ССУДНЫЙ ПРОЦЕНТ СУДНОГО ДНЯ, ИЛИ СВОБОДНАЯ ВОЛЯ (другая фантастика)

месяцев, я успел прекрасно закончить первый курс. И начал подумывать, где отдохнуть летом. Но нашей связи суждено было оборваться.

           В один из вечеров она неожиданно позвонила с телефона в каком - то кафе и коротко сказала, что её муж что - то заподозрил, устроил за ней слежку, которую она, по счастью, сразу обнаружила, нам, возможно, надолго придется отказаться от встреч.
 Я все понял. Больше мы никогда не сталкивались.

           Все мои женщины были знаковыми. Хатиора, которую я только что вспомнил, тоже. Из той истории, что произошла с нами, я вынес то, что определило мою дальнейшую судьбу. Мне не следует даже пытаться стать брачным аферистом, чтобы под вымышленным именем охмурить уже немолодую и достаточно глупую женщину, и лишать ее имущества. И скрыться. Не стоит мне идти на содержание. Таких, как Хатиора, в мире, наверняка мало. Нас связывало обоюдное влечение, радость близости и товарищество, на которое тоже вряд ли многие способны. И я решил, что мне следует искать молодых красивых женщин, готовых, чтобы заполучить мужчину, на которого они положили глаз, раскошелиться. При этом обязательно замужних. И замужем не за абы кем, а за очень состоятельными мужиками, которых они боятся потерять. Такие пойдут на все, чтобы их связи на стороне остались неведомы мужьям. Их можно шантажировать и выбиваться довольно приличные деньги почти без всякого риска.

          Итак, я, можно сказать, нашел себя. Я купил себе крошечную кинокамеру, размером чуть больше ногтя, приводящуюся в действие простым нажатием кнопки пульта дистанционного управления. Сняв номер в дорогой гостинице, я начал внимательно изучать, где тут можно установить мое приобретение, чтобы получить качественную видеозапись. Оказалось, что штора на окне, перекрывающая большую часть поступающего в спальню света, лучшее место для моего приспособления. А крошечный пульт легко помещался в ту часть трусов, где проходит резинка.

          Я придирчиво осмотрел поле моей будущей деятельности, сделал несколько пробных съемок, чтобы убедиться в их качестве. Затем, решив, что к изготовлению снимков мне не следует прибегать к посторонним людям, прикупил небольшой компьютер и принтер. Теперь я был вооружен. Можно попробовать мою задумку на практике.

           Из нескольких весьма приятных женщин, которых я выбрал, одна мне показалось весьма заслуживающий внимания.

           Я подошел к длинноногой и белокурой Алине, когда она, похоже, тоже собралась поохотиться в надежде найти любовника этим вечером. Я подошел к ней, улыбаясь, и осведомился, не могу ли я чем-нибудь помочь, поскольку вид у нее озабоченный. В ответ она понесла какую - то ахинею, из которой я понял только одно: она на меня клюнула!

          Потом мы полчаса гуляли по пляжу. Я поддерживал ее восхищение барашками волн, и вообще всем - всем, на чем останавливался ее благосклонный взгляд. И наконец перешел к делу. Сказал, что наблюдаю за ней с момента как она сюда приехала. Поскольку такой красавицы в окрестностях больше нет. Еще много всякой другой чепухи, вычитанной мною в юности из разных книжек. Я взял ее за руку, она не отняла ее. Я поправил волосы коснулся ее щеки. Тут она вспомнила, что она замужем, и никогда, я хорошо слышу ее, никогда не изменит мужу! Даже с таким приятным молодым человеком, как я. Я сказал ей что у меня и в мыслях нет ее компрометировать. Хотя с трудом представляю, как такое сокровище может принадлежать кому - то одному? Ею должны любоваться все. А потом тихонько сообщил ей номер своей комнаты в отеле, и сказал, что буду счастлив выпить с ней по чашке чая.

        В назначенный час она явилась, опоздав всего минуты на три. И сказала, что, проходя мимо, решила пожелать мне доброго вечера. Я взял ее за руку и увлек в номер. Мысленно она явно уже была моей. Она продолжала что - то лепетать о своих неизменных чувства к мужу, одновременно раздеваясь и бросая в кресло, стоявшее рядом.

        Я сделал все, чтобы она оказалась наверху блаженства. А потом довольно серьезно сообщила мне, что я никогда бы не получил от нее ничего — по понятной причине, — но она влюбилась в меня. Мы договорились, что не будем показываться вместе, что она к вечеру будет припархивать ко мне, как мотылек, чтобы припасть к моей груди и услышать, как бьется мое сердце.

          За три вечера я сделал массу снимков, отобрал лучше, где она видна полностью и вполне поддается идентификации. При этом мужчина, которому она отдала свое прекрасное тело, если и будет идентифицирован, то с очень большим трудом.

          На четвертый день я разыграл жуткое волнение, озабоченность и тревогу, когда рассказал ей совершенно неприятные вещи. Какой - то мерзавец сумел сфотографировать нашу близость, и теперь требует, чтобы за молчание ему выплатили тридцать косых.

         Алина наморщила свой красивый лобик. Поинтересовалась, есть ли еще какой - то иной выход. Я сказал ей что выход есть - обратиться в полицию. Но она в ужасе замахала рукой. Я сказал, что думаю точно также.

