Давайте танцевать от Оперного... Гл.1

хочет… Нетленку творит… Но у этого хоть посмотреть можно, а тот… А того – читай, не читай – ничего путного не вычитаешь. Человечки какие-то, зарисовки, моментики… Хренотень полнейшая… Масштабного – ни в тую, ни в сую… Хронику надумал писать… Корова бодливая без рогов…
  Александр заснул, слегка приоткрыв рот. Пальцы раскрытой правой ладошки непроизвольно подрагивали во сне.
  Озорная муха торопливо пробежала по ободку пустой стопки. Выживший, на удивление, клещ вскарабкался по начищенной туфле под брючину, принюхался – и сполз обратно, на простор. Бабочка тряпочкой пропланировала мимо. Чахлые цветы безрезультатно пробовали покачивать тяжёлыми мокрыми головками.
  Разжарило и припекло.
  Стрелка экспонометра у фотографа поползла в сторону, теряя выдержку.
  Александр, потея, вместе с какими-то незнакомыми личностями волоком, на веревке тянул зачеканенный ствол пушки на берег реки. Лапти по щиколотку проваливались в глинистую жижу, вязли в ней. Слабли ноги.  Поскользнулся на коряге и шмякнулся лицом в эту мутную грязь. Но окончательно упасть не успел. Так, потным, и проснулся.
  Размежил веки.
  Фотограф будто и не двигался, застыв в привычной для него фривольной позе у треноги. Арфистка тоже не двигалась, согнувшись над арфой, как пряха над веретеном.
  – Сколиоз заработает, – мутно и с жалостью подумал Александр.
  Мимо прошаркал коллекционер стеклотары и цветметалла с измученными отсутствием алкоголя глазами на колоритном лице, почти полностью заросшем курчавым седоватым волосом. Эмоциональность на лице отсутствовала.
  Задержался у урны, заглянул в неё. Затем вопросительно посмотрел на Александра. Тот кивнул едва заметно, но благосклонно. На лице коллекционера ничего не отразилось. И лишь глаза, живые, выразительные, благодарно блеснули в ответ. Запахнулся, несмотря на жару, в затрапезный, бывший когда-то белым меховой плащик с поблекшим кровавым подбоем, деликатно извлёк бутылочку и прошествовал далее.
  – Синдром «оборотня» и Мёбиуса, – расплавленно подумал Александр, с трудом повертел затёкшей шеей.
  Собеседника с закуской до сих пор не было. Хотя, кто его знает, сколько дремал. Фотограф-то до сих пор стоит, как стоял! А бомжа не было – и уже рядом! А сейчас – опять нет! И этого велосипедиста не было. О, время, время…
  Александр демонстративно стал смотреть в другую сторону. Движущийся овоскоп вызвал неприятные детские воспоминания. Непроизвольно забросил ногу на ногу.
  Кирпичные здания минаретными башнями маячили вдалеке. В дымке просыхающего асфальта появился Владимир. Такой же колеблющийся и призрачный, как дымка. И, притом, с блудливой ухмылкой на усатых устах.
  – Купил?
  – Купил. – Владимир рассеянно выложил на газетку пару яблок, минералку, огурчики в банке, «Российский» шоколад. – А я, знаешь, место нашёл, где твои стволы гоношили. У «Изумруда»! Там глубины – до девяти метров! И течение – дай Бог!
  – Ну вот, а ты кочевряжился… Один момент истории осветили… А мне ещё вспомнилось: Тамерлан здесь жил. Или проходил.
  – Сань, кончай трепаться! Башня его – вон, на югах! Чего ему здесь-то делать?! Есть факты – давай!
  – Есть! Непроверенные! – Тот убедительно выпучил глаза.
  – Саш, это не хроника получится. Это… Гербалайф какой-то!
  – Хайнлайн, а не гербалайф. Миры Хайнлайна. А чего?.. Люди до сих пор «парятся» в них…
  Владимир, не отвечая, почесал ногу. Александр даже через разложенную меж ними на скамье газетку почувствовал истекающую от того скуку и безразличие.
  – Хорошо. Согласен, – признал он свою бестолковость. – Как лучше хотел. – Вперил взгляд вдаль и начал: – Тогда факты: Скобликова, Т-34, три гола Макарова против «Спартака», золото Колчака, Копейкин в основе ЦСКА в семидесятых, приезд Александра Третьего, Черненко, Путина, Гришковца… Кафтан Деда Мороза на «Сказе об Урале», реликтовый дуб, единственный в мире памятник медсестре…
  – Не остановить, – тоскливо подумалось Владимиру. – Выспался, собака. – Сашкин бубнёж доносился монотонно и въедливо. – Только одно и остаётся… –
  – Саш, выпьем? – с энтузиастом спросил он. – Сейчас я, быстренько… – Налил, поднёс. Зуммер нехотя утих. Александр недовольно глянул на друга, взял стопку.
  – Ну что, подойдёт что-нибудь? – немного недоверчиво спросил он.
  – Конечно! Особенно двойное дно Инышки и второе место «мисс России»!..
  – Дурак! Ты бы и до этого не додумался!
  – Куда мне! Без меня демагогов да демосфенов доморощенных хватает!..
