"Восставший из Ада. Границы Ада".(Мистика, ужасы)

своего  мальчишку! Вот  он! Приди  и  возьми  его  из  моих  рук! 
  Острые  черные  длинные  на  руках  демонессы  и  сенобита  Анжелики  ногти  вонзились  в  тело  с  обеих  сторон  Валерия  Корсино. И  он  громко  закричал  от  боли  и  панического  испуга.
- Вот  он! – проорала  опять  Принцесса  боли  и  страданий – Ты, наверное,  забыла, кто  я?! Я  демон  из  самого  подземного  Ада, заточенный  в  эту  гребаную  коробку  и лабиринт! Я, как  и  ты  тоже  желаю  своего  освобождения, как  и  ты! Мы  с  тобой  желаем  одного  и  того  же, Иофиил! Мы  сестры  по  несчастью! Мы  похожи!
- Нет!  - раздался  женский  громкий  оглушительный  голос – Совсем  не  похожи!
  Раздался  грохот  с  оглушительным  свистящим  звуком, а  сильная  вибрация  потолков  стен  и  пола  лабиринта  переросла  в  громкий  звук. Что  прорезал  сам  застоявшийся  пропахший  гнилью  и  тленом  спертый  воздух. Раздался  звон  цепей, что  сползали  с  арочных  потолков. А  стены  большой  каменной  залы, в  которой  были  заперты  люди  демоны  сенобиты, окрасились  в  яркие  алые  кровавые  тона. А  ползающие  по  стенам  уродливые  жуткие  существа, зубастые  с  хвостами  скорпионов, охранники  лабиринта, громко  шипя  и  издавая  визгливые  отвратительные  звуки, поползли  быстро, куда  подальше  и  в  разные  стороны, прячась  в  саму  темноту, и  самые  отдаленные  темные  углы, заползая  в  самые узкие  глубокие  щели  между  стыками  каменных  стен. 
  Поднявшись  из  бездонной  глубины  в  самом  центре, над  глубоким  квадратным  черным  колодцем  окутанном  в  белый  густой  туман, свисающий  на  цепях. Крутящийся  в  самом  воздухе  пыточный  жертвенный  столб. Очищенный  от  крови  и  останков  тех, кого  превратили  в  рваные  куски  мяса  и  кожи  его  кривые  острые  на  летающих  цепях  крючья. Самое  жуткое  орудие  убийства, теперь  было  нацелено  на  тех, кто  был  здесь  и  ожидал  своей  роковой  участи.
  Он  был  готов  к  новым  пыткам, страданиям  и  жертвам.
- Гребаная  тварь! – прорычала  Принцесса  боли  и  страданий  - Думаешь, я  испугаюсь  новой  боли, мук  и  страданий! Они  для  меня  как  сладкая  колыбельная  музыка! Ты, райская  бестия! Я  готова  ко  всему! Я  когда-то жила  в  мире, куда  более  страшном, чем  этот! Кровавые  реки  и  огненные  берега, вот  мой  мир, где  я  должна  быть! Так избавь  меня  от  всего  этого, ты  шлюха  моего  Бога  Повелителя  Левиафана!
  Черная  монашка  и  аббатеса  адского  лабиринта, повернувшись, отшвырнула  одиннадцатилетнего  мальчишку  Валерия  Корсино  в  руки  своих  в  подчинении  двух  садисток  сенобитесс  сестер  сладостных  любовных  истязаний. И  те, схватив  его, принялись  срывать  всю  с  него  одежду  своими  худыми, но  сильными  жилистыми  руками, окольцованными  в  металлические  кольца  в  черных  до  локтей  перчатках, буквально  раздирая  ее  в  тряпичные  клочья. Хищно  скалясь  своими  во  ртах  зубами  и  облизывая  нагое  тело  Валерия  Корсино  своими  черными  невероятно  длинными  извивающимися  точно  змеи  липкими  в  противной  слюне  раздвоенными  языками. 
  В  это  время  из  яркого  белого  лучистого  света  вышел  еще  один сеннобит. То  был  сенобит  палач  каратель. Тот, что  прикончил  уже  многих  демонов  и  существ  каменного  лабиринта  по  пути  сюда  к  своей  конечной  искомой  цели. Он  встал  в  дверном  проеме  между  стенами  и  незамедлительно  двинулся  к  замершим  на  одном  месте  и  застывшим  от  ужаса  и  растерянности  сенобитам. 
