Он не на дело, а на сердце! Знаете, есть такой святой мученик Варвар. Он тоже был разбойник, долгое время совершал разбои, грабежи и убийства. Но однажды поразмыслил о содеянном, сокрушился сердцем и решил положить начало своему покаянию. Он оставил в пещере все свои сокровища и пришел в ближайшую церковь. Варвар не скрыл от священника свои злые дела и умолял его принять от него покаяние. Батюшка дал ему место в своем доме, и Варвар последовал за ним, передвигаясь на коленях и локтях, как животное, ибо считал себя недостойным звания человека. В доме священника он поселился вместе со скотом, питался с животными и почитал себя хуже всякой твари. Получив разрешение своих грехов, Варвар ушел в лес и прожил там двенадцать лет без одежды, терпя холод и зной, отчего все тело его почернело. Наконец святой Варвар получил извещение свыше, что грехи его прощены и что он скончается мученической смертью. И вот однажды по тем местам, где жил Варвар, проходили купцы. В густой траве перед ними что-то зашевелилось. Они подумали, что это хищный зверь, и выстрелили из луков. Но когда подошли поближе, то с ужасом обнаружили, что смертельно ранили человека. Но святой Варвар просил не скорбеть, рассказал им все о себе и попросил передать о случившемся священнику, у которого жил раньше. Так он и умер. Когда пришел батюшка, то нашел тело Варвара озаренное светом Небесным. Потом от гроба святого начало истекать целебное миро, которое исцеляло разные болезни. Вот видите, как велика сила покаяния! Надо только очень-очень захотеть этого!
- Нет, я так не смогу... Гореть мне в аду, окаянному, за все дела свои... Я ни на что более не годен, как только творить зло, - лицо Слона сделалось серым и он зашевелил желваками. Потом взял палку и стал шевелить ею в костре.
- Лучше Богу служить, чем перед Кривым ползать, да жить в лесу отшельником ради греха, трясясь от страха, а не ради Царства Божия! - возмутился я.
- Заткнись! - огрызнулся охранник и поднял с земли обрез. - Не делайте из меня святого! Я - собака позорная! Сволочь! И ничего не могу с этим поделать... На моей совести, если хотите знать, жизнь одной женщины, хорошей женщины, умной и красивой!
- Вы убили ее? - поникшим голосом переспросила Пашка.
- Нет, сам я никого никогда не убивал! Но повинен в этом... Я мог спасти ее, но ничего не сделал для этого! Сволочь!.. Это случилось весной, в соседнем районе. По наводке Федьки мы взяли музей, в котором хранились три очень ценные иконы. Но там неожиданно оказалась сотрудница, молодая женщина, в очках и с косой до пояса... славная такая... просто русская красавица... Пришлось ее, как и вас, забрать с собой. Меня оставили сторожить ее в лесу, в той же яме... До утра мы были тут совсем одни. Она говорила, что у нее осталась дочка, просила меня отпустить ее, уверяла, что никому ничего не расскажет. Но я был верен Кривому. Он обещал, что когда вывезем товар, то отвезем и девчонку, высадим ее где-нибудь в другом районе. Никто и не говорил о том, чтобы что-то сделать с пленницей. Поэтому я был тверд и не уступил ее слезам. Вернуть женщину к людям Кривой поручил Ржавому. Он повез ее через лес и болота... И больше ее никто не видел! Ржавый - отморозок! Гад, каких свет не видывал! Он - мокрушник, садист, ему нравится мучить все живое: зверей, людей, - все одно! Ему последний раз дали срок в 17 лет, но Кривой каким-то образом