Как-то незаметно на второй бутылочке светскость разговора улетучилась. Но, надо сказать, непосредственность и простота в общении подходили им больше, нежели чопорность и показная любезность. Не красила их чопорность.  Да и живой, мажорной ауре города не подходила.
  – А это кто? – Владимир, наконец-то, увидел фотографа.
  – А это, дружок мой, и есть ИСТОРИЯ! Вот от него-то точно память останется в снимках и анналах! А не пшик, как у некоторых! Полчаса в одной позе стоит!!!
  – Тренируется, что ли?
  – Сам ты!.. Это тебе не Голландия! Момент ловит!
  И в это время фотограф разогнулся. С вымученной страдальческой гримасой огляделся. Увидел нашу парочку и скособоченной походкой на затёкших ногах направился к ним.
  – Уважаемые…
  Ребята подобрали ноги, выпрямились сидя. Александр даже вскинул подбородок, словно поручик Ржевский при сатисфакции. Иль как баронесса в гневе.
  – У вас не найдётся пяти минут? Никак не получается настроить аппаратуру без объекта. Просто попозировать… Будьте добры…
     – Будем! – отчего-то хором ответили друзья, услышав условную фразу.
  Встали на указанное очкастым  режиссёром место, замерли для истории.
  – Хорошо. Теперь вот здесь… Головы чуть в стороны.
  Непохожие, как два китайца из разных провинций, ребята синхронно повернули головы в разные стороны, уподобляясь гербовой птице.
  – И, пожалуйста, вот здесь! – фотограф всё щёлкал и щёлкал затвором, как на утиной охоте. – Нет, а вы назад встаньте. …Нет-нет, назад!
  – Встань, где стоял, – не поворачивая головы, сквозь зубы процедил Александр.
  – Благодарю вас! Возьмите визитки. Надумаете – приезжайте за фотографиями. Ещё раз: большое спасибо!
В изнеможении опустились на скамейку. Фотосессия со статическим дефиле вымотали все силы. Уже не хотелось ни портфолио, ни ИСТОРИИ. Натерпелись, одним словом… И коньяк уже нагрелся. Некстати рано порезанное яблочко подалось коричневой бахромой и неаппетитно топорщилось кусочками на третьей газетной странице с рубрикой «Жизнь».
  – Понял теперь, с каким трудом вечность творится? – назидательно спросил Александр, с трудом усмиряя отдышку. – А ты хочешь с кондачка всё обстряпать. Не выйдет, мил друг… Труд, труд и ещё раз труд! И выдержка! Да! Выдержка. Ну, и талант, само собой. У тебя-то хоть что-нибудь есть?
  – Желание у меня есть. Саш, давай ещё что-нибудь повспоминаем. Ты какой-то тупой сегодня, ничего путного вспомнить не можешь… Расслабься! И попробуй подумать! Я понимаю: тебе трудно, но попробуй. Ей-ей, совета надо!
   – О! Скиты какие-нибудь! И пещеры! С рисунками и черепушками!
  – Саша!!!
  – А чего?! По-моему, дельно! А, вообще-то, Вовка, история из житейских мелочей складывается. А остальное – так… Эпизоды громкие…
  – Скучно же читать будет про эти твои «мелочи»…
  – Зато подлинная история! Я понимаю: тебе эпатажное надо для эффекта. Но «Дом-2» – это ж не история. Свалка какая-то… Забудется скоро – и слава Богу! «За стеклом» уже никто и не помнит. А «Печки-лавочки» помнят, хотя там одна бытовуха! Согласен?
  Володька хотел кивнуть головой и одновременно пожать плечами. Получилось жутко.
  – Я знаешь, что предлагаю? Давай-ка  прошвырнёмся по городу! Изнутри, так сказать, посмотрим жизнь народа! Окунёмся!..
  – Саш, заметут! Шибко выпимши!
  – Во, и в трезвяке побываем! Ни разу ж не был? Горький-то с Гиляровским годами «на дне» жили, жизнь вохали!
  – А тебе чего страдать?! Моя ж задумка! Тебе-то какая радость?
  Александр задумался. Произнёс с сожалением: – Да… То понос, то золотуха… Нажираться не надо было! – с брезгливостью попенял он Владимиру.
  – Да мой коньяк, что ли? Я за советом к тебе пришёл, а не алкоголь потреблять! В        немерянных дозах! Тебе-то что с семью пудами, а меня тошнить утром будет, между прочим! И думать не смогу…
  – О, а сейчас ты – мыслитель!
  – Сейчас уже нет. Я после второй «уже нет»…
  – Тогда сидим от греха подальше. Сидим и сидим… никому не мешаем… Разговариваем, беседу ведём… Я – ведущий! Ты – ведомый!
  – Чего так-то сидеть… Доставай третью, всё едино! – махнул Владимир рукой. – На такси доберёмся.
  – А точно доберёмся?
  – Должны! Не вижу, почему бы двум  взрослым умным людЯм на такси до дома не добраться?
  – Лишь бы не до казённого…
  Оба сплюнули тягучей коньячной слюной.
  Уходящий вдаль фотограф осуждающе покачал  головой. Но друзья этого не заметили. Они счищали бахрому с яблочных долек. За пропитанием идти как-то не рискнули. Полувековая мудрость ещё не затуманилась.
  Парило.