ССУДНЫЙ ПРОЦЕНТ СУДНОГО ДНЯ, ИЛИ СВОБОДНАЯ ВОЛЯ (другая фантастика)

и, устроившись на скамье со мной рядом, начал водить меня в курс дела.

          — Ты наверняка знаешь, что такое ссудный процент? У ростовщика или банкстера, как называют его сегодня - не следует путать с гангстером, хотя может быть именно это слово и положено в основу упомянутого мною неологизма, — нет своих денег. Он берет их у разных людей, и за это выплачивает им оговоренный процент.  Потом он отдает эти деньги в долг третьему лицу и берет с него процент в полтора - два раза выше, чем он заплатил, когда получал деньги у первого клиента.

          Предположим, ты взял ипотеку на восемь лет под двенадцать процентов годовых. Вот тут и начинаются чудеса. Сначала ты должен выплатить ссудный процент. А он достаточно велик, чтобы оплатить его в первый же месяц. Остатки перетекают на следующий платеж, к ним добавляется процент за всю сумму, которую ты взял в кредит. А также ты должен оплатить страховку, на случай если крякнешь до того, как выплатишь долг, обслуживание твоего банковского счета.

         В результате после выплаты последнего взноса оказывается, что банкстер получил с тебя сумму, вдвое большую, чем ты брал в кредит. Так что сам видишь, ссудный процент это и есть основа всей деятельности банкстера. И он заработал ни на чем, словно и не брал никаких кредитов у вкладчиков.
Мы, конечно, считаем, что ростовщик однозначно большой грешник, заслуживающий места только в аду, хотя подавляющее большинство этих профессионалов считают себя избранными богом. Но это их точка зрения. И только они ее разделяют! А ростовщики, как не крути, паразитирующее племя. Но сама жизнь при всем при том, это та же ссуда. Поэтому к Судному дню у нас предъявляется свой процент.

          Все твои так называемые добрые дела машинально отбрасывается.  Ты можешь хоть всю жизнь переводить бабушек через дорогу и бросать в кепки нищих стертые пятаки. Это никак на твоем осуждении не скажется. Потому что человек по своей природе обязан творить добрые дела. А вот все твои темные и грязные делишки и есть твой ссудный процент в день страшного суда. И в итоге все состояние, которое ты наживешь в загробной жизни, зависит только от него. Поэтому мы рассматриваем его очень скрупулёзно. Если грехи твои будут невелики и могут быть оправданы – это рай или чистилище. А если нет, то ад.

         Тебе, как и мне, твоему защитнику дано право с оценками прокурора, не соглашаться. А если мы сумеем добиться, чтобы они вызвали сомнения у председателя, выигрыш нам, дружок, обеспечен! Хотя скажу честно, ты на рай губу особо не раскатывай. Нам если лет до пяти в чистилище удастся дело свести, это будет большая победа!

           Но внимательно посмотрев на худощавую фигуру с ликом, окаймленным усами и бородой, и в хитоне, усевшегося в председательском кресле, сказал:

         — Ну, ты везунчик! На твоем осуждении председателем будет сам Сын.

          И тут же пояснил мне: Бог Отец в одиночку не справлялся. Потому вынужден был клонировать Духа и Сына. Но даже в таком состава троица работает на пределе сил! Ведь каждую минуту в мире умирает 22 человека. Не говоря уже о тех, кто опочил миллионы лет назад. И всех надо осудить, то есть определить куда-то на постоянное жительство. Хорошо, что Вечность бесконечна. Иначе вообще все дело провалилось бы.
Но Отец и Дух - куда как более ревнивы и строги. Ребята старой закалки! А Сын, сам настрадавшийся на кресте, душой помягче! Я, правда, сообщил ангел, не видел его на Кресте. Но зато насмотрелся ужасов на Аппиевой дороге, где распяли несколько тысяч рабов. Я тебе скажу, не каждое сердце выдержит!

          И тут раздался голос:

          — Итак, осуждаемый, вы готовы предстать перед Страшным судом, говоря правду, одну только правду и ничего, кроме правды? — Спросил меня Сын и после моего «да» передал слово обвинителю.

          — Осуждаемому, — приступил к своей роли тот, — всего 19 лет! Он, можно сказать, еще и не жил на свете. Однако успел погрязнуть в немалом количестве грехов. Он. по сути, полностью попрал 1-ую и 2-ую заповеди. И если не смог переступить через третью, то исключительно потому, что вообще никогда не упоминал имя Господа Бога, даже в мыслях. Попраны оказались также 4-ая, 7-ая, 8-ая, 9-ая и десятая. А пятую он соблюдал частично, поскольку жил только с матерью. И, по правде говоря, никогда не клял отца, за то, что тот сбежал от семьи, когда подсудимый был еще грудничком. К матери же относился достаточно почтительно. И надо отдать осуждаемому должное, ни разу никого не пытался убить. Так что и по этим заповедям мы ему обвинение предъявлять не станем.

           Однако он вовсю прелюбодействовал, вопреки заповеди 7-ой. По существу крал, несмотря на заповедь 8. Произносил ложное свидетельство на ближнего своего (9-ая). А уж что касается 10-ой, так тут мы наблюдаем полный разгул. И денежки ближнего, и жена ближнего и все остальное, что есть у него, тут уж вообще можно писать целые тома обвинений.

