ГРОЗА ВНЕЗАПНО НАКАТИЛА

Tatyana Vi

      Когда грозой смывает город, и быть сухим не по плечу, я, чтобы не замёрзнуть скоро, с грозой синхронно накачу!
И, получив удар по мозгу, бегу, куда направлю взгляд… А огнь кромсает неба лоскут, а ветр шумит, мне рифм твердя.
      И грозовых раскатов грохот мысль навевает о войне, как будто враг напал на город… Я ускоряю темп вдвойне, вдруг вспомнив, что домой пора бы, и прячусь от грозы в подъезд. Здесь сухо, мыслится масштабно - нет лучше для творений мест!

Rocktime

      Когда гроза смывает город, я громогласно хохочу. Теперь напиться будет повод – я пьяным сделаться хочу! Огнь молний ярых мне не страшен; мне ветр и ливень по плечу! Ведь я по жизни бесшабашен и сам хоть чёрта замочу!
      А город мокнуть не желает; все люди прячутся в домах. Что ж делать?.. С ними так бывает, когда испуг у них и страх…
      Шарахнуло над самым ухом! В меня ударил гром с небес! И что-то сделалось со слухом…
      Ой, мамочка!!!
      Бегу в подъезд!

Tatyana Vi

      В подъезде Муза вся нагая, b влажный взгляд из-под ресниц… Ритмичной поступью шагает! А мне что делать?
Камнем ниц упал, глаза прикрыл стыдливо. Мол: «Я не видел ничего.» Она же ножкой шаловливо коснулась уха моего, и, наклонившись близко-близко, шепнула – что, не разобрал. В башке художественным свистом марш грозовой играл… Играл!
      Я так надеялся на встречу, не думал, что, поймав удар, оглохну весь. К чему мне речи? Без слуха речь, увы, не дар.
      И Муза вовремя смекнула, что я легонько глуховат, и приготовила… О, чудо! Калаш, а проще – автомат. И, целясь ввысь, сказала нежно:
    - Тебя от хвори излечу!
Я стал по стоечке прилежно, ведь быть лежачим не хочу. И вдруг стрельба! Слой штукатурки мне прямо в темя угодил… Соседа вопль:
    - Вы что, придурки!
И я от счастья завопил:
    - О, да! Я слышу вас!
О, Боже! В упор смотрел какой-то дед, на Музу, вроде, непохожий. Ему, как будто, больше лет...

Rocktime

      В подъезде Муза вся нагая; ну, прям нагая вся, как есть… Я к ней:
    - Что с вами, дорогая? Хотите на ступеньки сесть?

      Она стрельнула влажным взглядом из-под трепещущих ресниц:
   – Прошу не лезть ко мне, не надо!
И слёзы градом из глазниц…
   – Кто вас раздел? – спросил я Музу. Вам зябко, вижу, нагишом?
   – Что вам сказать? – пацан безусый раздел меня за гаражом. В любви признался он сначала ко мне и к чувственным стихам…
Но слов ему, понятно, мало и он раздел меня… Вот хам! Мне удалось бежать. Одежда осталась там, за гаражом… И как мне выйти из подъезда под дождь сплошной и голышом?
      Я пожалел её, бедняжку: отдал штаны ей и пиджак; отдал последнюю рубашку!
      Такой вот джентльмен-простак…

Tatyana Vi

      Ах, Муза… Взяв мою одежду (в кармане карта и ключи), ушла в туман седой безбрежный, шепнув тихонько: Не взыщи…
Я был сражён её аллюром! Какая грация и темп! А город, чердаками хмурясь, стращал безмолвьем серых стен.
      Гроза, тем временем, утихла. Я без штанов, с поклажей слов жду Музу, чтоб в мой мозг проникла, и нашептала мне стихов.
В подъезде мрачно и безмолвно… Вдыхая терпкий аромат, дрожащий, лист осенний словно, я жду, ищу знакомый взгляд!
Увы, один – не воин в поле:
    - К тебе питаю пиетет, о, Муза! Ждать тебя доколе?! Я для поэзии раздет!

      Эх, Муза… Что же с нею стало? Я не могу, увы, сказать. Исчез мираж, а мне осталась в башке поэзии печать.

Rocktime

      Сижу в одних трусах, но в шляпе (фактически в одежде "ню") и мыслю: плохо жить растяпе… Никто не любит
размазню – то бишь меня – почти джентльмена, готового помочь в беде... Кто б мне ответил откровенно на мой вопрос: где Муза? Где???
      До гаража, где раздевалась, идти не так и далеко: с полкилометра – это малость… Ох, как мне, братцы, нелегко в трусах на каменных ступеньках сидеть и Музу эту ждать, жалея о пропавших деньгах; жильцов подальше посылать, которые мне в душу лезут
с вопросом "кто тебя раздел?" А мне хотелось всем им врезать, чтоб прекратили беспредел.

      Но наконец, они отстали, и только девушка одна присела рядом…
      Мы болтали…
      Собою очень недурна она была и пригласила меня поужинать к себе…
      В конце жениться попросила для перемен в своей судьбе.
      И я сказал ей, что не против с её судьбой свою связать и попросил дать мне блокнотик, чтоб стих любовный написать…

      А вот о том, что дальше было, я никому не расскажу… Любовь мне голову вскружила и не пойду я к гаражу, туда, где Музу раздевали.
      Мой интерес пропал уже…
      Ведь мы с невестой танцевали – и были оба в неглиже…