            — Почему же ты не отдашь ему эту проклятую мелочь? — Удивилась она. Но я и сказал, что она не единственная жертва этого мерзавца. Первым стал я. Шантажист вообще-то требует 70 тысяч. Сорок из них, которые у меня были, я и отдал ему. Так что тридцать придется отдавать Алине. Или фотографии будут отправлены ее мужу. И разложил перед ней веером восемь фотографий, на которых запечатлел всю ее обнаженную красоту. Она немножко посомневалась, не будет ли после этого шантажист продолжать? Но я убедил ее, что потребую взамен диски или иные носители, на которых все это зафиксировано.

          Через день она принесла мне требуемую сумму. Положила на стол, нежно поцеловала меня. И сказала, что сожалеет, что все так плохо закончилось. И, конечно же, с таким тяжелым сердцем ей уже не до романтических встреч. Я скорчил очень огорченную рожу и предложил разок напоследок. Расстроенная женщина в постели восхитительна.

         За летние каникулы я таким же образом помог «избежать» огласки еще девяти женщинам. При этом как шантажист набирался опыта. И заламывал порой куда больше, чем в первый раз. Месяца через два у меня на счету, который я открыл уже лежало почти триста тысяч. Я мог позволить себе больше разборчивости в своих мимолетных связях, и начал подумывать о том, чтобы навестить Термину. Подарить ей, как человеку, выручившему меня в сложное время, тысчонку-другую. А затем плюнуть на все и махнуть в родной городок. К Лайане, о которой я никогда не забывал. И если честно, то и тосковал.

          Дальше мои воспоминания понеслись галопом. Поскольку все мои последующие женщины мало чем отличались друг от друга. Немножко возрастом, заметно внешностью, куда более разнообразием состояния их супругов и, соответственно, суммой, запрашиваемой вымогателем, то есть мной, за молчание о похождениях их жен. Впрочем, на последнем мне придется остановиться чуть подробнее, поскольку, кажется, тут обрывается и моя история.

          В этот вечер, четвертый с Заремой по счету, я решил, что пора заговорить о присланных шантажистом фото, свидетельствовавших, с какой страстью она отдается постороннему мужику, нарушая супружеский долг. Но едва я решил заговорить, как Зарема, положив свой очаровательный пальчик мне на губы - ш-ш-ш-ш - увлекла меня в постель. Когда после получасового соития я попытался вновь вернуться к разговору, на моих губах вновь оказался ее точеный пальчик. А она на мне сверху. Я уже принял условия игры, решив подарить ей еще один оргазм, когда раздался оглушительный не то взрыв, не то выстрел, выбивший из моей головы все мысли, включая финансовые.

           Кажется, это и послужило причиной моей смерти и того, что я оказался тут, конвоируемый двумя ангелами. И вот когда мои воспоминания добежали на этой точки, в которой соединились конец моей земной жизни с началом загробной, раздался суровый голос: 

           — Встать! Страшный Суд идёт!

        И следом раздался колокольный звон. Ангелы подхватили меня под руки и привели в горизонтальное положение. И тревожно посмотрели на кресло судьи.

          — А почему в белом? — Удивился я. — Прокурору положено быть в черном.

          — Это в вашем суде, — отозвался тот ангел, который справа, — поскольку у вас правды нет! А у нас она высшей пробы. И Судьей будет сам Он!
Я плавно опустился на скамью подсудимых, огражденную решеткой. Тот и другой атрибут суда появились одновременно из ниоткуда. А перед моей клеткой возникли два стола. За одним оказался один ангел. За другим — другой.

          — Защитник! — Представился первый.

         — Обвинитель! Сообщил мне другой. И тут же добавил: — В соответствии с Кодексом Того Света, я должен вас ознакомить с основами нашего судопроизводства и вашими правами осуждаемого.

         — Прошу простить! — перебил я его. — Но я всегда слышал, что суд должен быть всеобщим и непременно с наступлением апокалипсиса. А чтобы судили по одиночке…

          — Этот ваш Иоанн Богослов со своим Откровением уже всех достал! Вы хоть примерно представляете, сколько дел должно быть возбуждено, когда вода отпустит своих мертвецов, земля вернет своих мертвецов, а с учетом ваших изобретений ещё и воздух обязан отдать на суд таковых? Добавьте к этому подробный и тщательный разбор каждого дела. Тут уж не только одной вечностью не обойтись — десятка окажется мало! Итак, будем слушать или я фиксирую, что вы отказываетесь, и мы непосредственно переходим к делу?

         Я поспешно согласиться на ознакомление. Мало ли что! Ангел с облегчением кивнул и, уставившись в невидимый мне текст, начал невнятно бубнить себе под нос нечто по моему глубокому убеждению не имеющее к судопроизводству никакого отношения. Однако я не стал заявлять своего особого мнения. И постарался уловить смысл того, что мне довелось услышать.

          Прокурор начал читать мне, статью 2 уложения о наказаниях и поощрениях, где было четко прописано, какие мне даны права, как осуждаемому, а также как и когда я их должен использовать. В это самое время белокрылый каким - то образом просочился сквозь прутья решетки