          Прокурор с ангельскими крыльями картинно расписывал мои грехи, умело вплетая в них факты из моей жизни. Я скрипел зубами, но ангел -защитник похлопывал меня по плечу, призывая сдержать эмоции. А потом взял слово.
Мой защитник начал выделывать чудеса словесной эквилибристики. Он просил заострить внимание на том, что мой обвинитель несколько сгущает краски говоря о… Мой обвинитель неоднократно переходил черту дозволенного, что, безусловно, для беспристрастного суда не допустимо. Председательствующий Сын молча кивал. А его глаза были обращены куда - то в вечность. Я понял, что несмотря на чуть ли не клятвенное заверение защитника, что меня осудят на чистилище, меня ожидают куда большие неприятности. И поэтому на очередном повороте моего белокрылого защитника я вскинул руку вверх и громогласно заявил:

         — Господи, дай же и мне вымолвить слово в свою защиту! Они оба здесь не о том говорят!

         Иисус словно бы очнулся и, глянув на меня, знаком остановив защитника.

        — Пусть говорит! Может, хоть он скажет что-нибудь новое. Вы повторяете свои заезженные речи, которые выучили наизусть, в каждом процессе. Ваши рассуждения, если этот бред можно таковыми назвать, набили мне оскомину. Говори, юноша, говори!

          Мне вменили в вину, начал со всей страстью я, что, мол, соблазнил Лайану, будучи несовершеннолетним, на который и не думал жениться. Правда ли это? Это чистая ложь, можно ли назвать с соблазнением, когда оба любят друг друга? Можно ли назвать уклонением от брака, если мужчина делает предложение, а женщина считает, что она к этому не готова? 

          — Ну, что, прокурор, осуждаемый лжет или ты сейчас начнешь лгать, обрекая себя на гиену огненную?

         Ангел-прокурор потупился.

          — Продолжай, осуждаемый!

         Мне вменили в вину, продолжил я окрыленный столь высокой поддержкой, что я ограбил Термину, говоря ей, что люблю ее. Это не так. Разве, когда ты встретил Магдалину, твое сердце сразу воспылало любовью? Если ты позволил ей омыть свои ноги, разве это было склонение к сексу? Два несчастных существа столкнулись в этом мире. Девушка, которую бросила жизнь на панель, зарабатывать подобно Марие Магдалине. И парень, оставшийся без средств к существованию. И девушка почувствовала к нему участие. И он проникся к ней благодарностью. Да, она накормила меня, напоила и отдалась мне. И это было единственное, чем я мог отблагодарить ее. И она хотела именно этого. А я сегодня, если бы не моя дурацкая смерть, собирался отдать ей приличную сумму безвозмездно, чтобы хоть капельку согреть ее застывшую душу. А меня опять обвиняют в разврате и незаконной связи с женщиной.

         — Опровергни, прокурор! Памятуя о наказании, которое ждет того, кто пытается обмануть Бога!
Прокурор, согнувшись в три погибели, ретировался от кресла Высшего Судьи в мою сторону и произнес нечто, весьма похоже на раскаяние. Но сдаваться он совершенно не собирался. И начал издалека.

         — Господи, разве ты можешь быть неправ хоть чем-нибудь? Безусловно нет, Господи! Но как оценить тогда все его похождения с замужними женщинами, у которых он с помощью обмана и клеветы на несуществующих людей, которых представлял, якобы, шантажистами, требующими от него денег за их молчание, выжимал приличные средства?

           — Что скажешь? — Обратился ко мне Христос.

           — Да, Господи, грешен я, но что мне было делать? Разве можно показать против несуществующих людей? А ведь именно это сказал прокурор. Я выбрал самое наименьшее зло из всех возможных. Да и брал я с них незначительные суммы. Они куда большие совершенно спокойно оставляли в казино, на скачках или в ночных ресторанах.

         На лице моего обвинителя читалось торжество. Вот, мол, признался наконец! Лично! Что соблазнял чужих жен, что возжелал имущество ближнего, совсем забыв о Боге...

         — Ну, что, Боже, — осмелел мой обвинитель, — разве я неправ хотя бы в этой части?
Христос задумался.

         — Я расскажу вам притчу, — Сказал Он, — а вы скажете, что думаете о ней. У некоего человека было много денег и много овец. Но он то ли по лености, то ли по глупости своей мало заботился об овцах. И вот однажды одна овец отстала от стада, спрятавшись в кустах. Там её и нашел странник, оказавшийся неподалеку. И он сказал себе: если я предоставлю овцу самой себе, ее может задрать волк, И на моей совести будет, что я не позаботился о ней. Поэтому я накормлю ее, напою, отведу к хозяину. А еще он ее расчесал и снял с нее немного шерсти, говоря: а из этой шерсти я сделаю себе шапочку для холодных времен года. Неужели же я не заслужил даже такой малости, за мое благодушие к этой овце? Так и поступил. А теперь скажите, следует ли считать его вором, позарившимся на чужое добро, от того, что за свой труд он взял у овцы немного шерсти? И хорошим ли является хозяин тот, который так небрежно относится к своему имуществу, что плохо смотрит за ним и позволяет ему пропасть?

         При этих словах мой хранитель - адвокат аж подпрыгнул:

[font="Times New