  И  вот, он  нашел  то, что  как  видно  искал. Направляемый  новым  хозяином  лабиринта, кровожадный  и  безжалостный  адский  палач  сенобитов  явился  для  очередной  жестокой  кошмарной  расправы.
  Он  устремился  прямиком  к  стоящей  перед  ним  Принцессе  Боли  и  страданий. В  то  время, когда  со  всех  сторон, полетели, звеня  своими  сочленениями  звеньев  длинные  цепи  от  стены  к  стене, пересекая  огромный  каменный  лабиринта  зал, что  своим  загнутыми  острыми  крючьями, вонзались  в  стоящих  демонов  людей  сенобитов, кому  в  руки, кому  в  ноги, кому  в  голову. Растаскивая  по  сторонам  каждого. Волоча  по  полу  к  глубокому  черному  квадратному  в  белом  тумане  колодцу  в  центре  зала. Откуда  из  самой  глубины  бездонной  со  сложенными  из  серого  гладкого  камня стенами  вверх  взметнулся  целый  ворох  тонкой  шипастой  с  острыми  загнутыми  краями  режущей  колючей  проволоки. Что  обвивалась  вокруг  тел  сенобитов, стягиваясь  молниеносно  в  тугие  узлы. И  в  своем  движении, разрезая  их  тела  на  отдельные  части. Опутываясь  вокруг  самих  в  натяжке  цепей, образуя  этакую  стальную  паучью  живую  движущуюся  звенящую  и  скребущую  по  стенам  глубокого  квадратного  каменного  колодца  паутину. Отделяя  руки  и  ноги  от  затянутых  в  черную  прирощенную  кожу  уродливых  тел. Растягивая  по  сторонам  и  разрезая  пополам  те  их  обескровленные  полумертвые  тела, что  падали  кусками  вниз  в  адскую  глубокую  бездну  квадратного  колодца.
  Все  это  происходило  под  полное  молчание  самих  жертв, ибо  они  были  лишены  любого  голоса. Даже  не  могли  кричать  от  боли. Да  и  не  стали  бы, если  могли  бы, ибо  эта  боль  для  самих  демонов, соискателей  и исследователей  самых  ярких  болезненных  наслаждений  сенобитов  была  сладостной  и  несоизмеримо  приятной. В  наивысшей  форме  садистического  радостного  блаженства. Погибая  и  испуская  свой  последний  дух, они  лишь  издавали  звуки  упоительных  в  наслаждении  всем  этим  кошмарным  адом  стенаний.
  В  то  время, когда  адский  палач  сенобит  иерофант  расчленений  занимался  казнью  самой  Принцессой  боли  и  страданий, черной  монахиней  аббатесой  демонессой  Анжеликой, что  висела  на  крючьях  и  цепях  растянутая  по  сторонам  во  все  четыре  стороны. Отрывая  плоть  от костей  сенобитессы. Разрываемая  ими  медленно. Растягивая  той  ее  сладостные  муки  адской  медленной  пыткой. А  иерофант  расчленений  отрезал  от  ее  женского  безупречно  красивого  сексуального  практически  голого  раздетого  догола  гибкого  тела  своими  выставленными  наружу  дисковыми  гудящими  и  свистящими, вращающимися  с  дикой  бешенной скоростью  дисковыми  пилами  кусочек  за  кусочком  кожи  и  плоти  до самых  костей  и  скелета.
- Как  тебе, Принцесса  боли  и  страданий? - произносил  ее  уродливый  жуткий  безжалостный  палач  и  убийца – Достаточно  или  еще?
- Еще…Еще  больше  боли  и  наслаждения!!!  - она  громко, крича  во  все  свое  женское  черной  монашки  главного  сенобита  горло, закатывая  свои  черные  под  веки  глаза, облизывая  свои  языком  растянутые  крючьями  и  цепями  в  стороны  сладострастные  кровожадной  адской  нимфоманки  алые  губы, утопая  в  море  дикого  радостного  болезненного  сладострастного  сексуального  наслаждения, когда  отрезанный  кусок  за  куском  от  ее  тела  срезаемый  острыми  вертящимися  зубьями  дисковых  пил, падал  на  каменный  пол  лабиринта – Еще…Еще!!! Это  все, что  ты  можешь, деспот  и  садист!!!  Мне  этого  мало!!! Слишком  мало!!! Слышишь, ты  тварь  Небесная!!! Тебе  никогда  не  достичь  такого, на  что  способна  я!!! Сучка, подстилка  моего  Всесильного  Повелителя!!! Ты  никогда  не  получишь  того, что  хочешь!!! Я  не  доставлю  тебе  этого, никогда!!! Слышишь, никогда!!! – Анжелика  кричала  той, что  наблюдала  из  темноты  ее  страшную  пыточную  мучительную  казнь.
