sans-serif]Тяжелее моего приходится фигурке Тенебрис, рухнувшей рядом. Кажется любознательная изобретательница взвалила на себя куда больше остальных, отчего её тело скреблось металлом о камень в отвратительных корчах. Оклемавшись первым, Персиваль застыл над ней, переворачивая автоматона на спину. Магия струилась по рубиновому кристаллу и перекала вдоль тела медленно, наполняя выцарапанные на поверхности руны бледной рябью, словно сдавленное дыхание.
Стоит нам лишь немного прийти в себя и шаги с другой части озера становятся очевидными. Целая гурьба шлепков становится аккомпанементом для растревоженного шёпота беглецов. Каждый в тайне надеялся, что это сородичи Шуушара и это каким-то образом связывалось в сознании с безопасностью — всё ещё бесконечно наивные, тогда мы считали тёмных эльфов самыми мерзопакостными существами Подземья, на контрасте ожидая от прочих большей сговорчивости. Как же мы ошибались.
Пришельцы действительно походили на Шуушара, но вели себя и двигались иначе — эти куатоа следовали за лидером суетливыми зигзагами, напоминая косяк сухопутных рыб — плавники оттопырены, причудливые безэмоциональные головы поворачиваются вместе с туловищем из стороны в сторону. Толпа пестрит копьями, собравшись стайкой вокруг более рослой предводительницы. Облачённая в сеть, увешанную бусинами и раковинами она дирижировала отрядом при помощи посоха, направляя по песчаной косе. Завидев нас, она оценивает взглядом Персиваля, затем Принца Дерендила и не желая терпеть разницы в росте забирается на плечи одного из прислужников, прежде чем приблизиться.
Поведение рыболюдей, их манера двигаться и мимика, если эти ужимки вообще можно было так называть, сбивали с толку, в корне усложняя чтение намерений. Споры Стуула связывают наши разумы, приветственные слова Персиваля звучат разумно и вежливо, но в ответ стайка охотников продолжает вращать бошками, жутковато поглядывая то одним, то другим глазом. И хоть бы словечко в ответ. В надежде избежать конфликта Ахана выступает вперёд, звонкий голосок девушки возвышенно подрагивает обращаясь к незнакомцам в поисках чего-то универсально общего, примеряющего любых мыслящих существ — радости жизни и торжества взаимовыручки. И тут дьявол потянул меня за язык.
Взволнованная речь эльфийки безусловно произвела эффект, но по большей части на меня одного. Искренние слова, чувственные и глубокие, заслуживают как минимум — признания и подкрепления. Выступая рядом с подрагивающей спутницей, словоохотливый Джар'Ра даёт себе волю, обрисовывая кладезь мудрости и чудес, коим могла стать для куаотоа наша водная жрица. Очень уж много родственных мотивов чувствовало сердце, ещё этот недавнишний ритуал поиска проводника, проведённый Аханой — то как вооружённые копьями рыбёхи пырились на девчушку своими блеклыми глазищами, совершенно не осознавая подобного, виделось мне грубым, если не кощунственным. Я не знаю каково было наше положение до моей выходки, но теперь ситуация резко ухудшалась. Рыболюдка, скептически взиравшая на Персиваля с высоты живого постамента, начала злобно булькать, потрясая палкой и тогда мы понимаем, что даже присутствие Шуушара в наших рядах являло изъян очевидный, непростительный. Наш тихоня был изгнан из племени за мягкость веры и критику жестокости, с его участием теологический спор срывает с участников маски, окончательно обращаясь въедливой грызнёй. Рваные жесты ускоряются, бульканье речи нарастает, а мы медленно тянемся к оружию, осознавая к чему дело идёт. Ещё и вода у самого берега как-то неестественно дрожит и плещется, я бы даже сказал хищно. Подозреваю, мы снова в меньшинстве.
Битва разгорается как в песнях — мгновенно и зрелищно. Схватка увлекает за собой, выводя полотно из сотни действий застывших в моменте, угрожая гибелью в воде и на суше. Подлые, мокрые, склизкие куаотоа лишены благодушного спокойствия Шуушара — их зловредная жрица с первых секунд впадает в кровавое бешенство, не щадя никого. Прямо верхом на прислужнике она устремляет вперёд отряд, напоминающий морского ежа с гарпунами вместо иголок. Озёрные воды расступаются, волна оказывается вторым отрядом агрессивных созданий, тупых и злобных, зажимающих беглецов в тиски. И тыкают они в нас копьями и кидают в нас сети и бьют нас током и жабрами поколачивают. А ещё у них острые зубы и отвратительный запах изо рта. Возможно от всего тела целиком. Мысль которую я пытаюсь выразить — наши противники лишены как чести так и изящества в своём вероломстве. Друзья мои с каждым разом сражаются всё лучше, всё более слаженно. Сердце моё ликует при виде подобных успехов, вот только смотреть становится сложно, потому как свет болезненно меркнет. Жрица куатоа ревёт, с навершия её посоха срывается тоненькая синяя линия и жалит меня, высекая искры из глаз. Равновесие я теряю, когда победа уже кажется у нас в кармане. Не смотря на все охранные и целительные усилия спутников, горемычный Джар'Ра приходит в себя только чтобы повторно вкусить боли и снова запрокинуть голову, расшибаясь о мокрые камни. Последним, что я вижу находясь на границе реальности и забытия становится копьё, вонзившееся между глаз израненной рыболюдки. Из воды к нам надвигалась следующая волна куатоа.