- Тебе  этого  мало, дочь  демона, падшая  тварь  подземного  Ада! - прозвучал  громкий  из  темноты  лабиринта  женский  голос - Вот  тебе  еще! Наслаждайся!
- Мама  не  надо!!! - закричал  Валерий  Корсино, ставший  поневоле  соучастником  всего  этого  жуткого  кошмарного  ужаса – Мама, хватит!!!
  Крючья  и  цепи, по  воле  той, что  наблюдала  ее  казнь, натянулись  еще  сильнее, растягивая  всю  изрезанную  до  костей  и  практически  на  отдельные  куски  главную  сенобитессу  лабиринта  Анжелику, разрывая  ее  во  все  стороны. Даже  ее  женскую  миловидную  лицом  белолицую  с  родинкой  на  правой  щеке  с  разрезанной  надвое  кожей  и  плотью  оголенную  до  черепа  голову. Вырывая  той  ее  черные  демонессы  ада  черные  глаза, разрывая  рот, и  алые  женщины  сенобита  сладострастные  ждущие  все  время  сладострастной  кровожадной  любви  губы.
- Кровавые  реки  и  огненные  берега – произнесла  последний  раз, успев  еще сказать, Принцесса  Боли  и  страданий  демон  Анжелика, распадаясь  на  разрезанные  отдельные  куски  и  части  своего  женского  черной  монашки  сенобита  тела.
  Все  это  происходило  на  глазах  Валерия  Корсино. А  когда  все  закончилось, Валерий  Корсино, облепленный  летящими  в  него  полумертвыми  останками, кишками  и  вырванными  внутренними  органами  растерзанных  демонов  людей  сенобитов, потерял  сознание  и  рухнул  на  каменный  лабиринта  пол,  бешено  дергаясь  всем  своим  нагим  полностью  детским  телом  в  судорогах, что  корежили  и  ломали  его. Выворачивая, чуть  ли  не  на  изнанку. Его  синие  мальчишеские  глаза  закатились  под  веки, а  рот  наполнился  слюной  и  пеной.
  Нагое  полностью  раздетое  догола, все  от  ног  до  головы, исцарапанное  до  крови  руками  двух  вечных  спутниц  и  прислужниц  Анжелики  сенобитесс, сестер  сладостных  любовных  мучительных  истязаний  одиннадцатилетнее  тело  мальчишки, дергалось  в  судорожных  припадочных  конвульсиях. Словно  умирая. Но, все  было  совершено  не  так.
  Просто  в  этот  момент  с  ним, что-то  происходило. И  это, что-то  было вызвано  тем, что  приближалось  к  нему  из  темноты  самого  лабиринта. Некая  неведомая  сила  окружала  его  лежащего  на  каменном  ледяном  полу, окутывая  всего. Пронизывая  насквозь  и  входя  внутрь. 
  Глубокие  резанные  и  рваные  раны  от  длинных  острых  черных  ногтей  сестер  сладостных  мучительных  любовных  истязаний  на  его  юном  молодом  теле, мгновенно  затянулись  и  заросли  так, что  не  осталось  и следа.
  Пораженные  смертоносным  раком  изъеденные  до  дыр  внутренние  органы  одиннадцатилетнего  итальянского  молодого  сироты  мальчишки,  приходили  в  надлежащую  форму  и  восстанавливались. 
  Он  из  смертников, ушедших  в  мир  иной  с  больничной  койки, превращался  теперь  обратно  в  живого. Наделенного, чем-то  еще  иным. Некой  животворной  целебной  и  величественной  силой.
- Валерий – он  услышал,  опять  женский  голос.
  Валерий  открыл  свои  синие  мальчишеские  глаза, приходя  окончательно  в  себя, будучи  уже  в  полном  живом  здравии  и  силе  даже  не свойственной  самому  ребенку.
  Он  был  другим  уже. Не  тем, Валерием, что  был  до  этого.
Валерий  поднял  свои  руки  вверх  перед  собой, лежа  на  спине, рассматривая  их  и  видя, что  они  не  совсем  такие, какие  были  раньше. От  них  исходил  яркий